Имущественные права. Специфика имущественных прав

СПЕЦИФИКА ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ

В. ПОРОШКОВ
В. Порошков, кандидат юридических наук (г. Тула).
Сделки с имущественными правами представляют собой стремительно развивающуюся сферу гражданского оборота. Отнесение этих объектов гражданских прав к числу предметов договоров купли - продажи, залога, дарения как наиболее распространенных видов соглашений о возникновении, изменении и прекращении имущественных правоотношений порождает немало теоретических и практических вопросов. К примеру, могут ли члены семьи собственника заложить право пользования жилым помещением (ст. 292 ГК)? Можно ли продать право пользования вещью в течение срока приобретательной давности (ст. 234 ГК)? Возможен ли вариант купли - продажи права наследования (ст. 18 ГК), в том числе до смерти наследодателя? Почему продается имущество, а не право собственности на него?
Интересно, что в гражданском законодательстве советского периода уже можно было встретить упоминание об имущественных правах в контексте имущества (прав и обязанностей), переходящего в процессе реорганизации юридического лица (ст. 37 ГК РСФСР 1964 года). Это служило основанием для теоретического выделения имущественных прав именно в качестве объектов гражданских правоотношений. Однако в ГК РСФСР 1964 года не было отдельной главы, посвященной объектам гражданских прав. Положения об этих элементах правоотношений растворялись в других разделах кодекса, в частности, в главах о праве собственности. Скудность нормативного материала в сочетании с исключительным характером отношений по переходу имущественных прав не предполагала широкого внимания к этому вопросу как в науке, так и в практике.
ГК РФ посвящает объектам гражданских прав специальный подраздел, состоящий из трех глав. Вместе с тем легальное определение имущественных прав отсутствует. В статьях ГК, посвященных объектам гражданских прав, лишь дважды встречается упоминание об имущественных правах: изначально в п. 1 ст. 128, перечисляющем виды объектов гражданских прав, а позже в ст. 132, содержащей положения, аналогичные прежнему ГК РСФСР о составе предприятия как имущественного комплекса, где выделяются так называемые "права требования и долги" предприятия. Это объясняет необходимость научной разработки данных положений.
Что же представляют собой имущественные права как объекты гражданских прав?
Прежде всего, следует определить значение термина "имущественные" для понимания сути данного вида объектов. На первый взгляд точность определения понятия имущественных прав существенно зависит лишь от этого термина. Однако это не так. Традиционно слово "имущество" рассматривается как омоним и трактуется в различных значениях: как вещь или совокупность вещей; как вещи и права на них; как первое и второе значения плюс имущественные обязанности и исключительные права (Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части первой (постатейный). М., 1998. С. 269). Естественно, что ни второе, ни тем более третье значение термина "имущество" для нас не подходит, ибо в этих значениях уже присутствуют имущественные права и определение "имущества" через "имущество" невозможно.
Значит, речь должна идти об "имуществе" как вещи или совокупности вещей. Логично предположить, что имущественные права - это права на вещи или на их совокупность.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что в цивилистике уже давно существует понятие имущественных прав как прав на вещи, но только не с точки зрения объектов гражданских прав, а с точки зрения содержания гражданских правоотношений. Пункт 1 ст. 2 ГК определяет, что гражданское законодательство регулирует, прежде всего, имущественные отношения. В свою очередь имущественные отношения можно было бы разделить как минимум на три группы: вещные, обязательственные, наследственные. При этом субъект любого имущественного правоотношения уже является носителем субъективного имущественного права.
Таким образом, использование термина "имущественные права" само по себе не выражает сущности данного объекта. Представляется, что их сущность как объектов гражданских прав может быть выявлена из характера отношений, в которых используются данные объекты.
В каких же случаях допускается использование имущественных прав как объектов гражданских прав?
Для наследственных отношений, регулирование которых все еще осуществляется ГК РСФСР, примером может служить положение ст. 552 ГК РСФСР, не допускающей переход к государству прав на долю в авторском вознаграждении, но предполагающей такой переход имущественных прав к физическим лицам. Отсутствие в действующем законодательстве положения о составе наследственного имущества компенсируется богатой судебной практикой, предполагающей расширительное толкование термина "имущество". Так, п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 1996 г. "Об изменении и дополнении некоторых вопросов Пленумов Верховного Суда РФ" содержит указание на примерный состав наследства, рассматривая в качестве такового, например, земельные акции (паи), долю стоимости производственных фондов колхозов (совхозов) или акции на сумму этой доли. Проект части третьей ГК РФ прямо относит имущественные права к числу объектов, составляющих понятие наследства.
Отнесение имущественных прав к объектам гражданских прав в обязательственных отношениях затрагивает сложный теоретический вопрос о понятии объекта обязательства. Учитывая различные точки зрения по данному вопросу, имущественные права в обязательственном правоотношении можно определить либо как объект, либо как предмет обязательств. В первом случае имущественные права представляют собой благо, "на которое направлены субъективные права и юридические обязанности" (Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 1997. С. 493) участников обязательства. Во втором случае имущественные права являются тем благом, по поводу которого кредитор приобретает "право на чужие действия" (Мейер Д.И. Русское гражданское право. В 2-х частях. Ч. 2. М., 1997. С. 125). Законодатель определяет имущественные права в качестве предмета обязательства (п. 1 ст. 336 ГК). По всей видимости, указанная теоретическая проблема важна именно для характеристики обязательственного правоотношения, поскольку независимо от того, являются ли имущественные права объектом или предметом обязательства, эти блага имеют непосредственное отношение к гражданским правам в подобных имущественных отношениях, а потому и должны рассматриваться в качестве объектов таких прав.
В вещных правоотношениях имущественные права как объекты гражданских прав используются только в качестве юридической фикции. Объяснение этому следует искать в исторически сложившемся противопоставлении вещных и обязательственных правоотношений, которое предполагало наличие четких критериев разграничения этих категорий. Одним из признаков вещных правоотношений, вытекающих из признаков вещных прав, является неразрывная связь субъекта вещного права с вещью. В контексте нашего вопроса это означает, что объектом вещных прав, а значит, и вещных правоотношений могут быть только вещи, т.е. пространственно ограниченные предметы материального мира. Интересно отметить, что еще Д. Мейер высказал предположение о том, что "вещные права заменятся впоследствии правами на действия" (Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 227). Возможно, именно этим следует объяснить тот факт, что гражданское законодательство фактически уже сейчас оперирует понятиями телесной (res corporales) и бестелесной (res incorporales) вещи. Примером использования бестелесных вещей могут служить ценные бумаги. В ст. 142 ГК этот объект определяется как документ, удостоверяющий имущественное право. Существо этого блага составляет вовсе не документ, а именно имущественное право, им подтверждаемое. Другое дело, что с точки зрения законодательного регулирования удобнее использовать опосредованную конструкцию права собственности на документ, нежели говорить о прямом использовании и распоряжении конкретным имущественным правом.
Общим моментом для рассмотренных примеров является тот факт, что субъекты этих правоотношений приобретают права требования на действия других лиц, в отличие от обычных ситуаций, где субъект становится владельцем конкретных вещей. Таким образом, во всех имущественных отношениях в качестве объектов используются обязательственные права.
Следовательно, нынешнее законодательное регулирование имущественных прав как объектов гражданских прав основано на признании в качестве таковых обязательственных имущественных прав или, по крайней мере, имущественных прав, имеющих невещный характер. При этом имущественные права как объекты могут использоваться в узком и широком смысле такого термина. В первом случае к ним следует относить только права требования (например, ст. 336 ГК), во втором случае имущественные права представлены суммой прав требований и обязанностей совершения определенных действий (например, ст. 132 ГК).
Имущественные права как объекты гражданских прав характеризуются такой отличительной чертой, как отчуждаемость, т.е. возможностью их отделения от личности субъекта гражданского права для передачи другому лицу. По этой причине право требования, например, по алиментным обязательствам не может быть предметом залоговых отношений (ст. 336 ГК).
Все эти выводы и положения позволяют правильно разобраться в вопросах, поставленных в начале статьи.
Право пользования жилым помещением членов семьи собственника относится к числу вещных прав, а именно к разновидности прав на чужие вещи. Поэтому, являясь имущественным правом, оно все равно не может быть предметом обязательства или иного имущественного правоотношения. При этом признак неотчуждаемости такого права не может превалировать над отсутствием обязательственного характера у этого права. В силу ч. 1 ст. 53 ЖК РСФСР, применение которой обусловлено отсылочным характером п. 1 ст. 292 ГК, указанным правом могут пользоваться лица, переставшие быть членами семьи собственника, но продолжающие проживать в занимаемом жилом помещении. Интересно, что для иных вещных прав законодателем установлены прямые ограничения на распоряжения такими правами (п. 2 ст. 275 ГК) либо специальные основания приобретения таких прав (ст. ст. 265, 268 ГК).
В равной степени не подлежит продаже и такое имущественное право, как право пользования вещью в течение срока приобретательной давности (ст. 234 ГК), поскольку характер этого права подтверждает вещность возникающих при этом отношений.
Для наследственных отношений, напротив, существенным фактором должна являться неотчуждаемость наследственных прав. Так, право наследования, независимо от основания наследования, связано с условием, относящимся к личности наследника, и по этой причине не должно быть предметом договорных отношений (в частности, предметом договора купли - продажи). При этом не имеет значения, ожидаемое ли это наследство, т.е. наследодатель еще жив, или это уже реальное право наследовать после открытия наследства.
Думается, существование такого правила было бы полезным как с моральной, так и с публичной точек зрения, поскольку позволило бы избежать излишних нравственных рассуждений и упростило бы контроль над имущественным оборотом. Вместе с тем отсутствие в нынешнем гражданском законодательстве прямого запрета на такого рода сделки, в сочетании с принципом диспозитивности гражданского права, предполагает положительное решение вопроса о допустимости таких сделок.
Интересно, что в ряде стран возможны и обратного рода сделки. Так, законодательством Венгрии предусмотрен вид договора наследования, по которому наследодатель обязуется назначить договаривающуюся с ним сторону своим наследником за предоставление содержания или внесение пожизненных периодических платежей. Использование такой схемы договора в России проблематично, поскольку ст. 583 ГК, определяющая понятие ренты, говорит о переходе имущества в собственность плательщика ренты. По упомянутому же договору предметом, как видно, является право наследования, а значит, вновь возникнет вопрос о бестелесных вещах.
Проблему бестелесных вещей и права собственности на них можно разделить на два аспекта. Во-первых, определенную сложность представляет вопрос об устранении тавтологии. Известно, что договор купли - продажи является основным способом приобретения права собственности на вещи. Закономерен вывод - коль скоро предметом договора купли - продажи могут быть имущественные права, то у покупателя может возникнуть право собственности на имущественное право, т.е. появляется нелогичная конструкция - право на право. Выход из создавшегося положения был предложен Д. Мейером, считавшим, что в подобных ситуациях объектом гражданских прав следует признавать не отвлеченное право, а чужое действие, оформляемое с помощью права. В таком случае покупатель приобретет в собственность чужое действие посредством прав требования такового. Во-вторых, необходимым этапом рассуждений об имущественных правах будет их соотношение с конструкцией бестелесных вещей. Здесь наши рассуждения могут зайти в тупик, так как по своей сути бестелесные вещи, как уже говорилось ранее, представляют собой имущественные права, определенным образом формализованные. Но законодатель разграничивает ценные бумаги и имущественные права как различные объекты гражданских прав.
На мой взгляд, логически верным шагом было бы объединить ценные бумаги и имущественные права под единым термином "бестелесные вещи", рассматривая в качестве таковых обязательственные права.
Определенный интерес представляет и вопрос о правомерности использования договора купли - продажи для регулирования отношений по переходу имущественных прав. Если под имущественными правами понимать обязательственные права, т.е. права требования, то почему нельзя использовать конструкцию уступки требования (ст. 382 ГК)? По всей видимости, договор купли - продажи или любой иной договор о передаче имущественных прав следует рассматривать как частный случай цессии.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 11.06.1964)
"ЖИЛИЩНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 24.06.1983)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)"
от 30.11.1994 N 51-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 21.10.1994)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)"
от 26.01.1996 N 14-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.12.1995)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РСФСР от 23.04.1991 N 2
"О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ, ВОЗНИКАЮЩИХ У СУДОВ ПО ДЕЛАМ О
НАСЛЕДОВАНИИ"
Российская юстиция, N 5, 2000

В том числе прямо не предусмотренное законодательством, вне зависимости от способа его заключения.

Также предмет договора является одним из основных признаков классификации договоров.

К примеру, договоры на отчуждение имущества могут быть связаны с отчуждением вещей, уступкой прав требования, отчуждением исключительных имущественных прав на объекты интеллектуальной собственности и средства индивидуализации.

По этим причинам Гражданский кодекс РФ (статья 432) относит условие о предмете договора к числу существенных условий договора в первую очередь. К примеру, предметом договора купли-продажи является товар, предметом договора подряда - работа и ее результат, предметом договора аренды нежилого помещения - помещение , предметом договора оказания услуг - услуги и их результат. Не согласовав условия о предмете, стороны не могут определить будущее договорное правоотношение.

Иногда законом предъявляются особые требования к описанию предмета договора. Так, в соответствии со статьей 607 ГК в договоре аренды недвижимости должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве объекта аренды. При отсутствии этих данных в договоре условие об объекте, подлежащем передаче в аренду, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор не считается заключенным.

Следовательно, предметом договора является то, по поводу чего возникают права и обязанности и на что они направлены. Предмет договора должен быть настолько индивидуализирован, чтобы выделить его из числа объектов гражданских прав этого же вида .

Применительно к договорам на передачу имущества в качестве предмета рассматривается само это имущество, т.е. вещи или имущественные права

Следовательно, в предмет этих договоров не входят:

условия передачи предметов (возвратность - безвозвратность, возмездность - безвозмездность);

встречное предоставление, составляющее отдельное существенное условие.

Таким образом, современное гражданское законодательство разделяет предметы таких договоров и их содержание.

По договорам на выполнение работ и оказание услуг предмет составляют определенные действия. Деятельность, которая упоминается в пункте 1 статьи 779 ГК применительно к договорам на возмездное оказание услуг, также представляет собой систему постоянных действий, объединенных единой целью.

Однако в предмет договоров входят не все действия, которые составляют предмет обязательства, а только направленные на определенные объекты (вещи, качества человека и др.). Например, строительные работы направлены на создание объекта строительства, услуги по договору банковского счета - на сам банковский счет, медицинские, парикмахерские, образовательные услуги соответственно на здоровье, внешний вид, знания человека. Эти объекты называют либо объектами договора, либо объектами правовой деятельности. Они являются важной характеристикой действий, составляющих предмет договора. Поэтому они не могут с ним разделяться. К сожалению, в юридической литературе понятием "объект договора" очень часто просто подменяют предмет договора.

Кроме того, договоры на выполнение работ нацелены на определенный результат, который также входит в предмет договора, поскольку именно за счет его удовлетворяются потребности заказчика. При создании новой вещи объект, если он надлежащего качества, и результат должны совпадать.

Таким образом, в предмет договоров на оказание услуг входят действия и объект, на который они направлены, в предмет договоров на выполнение работ - действия, объект, на который они направлены, и результат, характеризующий качество объекта.

Предметом организационных договоров являются взаимные действия их сторон, направленные на упорядочение отношений между ними. Данные договоры распространены в корпоративных отношениях, на рынке ценных бумаг, в сфере оптовой торговли товарами, в банковской сфере. Их могут называть рамочными договорами, договорами о сотрудничестве, генеральными соглашениями.

Как и другие договоры, они могут являться частью смешанных договоров (например, значительная часть дистрибьюторских соглашений носит организационный характер).

От имущественных договоров их отличает то, что они не направлены на передачу имущества, выполнение работ, оказание услуг.

Разновидностью организационных договоров являются предварительные договоры. Их предметом являются действия по заключению в будущем договоров о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основных договоров) на условиях, предусмотренных предварительным договором (пункт 1 статьи 429 ГК). Предварительные договоры создают возможность понуждения к заключению основных договоров.

Предмет отдельных видов договоров

Все изложенное можно свести в следующую таблицу:

В соответствии с п. 4 ст. 454 ГК РФ положения § 1 гл. 30 Кодекса относительно купли-продажи «применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания и характера этих прав».

Указанное правило позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых, исходя из строгого толкования закона имущественные права не являются товаром применительно к купле-продаже276. Данное правило вполне объяснимо, если мы обратимся к определению договора купли-продажи. Так, очевидно, что имущественное право не может быть передано в собственность покупателю, как того требует п. 1 ст. 454 ГК РФ, а следовательно, и отнесение его к категории «товара» вряд ли основательно. Однако и исключение имущественных прав из числа объектов продажи также не может быть признано правильным, поскольку п. 4 ст. 454 Кодекса прямо говорит о продаже этих прав. Таким образом, мы можем констатировать наличие некоего договора, конструируемого по модели договора купли-продажи, но формально им не являющегося, который может лежать в основе возмездного отчуждения имущественных прав за встречное предоставление в виде денежной суммы и который может быть назван договором продажи имущественного права.

Второй вывод состоит в том, что имущественное право, вполне удовлетворяя характеристикам объекта правоотношения, может выступать в качестве некоего аналога товара в отношениях по купле-продаже.

Отнесение прав к числу объектов продажи далеко не случайно и имеет как историческое, так и теоретическое основание. Корни подобного понимания мы найдем еще в римском праве, которое на поздних этапах своего развития придерживалось весьма широкого понимания объектов продажи, включая в их число и бестелесные вещи, то есть права. Многие иностранные законодательства также прямо называют в числе предметов, которые могут отчуждаться по договору купли-продажи, имущественные права. Так, по праву ФРГ и Японии предметом договора купли-продажи могут быть права требования (§ 433 ГГУ, § 555 ЯГК)277. Гражданский кодекс Франции в рамках купли-продажи (ст. 1689-1695) также регулирует передачу права требования, однако это не означает, что передача требования не может быть произведена в силу другого правового основания278.

Русское дореволюционное право относило к числу возможных объектов купли-продажи исключительно вещи. Поскольку в законодательстве того времени купля-продажа вообще рассматривалась не в качестве договора, а в качестве способа приобретения прав на имущества, а возможность существования прав на права большинством ученых отрицалась, указанный подход вйолне объясним. Но уже в проекте Гражданского уложения содержалось правило о том, что правила о купле-продаже применяются и к отчуждению прав, в том числе к уступке прав (ст. 198). Первый советский Гражданский кодекс, во многом основанный на нормах проекта Гражданского уложения, в ст. 180 в качестве предмета договора купли-продажи называл имущество. Основываясь на значении термина «имущество» как включающего в том числе и права, ученые относили их к возможным объектам продажи279. Кроме того, ст. 202 ГК РСФСР и соответствующие статьи гражданских кодексов других союзных республик прямо предусматривали куплю-продажу долгового требования или другого права. Иными словами, названные статьи устанавливали применение правил ГК о договоре купли-продажи к отношениям по возмездной уступке требований и возмездной передаче других прав. Однако реальное действие этих норм, берущих свое происхождение из текста проекта Гражданского уложения Российской империи, фактически было парализовано вследствие ограничительного толкования закона, что позволяло ученым констатировать: «Случаи продажи права требования современному гражданскому обороту СССР неизвестны»280. Фактически предмет договора купли-продажи выражался исключительно в виде вещей, призванных удовлетворять личные потребности граждан281.

ГК РСФСР 1964 г. в ст. 237 сохранил определение предмета договора купли-продажи как имущества, однако свел понимание этого термина в данном случае исключительно к вещам. Таким образом, права из числа возможных объектов продажи были исключены, и в научной литературе прочно утвердилось мнение о том, что возможными предметами данного договора могут быть только вещи, да и то не все282.

Новый Гражданский кодекс, распространяя нормы купли- продажи также и на случаи отчуждения имущественных прав, по сути лишь продублировал те положения, которые ранее уже содержались в проекте Гражданского уложения.

Заметим, что и судебная практика постепенно начинает воспринимать положения о применимости норм договора купли- продажи к отчуждению обязательственных прав: «Законодатель, регламентируя возможность передачи прав (требований) по сделке, не определил вида договора, по которому эта передача происходит. Поэтому договор купли-продажи может служить основанием передачи прав (требований). В данном случае имеет место возмездная цессия... Кроме того, пунктом 4 статьи 454 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что Общие положения о купле-продаже применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

Поэтому вывод, содержащийся в оспариваемых судебных актах в части признания продажи права (требования) противоречащим правовой природе параграфа 1 главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации, является ошибочным»283.

Основной проблемой при анализе отношений, возникающих в связи с продажей имущественных прав, является выявление тех норм Кодекса о договоре купли-продажи, которые могут быть применимы к продаже имущественного права. Обозначив эти нормы, мы соответственно определим и базовое правовое регулирование возмездного отчуждения имущественного права в обмен на денежные суммы.

Важно отметить тот факт, что продажа имущественного права обладает рядом специфических особенностей, которые касаются в том числе и юридической характеристики этого договора. ^Если договор купли-продажи в силу самого своего определения подразумевает обязанность продавца передать продаваемую вещь, то при продаже права действий по его передаче не требуется. Как уже было установлено, право переходит к новому обладателю в момент заключения соответствующего договора, лежащего в основе перехода права (если иной момент не определен сторонами), а уведомление должника носит лишь информационный характер и не влияет на момент перехода права.

Значит ли это, что договор продажи права утрачивает свой консенсуальный характер? Думается, нет. Ведь стороны в догово- ре могут оговорить любой срок, когда право считается переданным, а исходя из ст. 455 ГК, если такой договор точно определяет продаваемое право, то он может считаться заключенным, даже если само право к покупателю еще не перешло. Это же положение позволяет безусловно исключить из числа подлежащих применению относительно продажи прав нормы Кодекса, относящиеся к передаче вещи.

Что же касается перечня прав, которые могут быть предметом рассматриваемого договора, то к ним следует отнести обязательственные права требования, а также долю в праве собственности (как исключительный случай). Спорным является вопрос относительно возможности применения правил о купле-продаже к обороту исключительных прав, поскольку специальное законодательство на сегодняшний дець устанавливает особый порядок оформления сделок по их отчуждению (авторский договор и т.д.). С точки зрения унификации права, теоретически к, отчуждению данных прав все же возможно применять нормы о купле-продаже, но этот вопрос, по нашему мнению, требует прямого законодательного решения.

Поскольку предмет договора всегда является его существенным условием, при продаже права требуется точно указать, какое именно право передается по договору. Мы полностью согласимся с высказанным в литературе мнением о том, что для идентификации отчуждаемого права достаточно, как правило, указать кредитора и должника по обязательству, основание возникновения требования, предмет и содержание права требования. При уступке права допустимо указание и на судебное решение, исполнительный лист, подтверждающий соответствующее право284. В любом случае условия договора должны давать основания для четкого и однозначного выделения из всего состава различных субъективных прав, принадлежащих цеденту, тех из них, которые являются предметом уступки.

Перейдем к рассмотрению содержания договора продажи имущественного права, прежде всего права обязательственного.

Первоначально остановимся на обязанностях продавца.

В соответствии с п. 2 ст. 456 ГК РФ продавец обязан передать покупателю документы, относящиеся к предмету договора.

С нашей точки зрения, указанная норма в точности корреспондирует обязанности цедента, установленной п. 2 ст. 385 ГК РФ. Кроме того, норма ст. 456 ГК имеет конкретизирующее значение, поскольку определяет момент передачи соответствующих документов, который приурочен к моменту перехода продаваемого права. Соответственно, при неисполнении продавцом своей обязанности покупатель может воспользоваться правами, предусмотренными ст. 464 Кодекса. Единственная особенность в применении этой статьи, на наш взгляд, заключается в том, что покупатель вправе отказаться не от товара, как это указывается в п. 2 ст. 464 ГК, а от исполнения договора вообще, поскольку отказ от товара при его продаже, как правило, влечет отказ от самого договора.

Определенный интерес вызывает возможность применения к отношениям по продаже имущественного права ст. 460 Кодекса, в; соответствии с которой продавец обязан передать покупателю J товар, свободный от прав третьих лиц. Говорить о возможности существования прав третьих лиц на продаваемое право практически невозможно в силу уже отмеченной нами критики концепции «право на право». Однако для покупателя имущественного права далеко не маловажной является возможность осуществить приобретенное право, вероятность чего в значительной степени снижается, если, например, продаваемое право уже заложено третьему лицу. В этой связи нам представляется возможным применять положения ст. 460 ГК и относительно продажи имущественного права. При ином решении мы заведомо ухудшаем положение приобретателя права по сравнению, например, с приобретателем вещи, что не может быть признано обоснованным ни с позиции закона, ни с точки зрения науки. Таким образом, на продавце имущественного права лежит обязанность сообщить покупателю права сведения о наличии прав третьих лиц, влияющих на возможность его осуществления. При неисполнении этой обязанности покупатель, не знавший о наличии прав третьих лиц, может воспользоваться правами, предусмотренными абз. 2 п. 1 ст. 460 ГК. ;

На этом перечень норм гл. 30, регулирующих обязанности продавца имущественного права, фактически исчерпывается. Перейдем к рассмотрению обязанностей покупателя.

Во-первых, необходимо признать, что покупатель в данном > случае, по общему правилу, не несет обязанности по принятию, переданного товара, как это формулируется в определении договора купли-продажи и в ст. 484 ГК. Соответственно, основной его обязанностью является оплата покупаемого права по установленной в договоре цене. В соответствии со ст. 485 ГК РФ, если договором не определена цена имущества, она может определяться по правилам п. 3 ст. 424 Кодекса. Вместе с тем определение цены продаваемого права исходя из цен, «которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные товары, работы или услуги», может представлять значительные трудности.

Не случайно отдельные авторы предлагают внести изменения в Гражданский кодекс, установив, что цена является существенным условием любого возмездного договора285. В этой связи следует учитывать разъяснения, данные судебными инстанциями, в соответствии с которыми «наличие сравнимых обстоятельств, позволяющих однозначно определить, какой ценой необходимо руководствоваться, должно быть доказано заинтересованной стороной. При наличии разногласий по условию о цене и недостижении сторонами соответствующего соглашения договор считается незаключенным»286. Фактически это разъяснение приравнивает цену к числу существенных условий договора купли-продажи. В целях более удобного применения закона мы считаем вполне допустимым и оправданным включить в Гражданский кодекс положение о том, что существенным условием договора об отчуждении имущественного права является его цена.

Относительно момента оплаты права представляется возможным руководствоваться правилами ст. 486 Кодекса, в соответствии с которой момент исполнения обязанности оплатить товар приурочен к моменту передачи товара. Если применять данное правило к продаже права, когда договором не определен момент его перехода на покупателя, то момент оплаты товара будет совпадать с моментом заключения договора, что с практической точки зрения порождает некоторые неудобства. Нам представляется в данном случае более целесообразным руководствоваться правилом ст. 314 Кодекса, которая устанавливает разумный срок для исполнения обязанности по оплате, а течение этого срока должно начинаться при указанных условиях в момент заключения договора продажи права.

Нельзя не заметить, что само по себе указание на наличие обязанности покупателя оплатить передаваемое право еще ничего не добавляет к характеристике его обязанностей, поскольку эта обязанность может быть также выведена и из презумпции возмездно- сти гражданских правоотношений, без обращения к специальным нормам о продаже. Более важным является анализ отдельных вариантов исполнения данной обязанности.

В договоре о продаже права может содержаться условие как о предварительной оплате, так и об оплате в кредит, в том числе в рассрочку. К возникающим в таком случае правоотношениям, по нашему мнению, допустимо применять правила ст. 487-489 Кодекса, однако с некоторыми особенностями. Так, в соответствии с п. 2 ст. 387 ГК при неисполнении покупателем обязанности предварительно оплатить товар применяются правила, предусмотренные ст. 328 ГК «Встречное исполнение обязательств». С нашей точки зрения, в данной ситуации особенность применения ст. 328 ГК состоит в том, что в случае неисполнения обязательства по предварительной оплате продаваемого права продавец вправе отказаться от исполнения договора. В случае же, когда предварительная оплата внесена не полностью, Кодекс дает продавцу вещи право приостановить исполнение или отказаться от исполнения^ части, соответствующей непредоставленному исполнению. Применение этого правила относительно продажи имущественных прав вызывает значительные трудности, и нам кажется, что оно по своему характеру не пригодно к регулированию отношений по обороту прав. Поэтому при составлении договоров о продаже права с условием о предварительной оплате можно рекомендовать приурочивать момент перехода права к покупателю к моменту исполнения им обязанности по предварительной оплате, а не к конкретному сроку. Что же касается положений ц. 3 и 4 ст. 487 ГК, то они, как думается, к отношениям по отчуждению имущественных прав неприменимы.

Другая ситуация складывается при продаже права в кредит (п. 1 ст. 488 ГК). Из числа норм, безусловно не подлежащих применению к данному случаю, следует указать на п. 2 ст. 488 ГК.

Иные положения могут быть применены с некоторыми уточнениями. Так, часть 3 указанной статьи предоставляет продавцу право при неисполнении покупателем обязанности по оплате товара потребовать оплаты товара или его возврата. Нам представляется, что право требовать возврата проданного права у продавца отсутствует. Вместе с тем к продаже прав подлежат безусловному применению правила п. 4 и 5 ст. 488 ГК относительно начисления процентов на просроченные суммы и наделения продавца правом залога в отношении перешедшего к покупателю, но не оплаченного им права. Что касается положений ст. 489 ГК, которая регулирует продажу товара в рассрочку, то положения п. 2 данной статьи должны применяться с учетом высказанных ранее соображений, остальные ее предписания для регулирования отношений по отчуждению имущественных прав вполне могут быть использованы.

Приведенный анализ не исчерпывает правовое регулирование отношений по продаже имущественных прав. Значительной спецификой обладает продажа «корпоративных» прав. В частности, в ряде случаев при отчуждении участником юридического лица принадлежащего ему в отношении этого юридического лица права применяется правило преимущественной покупки, то есть устанавливаются дополнительные гарантии для других участников юридического лица либо для самого юридического лица (п. 2 ст. 85, п. 2 ст. 93, п. 2 ст. 97, п. 3 ст. 111 ГК РФ, п. 4 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»287, п. 3 ст. 7 Федерального закона «Об акционерных обществах», п. 4 ст. 9 Федерального закона «О производственных кооперативах», п. 5 ст. 16 Федерального закона «О сельскохозяйственной кооперации»288).

Одним из договоров, непосредственно связанных с договором купли-продажи, является договор мены. Связанным настолько, что у римлян вопрос об их разграничении вызывал серьезные споры. На сегодняшний день Гражданский кодекс рассматривает мену как самостоятельный договор, одновременно указывая, что к нему применяются правила о купле-продаже, если это не проти- воречит правилам гл. 31 Кодекса и существу мены. Стоит заметить, что наше законодательство не одиноко в подобном подчинении мены правилам о продаже. Так, Германское Гражданское уложение в параграфе 515 содержит норму, согласно которой «в отношении мены соответственно применяются предписания о купле-продаже», которая является единственной в подразделе, посвященном мене289. Ст. 1798 Гражданского кодекса Квебека также распространяет на мену правила относительно договора продажи, которые применяются, если иное не установлено нормами о мене290.

Сходство мены и продажи отмечалось также русскими цивилистами, которые видели основное отличие между этими договорами в том, что по договору мены «вещь обменивается на вещь, а не на деньги, как в купле-продаже»291. В советское время Гражданский кодекс 1922 г. в ст. 206 и 207, а Кодекс 1964 г. в ст. 255 также распространяли на мену правила договора купли-продажи.

В связи с таким значительным проникновением норм о купле- продаже в меновые отношения возникает вопрос, может ли выступать в качестве предмета договора мены имущественное право, иначе говоря, применимы ли положения о договоре мены к отношениям, когда имущественное право передается в обмен не на денежные суммы, а на иной эквивалент в виде вещи, другого права и т.д. В научной литературе на данный счет высказаны совершенно противоположные взгляды. Так, Б.Я. Полонский исключает имущественные права из круга возможных объектов мены: «Закон говорит о том, что предметом договора мены является товар. Учитывая, что к договору мены применяются соответственно правила Ч) купле-продаже, а статьи 454 и 455 ГК отождествляют понятия товара и вещи, можно сделать вывод о том, что и для договора мены эти понятия совпадают»292.

Аналогичной позиции придерживается и В.В. Витрянский, который указывает, что «положения ГК РФ о договоре мены (гл. 31) не включают в себя норму, распространяющую их действие на сделки, по которым стороны взаимно уступают друг друїу имущественные права, аналогичную норме общих положений о договоре купли-продажи (п. 4 ст. 454 ГК РФ)...»293.

Иное мнение у И.В. Елисеева, который считает, что «из содержания главы 31 ГК невозможно усмотреть прямого запрета договоров мены имущественных прав. Пункт 2 ст. 567 ГК по вопросам регулирования мены отсылает к правилам о купле-про- даже, если таковые не противоречат ст. 567-571 ГК и существу мены. Эта отсылка относится и к п. 4 ст. 454 ГК, включающему в предмет купли-продажи имущественные права. Сама по себе мена имущественных прав не противоречит природе договора мены, и его заключение следует считать возможным... Отсюда можно сделать вывод и о допустимости мены вещи на имущественное право»294. Возможность использования конструкции мены для оформления оборота обязательственных требований признает и Л.А. Новоселова295.

Последняя точка зрения нам представляется более обоснованной. Если принять как верное мнение о том, что отчуждение имущественных прав взамен на предоставление иное, нежели денежное, не подпадает под действие норм о мене, то мы вынуждены будем признать и тот факт, что «всякая возмездная уступка имущественных прав (цессия) является их продажей»296, между тем как продажа, что отмечается всеми учеными, предполагает наличие именно денежного эквивалента продаваемого имущества. Даже если признать, как это делается высшими судебными органами, что предметом договора мены не могут быть имущественные права297, то в соответствии с п. 2 ст. 421 ГК сторонам предоставлено право заключить любой договор, даже и не предусмот- ренный Гражданским кодексом. Такой договор «не только создает обязательство, но и определяет его содержание, и стороны свободны в формировании условий договора, а значит, и в определении содержания своих прав и обязанностей»298. Очевидно, что такой договор может предусматривать переход имущественного права взамен передачи вещи или иного права. Как указывается в научной литературе, к данного рода «непоименованным» договорам должны применяться «нормы сходного типа договоров»299. И единственным подходящим для реіулирования подобных отношений в нашем случае является договор мены. Таким образом, применение норм гл. 31 ГК относительно оборота имущественных прав представляется нам вполне возможным и допустимым. Естественно, что в силу прямого указания Кодекса к мене имущественных прав применяются уже указанные нами нормы, регулирующие продажу прав. Но нормы Кодекса о договоре мены также будут востребованы. Так, однозначному применению может подлежать правило ст. 568 ГК, согласно которому «товары, подлежащие обмену, предполагаются равноценными». Это означает, что при отсутствии в договоре каких-либо указаний относительно эквивалентности обмениваемого имущества никакие доплаты и т.п. не требуются. В случае же, если договором установлена неравноценность обмениваемого имущества, то в действие вступает п. 2 ст. 568 ГК.

Необходимо, однако, отметить некоторые нормы договора мены, которые к отношениям по обмену имущественных прав не могут применяться. Примером такой нормы выступает ст. 570 Кодекса. Нам представляется, что если в обмен на право передается вещь, то право собственности на нее у приобретателя возникает в соответствии с общими положениями части первой Кодекса, а именно ст. 223 ГК РФ. Если же право меняется на другое право, то в этом случае «речь идет о двойной цессии, которая регулируется нормами ГК РФ об уступке прав требования»3, а также обозначенными нами нормами о договоре мены.

В итоге несмотря на то, что количество норм гл. 31 Кодекса, применимых к регулированию оборота имущественных прав, чрезвычайно мало, тем не менее с теоретических позиций применение этих норм к отношениям оборота имущественных прав вполне оправдано.

Положения ГК РФ прямо указывают на то, что имущественные права являются составной частью категории имущества. Таким образом, они могут использоваться в качестве залога. Но в законе не содержится никаких сведений о том, какие же виды прав имущественного назначения могут применяться в качестве обеспечения обязательства. Исходя из этого, конкретные виды таких правомочий, требуют к себе детального подхода и грамотного изучения. Рассмотрим в статье, каким же образом имущественные правомочия становятся залогом? Залог имущественных прав Когда речь заходит о залоге правомочий, то здесь имеются в виду только имущественные права. Не представляется возможным заложить право неимущественного характера, так как оно не является объектом гражданского оборота. Договоры по распоряжению правами неимущественного характера представляются ничтожными. Что касается залога, то невозможность заложить неимущественные правомочия вытекает из самой сути этого правового института, имеющего обеспечительное значение. Совершенно очевидно, что невозможно реализовать имущественное право и получить с него часть стоимости. Залог имущественных прав может реализовываться только в отношении тех правомочий, которые можно передавать. Положение о том, что могут быть заложены исключительно права имущественного характера, имеет исключение. Разумеется, ведется речь идет о требованиях, связанных с личностью. Закон запрещает их передачу, что создает невозможность залога как такового. Не удивительно, что в положениях ГК, запрещен залог компенсации морального вреда (в качестве примера). Анализируя нормы ГК, связанные с рассматриваемым в статье явлением, следует резюмировать, что: 1. Закон не запрещает такого действия, как залог имущественных прав в качестве правила общего порядка, но существуют отдельные исключения, предусматривающие недопустимость прямой передачи того или иного правомочия; 2. Препятствий для залога вещного права, исходя из его правовой природы, нет, ведь это и есть имущественное право, неразрывно связанное с носителем. Исходя из этого, разрешается залог: правомочия наследуемого владения пожизненно; правомочия бессрочного пользования земельным наделом и т.д. Когда речь идет об оформлении такого письменного документа, как договор залога имущественных прав, то имеется в виду обеспечение, касающееся на чужую вещь. Договор залога имущественных прав Оформляя соглашение на заданную тему, необходимо учитывать, что некоторые вещные права, закон не разрешает закладывать. Например, согласно положениям статей ГК нельзя принимать в качестве обеспечения земельные сервитуты, личные сервитуты. Первый вид сервитута оберегает интересы основного земельного надела. Исходя из этого, он может действовать только в пользу его владельца. Третьи лица не могут находиться в состоянии правопреемства сервитутных правомочий без приобретения права на основной земельный надел. То есть, несоответствие между субъектами названных отношений на основной земельный участок и сервитуту, исключено. Что касается личного сервитута, то он не может выступать способом обеспечения обязательств из-за связи неразрывного характера, связанной с личностью субъекта такого правомочия, так как такой сервитут устанавливается исключительно в интересах такого лица. Договор залога имущественных прав включает в себя следующие условия существенного характера: предмет рассматриваемого правоотношения; оценка предмета залоговых отношений; определение, у какого участника будут находиться заложенные права имущественного содержания; срок выполнения обязательства. Закрыть

Исходным экономическим базисом всех имущественных объектов гражданских прав являются вещи, по поводу которых складываются вещно-правовые и обязательственные отношения. Право эти объекты воспринимает в их статическом состоянии. Динамика вещных правоотношений ведет обычно к возникновению обязательственно-правовых связей в их классическом виде. В то же время реальная правовая действительность дает и возможность наблюдать явления перехода вещно-правовых объектных конструкций в обязательственно-правовые, и наоборот. В этих переходных процессах имущественное право, обособляясь от своего обязательственного основания, может приобретать ряд вещно-правовых признаков. В то же время имеет место и встречный процесс получения «классическими» вещами обязательственно-правовых характеристик. Приведенные переходные процессы составляют одну из наиболее сложных задач правового регулирования, несмотря на то, что в гражданском праве преимущественным является диспозитивный, договорный режим правового регулирования, который участники правоотношения избирают для себя в каждом конкретном случае. Указанное обстоятельство прямо влияет на четкость определения режима имущественных прав, их классификацию, а также на те пределы, в которых они могут появляться в качестве самостоятельных объектов права.

При определении общих границ возможного проявления имущественных прав как самостоятельных объектов правового регулирования следует, на наш взгляд, исходить из того, что эти права могут возникнуть, во-первых, при определенной динамике вещно-правовых отношений и, во-вторых, в ходе дальнейшей трансформации обязательственных правовых отношений. Ведь не всякое движение вещных прав приводит к возникновению самостоятельного имущественного права. Для этого такое право должно как бы «оторваться» от вещи. К примеру, производные вещное право хозяйственного ведения имуществом, право оперативного управления имуществом, сервитуты, право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, право пожизненного наследуемого владения земельным участком и др. (ст.216 ГК РФ) не могут дистанцироваться от своего материального субстрата до такой степени, чтобы получить шанс быть признанными самостоятельными объектами гражданского права. Они, согласно ст.128 ГК РФ попадают в группу вещей, точнее, жестко привязаны к вещам. И причина кроется здесь в том, что приведенные права не «оторваны» от вещи; они непосредственно представляют правовой режим вещи. «Отрыв» от вещи имеет место тогда, когда право перестает характеризовать вещь как потребительную стоимость. Однако оно остается имущественным правом (хотя уже и не вещным), так как сохраняет за собою стоимостный критерий. В таком качестве оно может стать предметом определенных сделок, а в общем плане - объектом гражданских прав. Так, согласно п.6 ст.66 ГК РФ, вкладом в имущество хозяйственного товарищества или общества могут быть имущественные права либо иные права, имеющие денежную оценку. На первый взгляд кажется, что законодатель применяет тавтологию, называя имущественные права и иные права, имеющие денежную оценку, так как указанные "иные" права также являются имущественными. Но, тем не менее, между теми и другими правами имеются различия.

Изначальное имущественное право всегда имеет (может иметь) денежную оценку, так как оно характеризует стоимость вещи в объеме прав на нее. Иные права в исходном их состоянии могут и не иметь денежной оценки. Например, право авторства, право на изобретение, ноу-хау. В случае их введения в товарный оборот они приобретают денежную оценку. В хозяйственной практике весьма распространенными являются случаи передачи в уставный (складочный) капитал коммерческих организация права пользования имуществом на определенный срок. Такое право, являясь вещным правом собственности (производным вещным правом) приобретает самостоятельное значение, так как в уставный капитал организации вносится не вещь и не ее стоимость, а только стоимостной (денежный) эквивалент права пользования имуществом. Собственником такого эквивалента становится коммерческая организация. Реализуется же это имущественное право организаций путем непосредственного использования имущества в течение установленного срока. Здесь протекают как бы два сопряженных процесса.

Один из них связан с движением имущественного права пользования как самостоятельного объекта, которое выражено только в стоимостном (денежном) измерении; другой - служит реализацией имущественного права посредством использования (эксплуатации) веши. Вот почему в Федеральном законе от 8 февраля 1998 г. «Об обществах с ограниченной ответственностью» указано, что при досрочном прекращении права пользования имуществом участник, передавший имущество в пользование обществу, обязан по требованию последнего произвести денежную компенсацию, равную плате за пользование таким имуществом в течение оставшегося срока, если иное не предусмотрено в учредительном договоре (ст.15). Об относительной самостоятельности анализируемых прав свидетельствуют и те последствия, которые наступают для участника хозяйственного общества, внесшего в уставный капитал право пользования имуществом, в случае его выхода или исключения из данной коммерческой организации. В этом случае как отмечено в Постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», имущество остается в пользовании общества до истечения установленного срока, если учредительный договор не предусматривает иное (п.8).

С выходом (исключением) из общества прекращается и самостоятельное имущественное право как объект правоотношений. А между бывшим участником общества и обществом складываются классические обязательственные отношения аренды определенного имущества.

Как было указано выше, на базе абсолютных прав интеллектуальной собственности может также возникнуть самостоятельное имущественное право; связано это с возможностью овеществления нематериальной собственности и участием ее в товарном обороте. Внесение, например, в уставный (складочный) капитал права пользования патентом, ноу-хау, и др. подобных прав, имеющих стоимостное выражение, является наглядным подтверждением сказанному. На основе договора коммерческой концессии также формируются самостоятельные имущественные права.

Имущественное право как отдельный объект гражданского права, по поводу которого возникают правоотношения, имеет место и тогда, когда обязательство в ходе своей динамики претерпевает определенные изменения. Но такая динамика не должна вести к прекращению самого обязательства, как такового. Например, не возникает самостоятельного имущественного права как объекта отношений, если обязательство прекращается новацией, в соответствии со ст.414 ГК РФ.

Важно, чтобы изменения обязательства касались в определенной мере его субъектов или субъектов и содержания. Не нарушается «чистота» такой конструкции и в том случае, когда обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей (ст.415 ГК РФ). Хотя здесь предметом односторонней сделки кредитора является имущественное его право, которое он сам же и прекращает, становится очевидным, что это лишь часть обязательства, на основе которого и возникло право требования к должнику.

Динамика обязательства может приводить к возникновению различных имущественных прав как самостоятельных объектов правового регулирования. Эти права требования носят денежный характер или «натуральный» вид (по поводу передачи вещи, выполнения работ, оказания услуг). В литературе высказано суждение, что возникновение такого рода имущественных прав происходит в режиме уступки права. Глава 24 ГК РФ должна носить, по мнению А. Габова, общий характер для любого случая уступки права. И не может быть установлено никаких отличий между передачей «натуральных» прав и прав из денежных обязательств. По этому поводу имеется и другой взгляд. Продажа прав требования денежного характера, вытекающих из договоров о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг, осуществляется в форме договора об уступке денежного требования (ст.824 ГК), а не купли-продажи; предметом продажи могут быть права требования натурального характера из договоров и внедоговорных обязательств.

Изменения обязательства, ведущие к появлению имущественного права как самостоятельного объекта правового регулирования, касаются только субъектов или же субъектов и содержания первоначального обязательства. При перемене лиц в обязательстве путем уступки права требования содержательная сторона обязательства, по общему положению, остается неизменной (ст.382-388 ГК РФ). В договорах купли-продажи имущественных прав право требования как предмет договора оценивается по общему положению соглашением сторон и уже по этому его нельзя подводить под механизм перемены лиц в обязательстве, предусмотренный в гл.24 ГК РФ. Цена права требования может меняться в зависимости от рыночной конъюнктуры. Данное положение не относится, конечно, к безвозмездным сделкам, по поводу имущественных прав, в частности, - договору дарения, в соответствии с которым даритель передает одаряемому имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу (ст.572 ГК РФ).

В практике хозяйственного оборота особое место занимает имущественное право требования, именуемое дебиторской задолженностью, которое нередко уступается другому субъекту посредством финансирования либо цессии. В состав дебиторской задолженности обычно включают текущее право, возникающее из договора с должником, будущую задолженность, которая не подлежит исполнению на момент уступки или не подкреплена исполнением. Как видно, в дебиторскую задолженность включаются договорные денежные и (или) высоколиквидные товарные обязательства должника, существующие на момент уступки, и будущие (здесь не учитываются внедоговорные денежные обязательства и другие, имеющие специальную природу - банковская гарантия, поручительство, долг из деликтного обязательства и т.п.). «Продаваемость» имущественного требования, его товарный характер не превращает данное имущественное право в вещь. Это право сохраняет конститутивные обязательственные признаки (цена покупки зависит от имущественного положения дебитора, срока существования задолженности и др.). Однако обязательственно-правовые характеристики имущественного права в известных ситуациях могут быть ослаблены настолько, что право требования, вернее, условия его существования и реализации приближаются к признакам объектов вещных прав. Такой пример дает нам «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций-должников», утвержденная приказом Министерства юстиции РФ от 3 июля 1998г. № 76. Этот во многих отношениях примечательный документ, отталкиваясь от верного понимания дебиторской задолженности как прав (требований) принадлежащих организации-должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, для целей обращения взыскания на эти права относит их к первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации, т.е. как имущества, непосредственно не участвующего в производстве, наравне с ценными бумагами, денежными средствами на депозитных и иных счетах должника, валютными ценностями и др. Но, с другой стороны, эта же самая дебиторская задолженность рассматривается одновременно как имущество должника, находящееся в фактическом пользовании его дебитора. Согласно ст.58 Закона «Об исполнительном производстве», в случае отсутствия у должника-организации денежных средств, достаточных для погашения задолженности, взыскание обращается на иное имущество должника, независимо от того, где и в чьем фактическом пользовании оно находится. Именно поэтому наложение ареста на дебиторскую задолженность создает правовые последствия не только для собственно должника (запрет на совершение должником любых действий, приводящих к изменению либо прекращению правоотношений, в силу которых образовалась дебиторская задолженность должника, а равно на передачу соответствующих требований третьим лицам), но и для его дебитора. Выплаты, произведенные дебитором должника в таком порядке, засчитываются в уменьшение задолженности должника по исполнительному документу, на основании которого производится взыскание. Следовательно, дебитор по требованию лица, осуществляющего взыскание, рассчитывается не со своим кредитором (организацией-должником), а с кредиторами должника. Поскольку же такой порядок установлен только на подзаконном уровне, единственным легальным основанием для такого поведения дебитора может являться, на наш взгляд, исполнение обязательства организации-должника его кредиторам третьим лицом (дебитором должника) в соответствии со ст.313 ГК РФ. Для оценки данной ситуации совершенно несущественно, что платежи дебитора поступают первоначально на счет лица, осуществляющего взыскание, и лишь с него - кредиторам должника. Важно отметить, что кредиторы должника при этом не становятся одновременно кредиторами дебитора должника (в принципе они могут оставаться дебитору неизвестными) и, следовательно, никакого самостоятельного требования к дебитору не имеют. Отсюда следует, что дебитор также не может иметь в отношении этих кредиторов никаких возражений - ни личных, ни основанных на его отношениях с организацией-должником. Такая ситуация, однако, совершенно нехарактерна для известных нам форм движения правоотношений, объектом которых является обязательственное право требования. Еще более явственно вещно-товарный характер дебиторской задолженности проявляется при ее реализации в процессе исполнительного производства, для чего используется юридический инструментарий, свойственный купле-продаже вещей (оценка и переоценка, продажа на открытых аукционах в порядке ст.ст.447-449 ГК РФ, комиссионная продажа и т.п.). Победитель торгов становится новым кредитором по отношению к дебитору, однако переданное покупателю право требования более не основывается на предшествующих отношениях между дебитором и организацией-должником. Основанием требования нового кредитора является не уступка ему права (лицо, осуществляющее взыскание на при каких условиях не может рассматриваться в качестве цедента), а приобретение, покупка «чистого» права требования, отсеченного от первоначальной каузы. Поэтому дебитор также не имеет против требований нового кредитора каких-либо возражений, которые были бы основаны на отношениях с прежним кредитором.

Эти достаточно сложные переходные явления не регулируются правом надлежащим образом, что достойно сожаления ввиду приобретения подобными переходными конструкциями массового характера в экономическом обороте. Достаточно сказать, что на практике наблюдаются, например, признаки «овеществления» обязательств не только денежных, но и натуральных, в частности, по оказанию услуг. Так, в качестве квазиобъектов на финансовом рынке нашел широкое распространение, как отмечалось выше, так называемый «тариф», представляющий собой стоимостное выражение объема транспортных услуг, подлежащих оказанию грузоотправителю, однако относительно свободно обращающийся путем его продажи с дисконтированием среди посредников, не осуществляющих отправок грузов. Сходное положение занимают на рынке и «энергорубли». Приобрели практически необозримую сферу применения взаимозачеты задолженностей, а используемым для этого зачетным листам или ведомостям до векселей остался всего лишь один шаг.

Попытки распространить теорию "бестелесных вещей" не только на деньги и ценные бумаги, но и на имущественные права приводят на практике к разрушению целого ряда базисных институтов гражданского права. Это явление затрагивает и такой, казалось бы, далекий от объектных характеристик институт, как исковая давность. В практике судов все чаще проявляется тенденция не ограничивать сроками исковой давности возможность удовлетворения требования займодавца к заемщику о возврате денежных сумм по договору займа (кредитному договору). Как известно, по таким требованиям исковая давность начинает течь по истечении установленного срока на исполнение заемщиком свой обязанности по возврату суммы долга. Отмеченная тенденция основана на скрытой идее о том, что на споры о неправомерном удержании чужих денежных средств как вещей срок исковой давности, по аналогии с негаторными исками, распространяться не должен (тем более, что деньги в ст. 128 ГК РФ признаны разновидностью вещей).

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Ростовского областного суда в определении от 22 марта 2000 г. оставила в силе решение Октябрьского районного суда г. Ростова-на-Дону от 28 сентября 1999 г., которым в пользу коммерческой организации-истца была взыскана сумма по договору займа, заключенному с физическим лицом, не возвратившим долг. Несмотря на то, что к моменту предъявления иска трехлетний срок исковой давности уже истек, и ответчик просил отказать в удовлетворении иска по этому основанию, суд первой инстанции иск удовлетворил, а Судебная коллегия в своем определении указала, что срок исковой давности не пропущен, т.к. на день предъявления иска долг не возвращен, вследствие чего суд обоснованно, в соответствии со ст. 199 ГК РФ, не применил этот срок.

Как видно, в определении представлены два взаимоисключающих довода в пользу решения, принятого районным судом. С одной стороны, указано, что срок исковой давности не пропущен, с другой же стороны, кассационная инстанция полагает, что исковая давность вообще не применяется, поскольку долг ответчиком на момент предъявления иска не возвращен. А это означает, что последним доводом обязательственные заемные отношения выведены судом за пределы действия института исковой давности. Однако, действующее законодательство не позволяет согласиться с такого рода решениями и определениями судебных инстанций, которые, к сожалению, в системе правоприменения нередки. Очевидно, что в таких ситуациях должна с ювелирной точностью и последовательностью соблюдаться мера вещных признаков в имущественных объектах, не являющихся вещами - в деньгах, ценных бумагах, имущественных правах, овеществленных объектах интеллектуальной собственности.

В состав наследства входят принадлежащие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими законами.

Практика: Х. обратился в суд с иском, как наследник, о возврате суммы излишне уплаченных налогов его отцом в сумме 64640 рублей 53 копейки. Указанная сумма наследодателю при жизни не была возвращена, в связи с чем имущественное право требования излишне уплаченных налогов перешло по наследству к истцу. Просил обязать межрайонную инспекцию МНС РФ N 9 возвратить ему сумму излишне уплаченного налога его отцом. Решением суда в иске Х. отказано.

Отменяя решение, судебная коллегия указала следующее. При разрешении спора суд исходил из того, что по делу в силу ст. 2 ГК РФ не подлежит применению гражданское законодательство, регулирующее отношения наследования, поскольку право на возврат излишне уплаченной суммы налогов урегулировано налоговым законодательством.

Однако, судом не учтено, что налоговым законодательством урегулированы отношения по возврату излишне уплаченного налога между налоговым органом и налогоплательщиком, а указанные правоотношения прекращены в связи со смертью налогоплательщика.

В соответствии со ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежащие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими законами.

Суд в решении не указал, каким законом не допускается переход имущественного права требования возврата излишне уплаченного налога к наследникам налогоплательщика.

Между тем, Налоговый кодекс РФ такого запрета не содержит, возможность применения норм наследственного права в связи со смертью налогоплательщика допускается НК РФ (подпункт 3 пункта 3 ст. 44 НК РФ).

Вывод суда о том, что имущественное право требовать возврата излишне уплаченного налога неразрывно связано с личностью наследодателя и поэтому не может переходить по наследству, является неправильным и сделан без учета того обстоятельства, что сумма переплаты не входит в состав законно установленного налога, подлежащего уплате налогоплательщиком, а отношения по возврату суммы излишне уплаченного налога носят имущественный характер.

При разрешении спора судом в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ не были определены юридически значимые обстоятельства по делу, в связи с чем они не были исследованы.

Не установлено в какой период времени уплачена излишняя сумма налогов; в какие бюджеты или внебюджетные фонды зачислены суммы излишне уплаченных налогов и сборов, не разрешен вопрос о привлечении к участию в деле соответствующих налоговых органов (органов государственных внебюджетных фондов), обязанных в силу ст. 78 (п. 13) НК РФ осуществлять контроль за уплатой указанных налогов и сборов.