Русские в американских тюрьмах. Американская тюрьма. Lite version. Тюрьмы Индии и Таиланда

РУССКИЕ В ИНОЗЕМНОМ ПЛЕНУ

Когда наша страна была большой и сильной, арест ее граждан за рубежом вызывал бурю, а в тюрьмы попадали вообще считанные единицы.

Обвал начался в начале 90-х, когда мы стали слабыми и зависимыми. Нынче, только по официальной статистике, в иностранных тюрьмах находятся более 3000 граждан России. Наши сидят в тюрьмах всех континентов: и в Африке, и в Азии, и в Америке.

В ТУРЦИИ

Капитан нефтерудовоза, принадлежавшего самарскому АО "Волготанкер", Борис Ермолаев и старший механик Борис Рогожин оказались в турецкой тюрьме "Байрам-паша" по вымышленному обвинению в контрабанде топлива. "Это было самое страшное за 50 лет моей жизни", - говорит Борис Ермолаев.

"Байрам-паша" - тюрьма следственная, аналог нашего СИЗО. Слух о том, что попались "рус каптан" и "рус мотор каптан", разошелся по тюрьме мгновенно. Каждый, начиная от охранника и кончая последним зэком, считал своим долгом высказать злорадство. У русских отобрали теплую одежду, зажигалки, сигареты. Заставили делать самую грязную работу - вытирать плевки, собирать окурки. По окончании карантина со страхом ждали распределения. Они могли попасть в один из двух тюремных блоков - чисто турецкий и интернациональный. В интернациональном шансов выжить было мало. Свирепствовали зэки-чеченцы. Как раз накануне забили насмерть украинца.

Но пронесло. Попали в турецкий блок. Турки, хоть и не любят иностранцев, но звериной ненависти к русским не испытывают.

Ни книг, ни газет в тюрьме не было. Чтобы хоть как-то скоротать время, слонялись по камере, либо спали. На завтрак, обед и ужин давали одно блюдо - жидкую смесь из бобовых. Раз в неделю в тюремном коридоре работал небольшой турецкий базарчик: впускали с воли торговцев из окрестных селений. Русские узники покупали печенье, сигареты, чай на деньги, которыми снабжал их российский консул. Вели себя тише воды, ниже травы, чтобы не навлечь гнев тюремного начальства. Ведь провинившихся сажали в холодный карцер в подвале тюрьмы. В тюрьме есть еще один карцер, в нижнем ярусе подземелья. Там - полчища крыс. Туда, судя по слухам, опускали курдов. Больше их никто не видел.

Следствия как такового в Турции нет. С арестованными разбираются уже в суде. "Вам ничего не остается, как сознаться, - заявил на первом заседании морякам судья. - Команда танкера, которой вы должны были передать контрабандное топливо, уже созналась. У нас имеется письменное признание одного из них".

Вскоре Ермолаев и Рогожин познакомились в тюремной камере с "признавшимся". Им оказался азербайджанец Нуриман, который ни писать, ни читать по-турецки не умел. Его лицо заплыло от побоев.

На втором суде команда танкера отказалась от своего признания. Русские настояли на экспертизе топлива. Оказалось, что на русском судне топливо иное по составу, нежели на турецком танкере. Обвинение рассыпалось на глазах. Прокурор потребовал освобождения пленников и закрытия дела, но судья заартачился, и суд был перенесен на неопределенный срок. И тогда, наконец, генеральный консул России в Стамбуле посетил генерального прокурора Турции и попросил изменить меру пресечения. Суд отпустил на волю пленников спустя еще полгода.

В АМЕРИКЕ

Бывший капитан сборной СССР по культуризму Николай Ясиновский, уехавший в начале 90-х годов в Америку, стал там звездой бодибилдинга. Но не сразу. Помыкавшись без работы и без жилья, он занялся близким к спорту бизнесом - незаконной продажей анаболических стероидов, которые в США приравниваются к наркотикам. Вскоре у Ясиновского появились приличные деньги. Он снова начал тренироваться и стал занимать призовые места в престижных турнирах профессиональных культуристов.

Все порушилось в одночасье. Сдал Николая его напарник, который несколько месяцев тайно записывал на диктофон их разговоры. Наряду со статьей "продажа наркотиков" Николаю была инкриминирована и статья "заговор против правительства".

Ясиновский вспоминает: "За годы, проведенные в Америке, я понял, что эта страна - страна рабов. Рабов денег и собственной гордыни. Отношение к человеческой личности там строится на том, сколько ты зарабатываешь, на какой модели автомобиля ездишь и в каком районе живешь. А еще сегодняшняя Америка похожа на страну Советов 37-го года. Там необычайно распространено стукачество. США сейчас является страной узаконенного рабства, где каждый заключенный приносит в казну государства десятки тысяч долларов. Американцы из всего делают деньги. Даже тюрьма там - бизнес. В основном зэки трудятся на военную промышленность, например, плетут кабели для подводных лодок, самолетов-бомбардировщиков. Заключенный получает 300 долларов за ту же работу, за которую обычный американец на воле получает 4 тысячи долларов. Правительству выгодно держать людей в тюрьмах подольше, и 25-30 лет являются вполне нормальным сроком. Я же, учитывая полную конфискацию имущества, отделался легко - чуть менее полутора лет".

В первый же день жизни в неволе Ясиновскому дали понять, что о собственных правах, в том числе и в отношении религии, он должен забыть. "Я христианин, вы не имеете права!" - попытался было протестовать Ясиновский, но тюремщики скрутили ему руки и сорвали с шеи цепочку с нательным крестиком. Ясиновского бросили в карцер, забитый до отказа заключенными.

Его часто переводили из одной тюрьмы в другую. За год он сменил 17 мест заключения. И теперь знает о внутреннем устройстве американских тюрем все.

Тюрьмы в США трех видов: префектурные, федеральные и тюрьмы штатов. Федеральные - наиболее жесткие, но и самые благоустроенные. Комнаты, мало похожие на камеры, со своим санузлом, лампой дневного света, микроволновой печью, шкафом для одежды, тумбочкой, деревянной кроватью. На первом этаже - теннисный стол, большой бильярд, четыре телевизионные комнаты, огромная библиотека, где можно посмотреть и видео, выбрав подходящую кассету, но исключительно с научно-познавательными фильмами. Еще - теннисный корт, большой спортивный зал с выдвижными трибунами и паркетным полом, два тренажерных зала, поля для игры в американский футбол и бейсбол. "Вам кажутся эти условия идеальными? - спрашивает Ясиновский. - Все это сделано для того, чтобы в свободное от работы время заключенные, которым сидеть в тюрьме от 25 до 50 лет и даже больше, не вздумали бунтовать от безысходности".

В каждой из тюрем Николаю приходилось приживаться заново.

Однажды он сидел в телевизионной комнате и смотрел спортивный репортаж. Это не понравилось ввалившимся в помещение пятерым темнокожим зэкам. Они переключили программу. Николай вежливо объяснил, что болеет за русских, и снова переключил телевизор на спортивный канал. И тут же схлопотал по лицу. Клубок из тел - пятерых черных и одного белого - покатился по комнате, ломая мебель. На шум прибежали несколько русских, сидевших в той же тюрьме. Чернокожим пришлось ретироваться.

Ночь после битвы была неспокойной. Обычно конфликты (по дремучему закону мести) на этом не исчерпываются. Зэки могли прийти, пырнуть ножом. И они действительно пришли. Однако для того, чтобы извиниться.

Дело в том, что в американских тюрьмах не существует блатной иерархии. Противостояние там происходит по расовому признаку: чернокожие - латиносы. Это - основной контингент американских тюрем. Латиносы, считая себя белыми, по традиции покровительствуют всем бледнолицым. Они и заставили чернокожих извиниться перед Ясиновским.

Однажды в одну из тюрем попал журнал с фотографией Ясиновского на обложке, и охранники раструбили об этом. Тюремное начальство сочло долгом собственнолично познакомиться с русским. Его жизнь в неволе стала сносной. Время от времени ему позволяли звонить по телефону жене в Россию. Отныне полицейские передавали по этапу: "К вам едет звезда бодибилдинга".

"Раньше русских людей в американских тюрьмах было очень мало, - вспоминает Николай. - Но с каждым годом их становится все больше. К русским полицейские относятся подчеркнуто грубо, специально вызывают на конфликт, чтобы засадить на 30 суток в штрафной изолятор или, что гораздо хуже, добавить срок".

После отбытия срока Николай возвратился в Россию. И отныне никуда уезжать не намерен. "За годы моего житья-бытья в Америке я стал националистом. Лучше России страны нет", - признается он.

В АФРИКЕ

После того, как в Сьерра-Леоне произошел военный переворот, летчик Александр Сапожников, три года проработавший в этой небольшой западноафриканской стране, и два его русских товарища оказались пленниками новой власти. Их не убили, вероятно, потому, что они остались единственными специалистами по вертолетному делу в стране. Начальник ВВС Сьерра-Леоне стал у Сапожникова вторым пилотом. Они вместе возили за границу делегации новой власти, пытавшейся наладить отношения с соседними государствами.

Тем временем заграница объявила Сьерра-Леоне экономическое эмбарго. Ее инициировал изгнанник, - бывший президент Кабба, который обратился за поддержкой в ООН. А когда этого оказалось мало, в страну были введены войска ЭКОМОГ - миротворческие силы Западной Африки.

Штурм столицы Сьерра-Леоне - Фритауна был проведен весьма варварски. Тяжелая артиллерия вкупе с бомбардировщиками превратила город в груду развалин. Узнав, что диктатор товарищ Корома бежал на корабле, глава кабинета министров товарищ Кинг прибыл на аэродром со своей семьей и ближайшими офицерами.

Ты перевезешь нас туда, где нам пообещали политическое убежище, и тогда останешься жив, - сказал Кинг.

Посадку совершили в одном из аэропортов Либерии. Тут-то всех беглецов и арестовали. Вместе с экипажем. Автоматчики в форме ЭКОМОГ посадили всех в машины и повезли в неизвестном направлении.

Их отвезли в Нигерию. Здание, куда всех ввели, не было похоже на тюрьму. Это была гауптвахта подразделения нигерийских сухопутных войск. Не успели задремать на ледяном полу, как их разбудили и выгнали во двор, где, уложив лицом вниз, принялись нещадно хлестать плетьми.

На протяжении шести месяцев им не задали ни одного вопроса. Больше всего угнетала неизвестность. Кингу со товарищи ничего хорошего не светило, а вот русские решили побороться за свои права. И потребовали представителя российского посольства. Объявили голодовку. Но на это никто не обратил внимания.

Через пару месяцев Кинга и его спутников увезли в Сьерра-Леоне. А к русским настолько привыкли, что вообще перестали их замечать. Они разгуливали по военному городку и при желании могли бы бежать. Но куда бежать без документов и денег в незнакомой стране?

Наконец настал день, когда Александру Сапожникову сказали: "Завтра вас повезут в посольство России". Утром приехала машина с двумя нигерийцами в штатском. Пленников повезли не в посольство, а в аэропорт. Так они вновь оказались в Сьерра-Леоне.

Их поместили во фритаунскую тюрьму. Выходя поутру из камеры на построение, они обреченно смотрели на пятиметровый забор, обнесенный проводами под напряжением.

Русские, с вещами на выход! - услыхали на пятые сутки пленники. У входа в тюрьму их ждали представители российского посольства из Гвинеи.

Андрей Викторович Полынский

На мне браслет красненький такой. Это целеуказание. Чтобы снайпер по мне не промахнулся, - глаза Морпеха затуманились от ещё свежих воспоминаний.

Американцы депортировали его в Россию после отсидки. Угрозыском Приморского края он разыскивался как участник одной из бесчисленных бандитских разборок. И теперь, устроившись в кабинете в розыске, о своей уголовной карьере он говорил неохотно, зато охотно смаковал подробности своих приключений на далёких и диких американских землях.

Ребята помогли в Штатах устроиться. Естественно, нелегально – виза давно истекла. Но, как казалось мне, надёжно. Соседи по дому все были такие вежливые, приличные. Они меня и заложили. И однажды ко мне вломилась их миграционная служба. Поставили меня под стволы в лучших традициях американских боевиков. И предъявили обвинение в нарушении миграционного законодательства.

И вот суд – самый гуманный в мире. Приятного, понятное дело, мало, но я был уверен, что много не дадут. Расценки по этой статье до года лишения свободы. Но дальше начиналось чудо чудное. Судья смотрит на меня сурово, но снисходительно – как на дикого аборигена далёкой страны, с трудом понимающего правила жизни цивилизованного мира. И у меня надежда, что дадут полгодика максимум. Но тут прокурор, гад такой, выуживает вещдок и демонстрирует его этому барану в мантии.

Я в армии в морской пехоте служил. В хозобслуге. Но молодые были, все с понтами. Вот и сфотографировался в морпеховской форме, с автоматом на груди, бравый такой, суровый. Я ностальгически эту фотку на груди хранил, как воспоминание о лучших годах моей жизни. И она мне таким боком вышла.

Прокурор заявляет:

Это доказательство принадлежности подсудимого к российским силам специальных операций.

В общем, из его речи выходит, что один страшный русский морпех стоит десятка зелёных американских беретов. Что я чуть ли не авангард вторжения русских в США. Что представляю дикую опасность для американских граждан. Короче – электрического стула маловато будет.

Вижу, судья впечатлился. Смотрит на меня так же грозно, но с долей опасения – за себя и свой родной американский народ. Потом приговор объявляет, и я чуть со стула не падаю – полтора года.

А как же… - только и лепечу я.

Ну что тут скажешь? Оказывается, в случае особой общественной опасности подсудимого судья имеет право дать срок выше высшего предела, предусмотренного законом. Вот мне и дали.

Впереди – американская тюряга, знакомая мне по жутким американским фильмам о тамошних их нравах. Знаю, что там одни негры-бандиты, гомики, и простому русскому пареньку там кранты. Ну, это ещё посмотрим – кто кого.

Привезли меня туда, значит. Первый, кто встретил - это офицер по безопасности, ну, что-то вроде нашего начальника оперчасти. Ознакомился с моим личным делом. И протягивает мне талмуд – по объёмам как подарочное издание избранных трудов Маркса-Энгельса. И объявляет:

Это правила внутреннего распорядка. Ознакомьтесь и распишитесь.

Тут я решил дурака повалять по старой русской традиции:

Английский язык плохо понимаю.

Ну что же, - равнодушно пожал плечами офицер. – Пока вы не ознакомитесь с правилами распорядка, я не могу допустить вас к остальным заключённым, вы представляете опасность.

И меня заперли в одиночку. Это такая бальная зала размером два метра на метр со всеми удобствами. Взвыл я там уже через час. И английский язык сам собой выучился.

Это как Петька с Василь Иванычем японский учили, и ничего у них не получалось. Решили, что нервное потрясение нужно по науке, и тогда все сладится. А тут Фурманов прибегает:

Василь Иваныч. Водка подорожала! Тысячу рублей стоит!

Сикоко сикоко, Фурманов сан?

Вот так и я – все как-то вспомнилось сразу. Поставил я подпись, делая вид, что читаю эти треклятые правила. И удовлетворённый офицер замкнул на моей руке красный браслет – ну как в четырехзведочных отелях – все включено.

В общем, определили меня в камеру. Ждал всяких подлостей, типа прописок, заходов братанских – а по какой статье чалишсья, а не мусорок ли ты? Ничего, все спокойно. Никому до меня дела нет. В камере со мной иностранцы – вьетнамцы какие-то, другие люди непонятного племени.

Иду я по этой тюряге, значит. И замечаю, что ближе, чем на два метра ко мне никто не подходит. Как чумной какой-то. И смотрят на меня испуганно, как на вышедшего на охоту волка-людоеда.

Не могу понять – что происходит. Вскоре мне объяснили. Этот самый запмпоопер, почитав моё личное дело, тут же наткнулся на военную фотографию. Ну как же – чёрная смерть, одной левой взвод американских морских котиков положит. И он мне на руку нацепил красный браслет, промаркировал как лицо, представляющее особую опасность. При бунте, подавлении беспорядков – чтобы знали, в кого первого стрелять. Кому первому дубинкой прилетит. Во всей тюряге таких только двое было. Я и ещё один серийный убийца-маньяк, который пожизненное отсиживал. В общем, два конкретных братана.

Мне такой расклад не по душе был, и я в суд подал. Несколько месяцев потратил, но браслет с меня сняли и голубенький всучили. И я стал, как все, и на меня перестали зеки смотреть, как на вышедшего на охоту голодного гризли.

А жизнь то налаживалась. Условия оказались вполне терпимыми – в армии-то похуже было. Кормят, поят, тепло, светло. И порядки странные мне как-то даже по душе стали. Нормально так всё.

С первых дней в камере обратил внимание, что пара вьетнамцев всё убирает, мусор выносит. Решил, что они тут шестёрки, и их авторитетные пацаны шпыняют. Да если бы! Оказывается, они за это несколько сот баксов получают в месяц, и это считается их работой.

Выяснилось, что в тюряге работают практически все. Дело в том, что проживание в этом трёхзвёздочном заведении платное. Ты ешь, спишь, а счета капают. Чтобы их компенсировать, ты вынужден работать. Можешь, конечно, ничего не делать, тебя так же будут кормить и обогревать отоплением, но счёт накапливается. И тогда по выходу ты становишься государственным должником. То есть куда бы ты в США ни поехал, за тобой идёт что-то вроде исполнительного листа, да ещё с процентами, и расплачиваться за это будешь десятилетиями. С каждого заработанного цента у тебя государство будет отгрызть, притом немало так. В общем, сидельцы предпочитают работать ударным трудом, чтобы не быть должным. Да и делать там нечего - скучно.

Свою работу я нашёл неожиданно. Спортзал там вполне себе продвинутый. И посетителей полно. У них там снаряд один сломался. Его менять собирались, а стоит он недёшево. Тут я его отремонтировал – дело-то плёвое, но американцы в большинстве своём давно сами своими руками ничего делать не умеют, у них вся жизнь под сервисные службы заточена. На меня администрация посмотрела, как на волшебника – надо же, сам починил, кучу денег сэкономил. Колдун, однако. И предложили мне за инвентарь отвечать. Зарплату положили не то, чтобы большую, но стоимость проживания в этой гостинице общего типа вполне компенсировала. На этой должности и провёл весь срок, с интересом наблюдая за разворачивающимися картинками.

Разрыв шаблона произошёл. Сидело там полно негров, латиносов. Но так излюбленных в американском кино сплошных драк, борьбы за доминирование и прочих тюремных радостей не было и в помине. Потому что за каждое насильственное действие следовала такая щедрая добавка к сроку, что желающих не было от слова вообще. Хотя нет, один случай выяснения отношений был. Какой-то мексиканский бандит налетел на негритянского авторитета – у них там свои разборки с воли тянулись. Сцена потрясающая – мелкий злобный мексиканец набрасывается на огромного негра, который его соплёй перешибить может. А негр стойко сносит все удары и не сопротивляется. Наваливается охрана, мексиканца жестоко мутузят, тут же тащат в суд и навешивают ему несколько годочков. Как анекдот:

Сидоров, тебя начальник тюрьмы с новым годом поздравляет.

Какой новый год? Весна уже!

Вообще, добавление срока – излюбленный вид спорта персонала тюрьмы. Из того увесистого тома правил там есть куча зацепок, по которым можно пришить различные нарушение, продляющие радость пребывания в этом гостеприимном заведении. По всей тюряге ходят офицеры с трубочками – как у гаишников. И дуть в них заставляли. Проверяли на алкоголь. Есть реакция – трубочку запечатывают, нарушителя тут же в суд. Никакой долгой процедуры. Офицер демонстрирует трубочку, говорит, при каких обстоятельствах она такая получилась. И судья накручивает ещё три месяца к вынужденному пребыванию в тюремных пенатах. Я яблочный сок пить перестал – иногда он даёт такую же реакцию на трубочку эту чёртову.

В общем, все по распорядку. Все отлажено, как часы, строго. Но, в принципе, вполне комфортабельно. Камеры на несколько человек, но неплохие. Кормят в столовке стандартной американской едой.

Какой-либо тюремной иерархами не заметил. Если она и есть, то обычных зеков вообще не касается. Там больше кучкуются по национальному принципу – у негров своя жизнь, у мексов своя. Строгие правила не дают вцепиться им друг другу в глотки.

Связь с внешним миром – в коридоре стоит телефон-автомат. Подходи, звони, кому хочешь. Только там табличка висит – все ваши разговоры записываются администрацией. То есть брякнешь что-то типа – поговори со свидетелем убеди, что он не прав. Так тебе сразу срок – и разбираться никто не будет. Но семье-детям и любовницам звонить можно без ограничений.

Да, всё там по инструкциям. И, главное, как я понял, мечта российского обывателя – перед законом все равны. Все в одинаковых условиях. Не дай Бог кому-то предпочтение будет, тут же головы в администрации полетят – надзор там серьёзный.

Самое смешное – тюрьма эта частная. Есть такая залипуха в Штатах – коммерсанты строят частные тюрьмы и эксплуатируют по договору с правительством. Сидельцам, в принципе, все равно – частная или не частная. Правила одни и те же, до мельчайших подробностей. Хотя частные вроде покомфортабельнее. Хотя, говорят, самые комфортабельные тюрьмы для особо-опасных преступников – там и камеры на одного-двух человек, и все радости жизни.

В этой тюряге сидел её хозяин. Когда строил это заведение, спёр из бюджета штата приличную сумму. Всё это выплыло наружу. Ему намотали срок и отправили сидеть в его же родную тюрьму. При этом она так и считалась его собственностью, он с неё деньги исправно получал. И в ней же жил. Тоже как в анекдоте: Рабинович раньше жил напротив тюрьмы, а теперь напротив собственного дома.

При этом то, что он хозяин, на его жизни не сказывалось никак. Сидел на общих основаниях, без единой поблажки.

Всё хорошо, что хорошо кончается. Отсидел я там чуть больше года, не скажу, что это мне стоило многих душевных и физических сил. И освободился условно-досрочно. Политическим меня почему то американцы считать не хотели. И вот я перед вами…

Воспоминания я привёл почти дословно. Если имеются неточности в изображении американской пенитенциарной системы, то они на совести Морпеха.

Как всё это прокомментировать? Ну, конечно, некоторую зависть вызывает способность государственных органов США следовать процедурам и обеспечить хотя бы на среднем уровне равенство перед законом. Неважно, сколько у тебя денег на счету, из какой ты семьи – но совершил, так отвечай, притом сиди в тюряге не на общих основаниях, даже если тюрьма тебе и принадлежит. Никаких тебе: «он же артист, должен быть не подсуден… Он же банкир, ну как его судить на общих основаниях?... Он же мажор – ну как сажать мальчика из хорошей семьи… Он же чурка – за него вся диаспора»… В США подобное катит редко. Хотя можно разыграть карту расизма: «вы меня сажаете за то, что я негр». Но прокатывает далеко не всегда.

Это вызывает уважение к пендосам, несмотря на мою искреннюю ненависть к ним. Хотя, понятно взгляд этот поверхностный, человеческая природа неизменна, наверняка есть и коррупция, и борьба интересов, и семейственность, но для обычного человека это не особенно заметно, а, значит, не существует.

Выгодно отличается система наказания от нашей в том плане, что заключённые находятся в одинаковом положении. В наших зонах так сложилось, что чем ты серьёзнее преступник, чем сильнее связан с воровским сообществом, тем тебе легче сидеть.

«Сижу на нарах, как король на именинах».

Ещё с гулаговских времён всякие воры в законе, козырные фраера, смотрящие жили в камере как такие баи – на них все работают, они только щеки надувают и уголовников разводят, да обеспечивают выполнение производственного плана. То есть чем ты больше виновен перед обществом, тем тебе в тюряге лучше живётся. А нынешние тюрьмы – там даже и воровская масть уже не катит, главное – сумел ты денежек занести. Коррупция очень большая (конечно не везде и всюду, от заведения зависит, но тенденция имеется).

«Для вора тюрьма дом родной, а вы тут заезжие» – такая вот прибаутка.

Все эти заморочки, идущие ещё с советских времён – «черные зоны», где масть держат урки, которые греют воры, чтобы там жилось комфортнее. «Красные зоны» полностью под властью администрации, где воров гнобят. Все эти воровские уклады, ранги, культура, мифология – с этим конечно, нужно бороться, выжигать калёным железом. Кстати, почти выжгли к восьмидесятым годам, пока Горбатый со своей перестройкой не влез и не начали уничтожать советскую правоохранительную систему. Что продолжается и по сей день.

Есть серьёзный изъян в европейской и американской пенитенциарной системе. Излишний комфорт и свобода саму суть наказания низводят в ноль. Исчезает понятие кары за преступление. Низводится эффективность общей и частной превенции. Уголовники сидят в прекрасных условиях, кормят их там порой сытнее, чем на воле. Напрягаться не надо. Отсидел, вышел, замочил кого-то, опять сел. И снова тишина, комфорт.

Особенно это проявляется в Европе, где по содержанию тюрьмы ближе уже к пятизвёздочным отелям. Ну, на смех пробивает, когда Брейвик кидает предъявы государству, что ему трёх комнат в личных апартаментах маловато, и меню покачало, да ещё выкатывает список того, что ему необходимо для счастливой жизни. Какой-нибудь незаконно мигрировавший в Европу папуас вообще, получив срок в такой тюрьме, решит, что жизнь у него состоялось.

Читал, как на каких-то островах посадили людоедов в тюрьму за каннибализм, и потом спрашивают, как сидится. Каннибал и отвечает:

Прекрасно. Живу в доме, крыша защищает от дождя. Кормят хорошо. Это нам награда от духов предков за то, что мы жили по их заветам и ели врагов.

Уголовники должны тюрьмы бояться. У нас при СССР боялись так, что многие сидельцы готовы были ветошью всю оставшуюся жизнь прикидываться, лишь бы снова не загреметь. В том числе и профессиональные уголовники, даже несмотря на то, что «турма их дом». Сегодня, после того, как над нашими исправительно-трудовыми учреждениями поработали правозащитники, испытывающие какую-то неестественную любовь к уголовникам и отбросам общества и всячески их защищающие, там сложилась либеральная атмосфера, от которой до анархии рукой подать. Теперь шмон лишний раз не сделаешь – тут же в прокуратуру зеки напишут. В общем, наша пенитенциарная система идёт не туда – порядка, как в тех же Штатах, там не видать, зато свобод для зеков выше крыши. Вот они и развлекаются тем, что с утра до ночи разводят лохов по мобильным телефонам, потому что делать нечего, да и заработок неплохой. Администрация беспомощна. Работы нет – цеха заводов, при которых создавались зоны, давно закрылись.

Тюрьма такая же наиважнейшая часть госсистемы, как и полиция с армией, и пускать на самотёк систему исправления наказаний нельзя. А наши родные правозащитники и либералы делают все для уничтожения институтов государства – без него, они считают, им лучше будет.

Мне по душе больше китайская система. Показывали как-то по телевизору их места лишения свободы. Как я понял, у них все выстроено таким образом. За все более-менее серьёзные преступления ставят к стенке, что правильно и разумно. Когда их упрекают в излишней жестокости, они в кулуарах обычно отвечают:

Да не беспокойтесь. Китайцев много.

Вместе с тем таких длинных сроков, как в тех же Штатах, там давать не принято. Обычно присуждают не так много годков лишения свободы, но вот как их отсиживают! Их тюрьмы - это нечто особенное. Чтобы было понятно – это можно сравнить с курсом молодого бойца в армии. Подъем-отбой, упал-отжался, строем, с песнями, опять отжался. И не приведи Господи тебе чего-то непотребное в ответ вякнуть – в порошок сотрут со всей восточной жестокостью. И этот КМБ на протяжении трёх-пяти лет. Точнее, дисбат, даже покруче… Сказать, что после этого уголовники боятся вернуться в тюрягу – ничего не сказать. При одном упоминании о ней начинаются спазмы. Эта метода, мне кажется, наиболее правильной. Жесточайший режим и уничтожение всех свойств личности, ведущих к противоправному поведению. Только у нас опять все упрётся в субъективный фактор, потому что бараны равны, но есть ровнее.

Морпеху, кстати, участие в разборках не доказали. Но, кажется, и от бандитской жизни он отошёл. Зато осталась груда воспоминаний о жизни в США…

В США содержится более двух миллионов заключенных в тюрьмах по всей территории, что делает Соединенные Штаты страной с самым большим тюремным населением в мире, даже большим, чем в Китае.

В США также самые высокие сроки лишения свободы в мире. Что это значит для вас? Ну, во-первых, вы платите за их содержание. Во-вторых, вы можете присоединиться к ним из-за такого безобидного (как вы думаете), преступления, как мошенничество с кредитными картами.

Вы видели тюремную жизнь в кино и по телевидению, но насколько близко это к тому, как есть на самом деле? AskMen поговорил с бывшим заключенным из печально известной тюрьмы Коркоран (Corcoran State Prison), которая стала домом для некоторых из самых известных и наиболее ненавидимых преступников в стране, в том числе Чарльза Мэнсона, продюсера Фила Спектора и серийного убийцы Хуана Корона, и California Substance Abuse Treatment Facility and State Prison (SATF-CSP) (Государственная тюрьма-больница для наркозависимых, т.е. тюрьма и при ней больничка для нариков, так надо понимать из названия) . Опыт, который заключенный F извлек за время пребывания в обоих, может вас удивить.

Мы надеемся, что вы не окажетесь в заключении в ближайшее время, но если вы склонны обходить закон или знаете кого-то, кто думает об этом, есть пять вещей, которые вы должны знать о тюрьме, по словам арестанта F.

1. Заключенные разделены по признаку сексуальной ориентации, тяжести преступления и расы, наряду с другими факторами.

«Если все, что вы знаете о тюрьме это то, что показывает Голливуд, вы будете очень удивлены. Во-первых, гомосексуализм не приветствуется. Гомосексуалисты содержатся отдельно», - говорит заключенный F. «При поступлении спрашивают, не гей ли ты. Производят полное физическое обследование, тесты на СПИД, гепатит, и т.д. Есть много мужчин с изменениями пола (сиськи, задницы и т.д.). Если ты гей, тебя определяют в отряд «SNY» (Sensitive Needs Yard – Локалка для людей с особыми потребностями, если быть близким к тексту. Учитывая, что be sensitive имеет смысл также «быть обидчивым», то получаем привычное нам «локалка для обиженых», или просто «обиженка») . SNY обычно состоит из тех, кому опасно находиться среди нормального народа: геев, сломившихся из других отрядов и растлителей малолетних. Я расспрашивал однажды одного офицера о таких обиженках – он охарактеризовал их просто: «Парк юрского периода». А такие люди, как Чарльз Мэнсон и Хуан Корона, находятся в местах под названием PHU (Protective Housing Unit – охраняемый жилой отсек, изолятор) , потому что они очень известны, и многие хотели бы их убить».

Что касается общих отрядов, то, в то время как тюремные власти утверждают, будто размещение заключенных в некоторых областях является чрезвычайно сложным процессом, и что становится все больше заключенных, которые требуют отдельного содержания, узник F утверждает, что распределяют в первую очередь по признаку расы: «Когда вы проходите распределение, вас автоматически определяют к вашей собственной расе. Они делают так для того, чтобы заключенные защищали друг друга, потому что у них должно быть взаимопонимание внутри расы. Это как: «Эй, мы даем вам, ребята, держаться вместе, чтобы вы защищали друг друга». И это работает очень хорошо, пока вы не вступите в конфликт с системой (читайте: с администрацией тюрьмы)».

2. Чтобы выжить в тюрьме, вы должны присоединиться к банде

«Как только вы попали в тюрьму, вы должны присоединиться к банде. У вас нет выбора. Термин «банда» (gang) имеет там совсем другой смысл. Всего существует восемь типов банд. Есть Белые, Черные, Индейцы (Коренные Американцы дословно) , Мексиканцы южные, Мексиканцы северные, Мексиканцы Piasa (криминальная группировка юго-запада США) , Бульдоги (криминальная группировка мексиканцев и латиносов) и Другие. Обычно присоединяются к своей расе, но можно выбрать другую банду, например, где есть ваши знакомые с района».

«Как только вы войдете во двор, смотрящий (shot caller) спросит ваши документы, чтобы убедиться, что вы не кусок дерьма. Вам всегда выдают ваши документы, когда вы идете в отряд, поскольку у вас есть на это право, чтобы не попасть в неприятности, любые, те или иные. Вы должны показать их смотрящему, и, если они «плохие», вас побьют».

«Вы должны присоединиться к банде во что бы то ни стало. Дальше смотрящий или его помощники объяснят вам правила, которые вы должны соблюдать. Если им не следовать, или не присоединиться к банде, вы станете изгоем-одиночкой, открытым для беспредела. Банда защищает вас от беспредела, вот почему вы должны оставаться вместе. Вы можете общаться и иметь бизнес с другими бандами, но вы не можете ходить на их территорию».

«Иногда боссы банд встречаются, когда есть какие-то проблемы, или что-то нужно разрулить... драки, или игорные долги. Банды просто так не нападают друг на друга. Только если что-то пойдет не так. Например "бизнес" - там торгуют многими вещами, деньги рулят везде».

3. В тюрьме вы можете достать все, что хотите, если оно небольшого размера

Как заходят наркотики? «Через ректальное отверстие... Некоторые люди имеют более свободный режим, т.к. они там уже давно, и охранники знают, что они не собираются бежать, и они не сумасшедшие, поэтому они работают где-то за пределами тюрьмы. Таким образом, кто-то оставляет в тайнике запрет, обычно уже запакованный нужным образом, заключенный идет туда во время рабочего дня, закидывает его в себя и проносит».

Другие вещи, которые заносят наряду с героином и шприцами, - зажигалки, табак и сотовые телефоны. «Это стоит $5. В тюрьме все является валютой. Хотя бы зубная щетка... но в основном еда». Лапша быстрого приготовления, растворимый кофе и «все, что вы получите в ежеквартальной посылке» используется в качестве денег.

Охранники делают выборочные обыски отсеков, и заключенный F как-то получил предупреждение за контрабандный табак. «Меня поймали с «шайбой» из-под табака. Это пустая коробка из-под жевательного табака, которые находят уборщики в мусорках после того, как охранники их выбрасывают. Пустые коробки напоминают хоккейную шайбу. Охранники жуют табак, т.к. курить сигареты во время несения службы им запрещено. А осужденные используют эти пустые коробки как меру табака. Шайба табака стоит $10 в локалках с самым свободным режимом. Из одной шайбы можно свернуть 10 сигарет».

4. Заключенные получают лучшее лечение, чем вы

Или так считает заключенный F, из-за качества лечения, которое он получил, находясь в заключении. Согласно отчета Бюро Законодательной аналитики за 2008-2009 гг. Калифорния тратит на здравоохранение одного арестанта $12442 в год. Сюда входит медицинское обслуживание, психиатрические услуги, лекарства и стоматология. Когда заключенный F был в тюрьме, ему сделали операцию стоимостью более $350K.

«Заключенные получают очень хорошее лечение, я вам скажу», - говорит он. «У них лучшие страховые планы, чем у охранников. И это не из-за моего адвоката... Это их обязанность. Я был в реанимации, у меня была операция, и им пришлось отправить со мной машину скорой помощи на расстояние в несколько часов езды. Есть больница в здании тюрьмы, но у них не было нужного оборудования, и они отправили меня в другую больницу. Государство платило за это».

Заключенный F продолжает говорить о больнице, в которой ему делали операцию. «Там даже был пианист в холле. Охранник сказал: «Наша страховка не покрывает такое... Ты в лучшем месте, в которое возможно попасть». Хотя, отмечает он, конечно, его сопровождали вооруженные охранники, и он был ограничен в перемещениях. «Мои лодыжки были скованы, а запястье приковано наручниками к кровати».

5. Вас, скорее всего, не изнасилуют в тюрьме

«Там не насилуют и нет беспредела к более слабым», - говорит заключенный F. «Никого там не изнасиловали, пока я там был, потому что это не по понятиям. Там не любят гомосексуализма, не любят и растлителей, и насильников... Таких убивают. Заключенные считают гомосексуализм лишающим уважения, и они не хотят видеть этого дерьма. Все расы так считают. Никто не любит гомосексуализм, потому что все живут достаточно тесно, вместе и в душе, и справлять малую нужду приходится на глазах, так что мы и так видим достаточно дерьма друг друга, а видеть его еще больше совсем не хочется. Там хотят видеть мужчин, воинов».

По данным национального исследования заключенных за 2008-2009 годы, в результате которого было опрошено более 76000 взрослых заключенных в государственных и федеральных тюрьмах, процент сексуальных домаганий мужчин в тюрьмах на самом деле очень низкий, особенно по сравнению с женщинами: женщины-заключенные (4,7%-3,1%) сообщали о таких случаях более чем в два раза чаще, чем мужчины (1,9%-1,3%).

Пребывание за границей связано у нас, как правило, с посещением комфортабельных курортов, красивых городов, с деловыми переговорами или участием в различных проектах культурной или направленности. И мало кто всерьез думает о том, что за границей можно оказаться в тюрьме. А между тем, эта вероятность существует.

Статистика

В настоящее время в зарубежных тюрьмах находятся более 1100 наших соотечественнико в. В Германии в тюрьме находятся 450 россиян, в США -- 350, в Испании -- 170, в Бельгии -- 160, в Эстонии -- 150. Более 30 человек находятся в тюрьмах Турции, есть единичные случаи заключения россиян в тюрьмы Индии и Таиланда (ситуация на 2011 год, более свежие данные еще не опубликованы). И это не считая тех, кто отбывает наказание в странах СНГ.

Попадают они туда по разным причинам. Первая категория – это крупные преступники (или люди, которых называют таковыми) международного уровня, такие, как Виктор Бут, которого осудили за незаконные поставки оружия колумбийским боевикам и держат в тюрьме в США. Вторая категория, гораздо более многочисленная, это публика попроще: туристы, которые были осуждены местными властями за хулиганство, драки, хранение или употребление наркотиков, мелкие кражи и т.п. И, наконец, это люди, которые оказались в тюрьмах за нарушение миграционных правил. И если первой категорией активно занимаются дипломаты и СМИ, то две вторые, как правило, мало кому интересны. Как же им сидится в зарубежных тюрьмах?

Тюрьмы США

Условия содержания здесь внешне намного лучше, чем в России. Как говорят те, кто там побывал: «чисто, сытно, витамины, работать не заставляют». Правда, жалуются на очень тонкие матрасы и одеяла. Однако, в камерах есть телевизоры и телефоны-автомат ы. Даже в карцере сухо и тепло и есть постель. Нет только телевизора и телефона. В этом, видимо, и заключается наказание. Среди заключенных существует жесткое разделение на белых и «цветных». Впрочем, все это не касается легендарной тюрьмы Гуантанома, где еще в 2011 году содержались несколько россиян. Про эту тюрьму говорят, что там невыносимые условия содержания.

Тюрьмы северной Европы

Тюрьмы Германии, Норвегии, Швеции, а так же Эстонии и ряда других европейских стран, могут показаться россиянину отелем, настолько они комфортабельны. Здесь двухместные камеры, в которых имеются телевизоры, компьютеры, санузлы, а так же кухни, где заключенные могут, если есть желание, готовить себе сами. В тюрьмах уютные дворики для прогулок, спортивные площадки, тренажерные залы. В общем, как гласит расхожая шутка «невозможно томиться в шведской тюрьме, нет условия для томления». Известный террорист Брейвик, учинивший в 2011 году расстрел в молодежном лагере, протестовал против условий содержания в тюрьме, приравнивая их к пыткам. Пытали Брейвика недостаточным количеством конфет и слишком медленным интернетом.

Тюрьмы Испании

Люди, отсидевшие в Вальдеморо – испанской тюрьме для иностранцев, рассказывают, что условия там не так комфортабельны, как в тюрьмах стран северной Европы. Камеры двухместные. Если есть деньги, можно купить телевизор, вентилятор, лампу и так делее. Телефоны тоже имеются, но по два на один «модуль» -- корпус, где содержатся заключенные. Максимальное количество минут разговора – 10. Чтобы поговорить, нужно отстоять очередь. Еды много, но она крайне невкусная, хотя имеются специальные меню: для вегетарианцев и для мусульман. Большую часть времени заключенные проводят, слоняясь по двору. Здесь можно играть в спортивные игры, а так же в карты. Можно и потрудиться. За уборку территории и выполнение других работ начисляют «пункты», накопив которых, можно купить что-то в тюремном магазине. Впрочем, брать метлу в руки никто не заставляет. Хочешь бездельничать – бездельничай.

Тюрьмы Турции

Камеры в турецких тюрьмах рассчитаны на 6 человек, но в камерах есть телевизоры, возможность заваривать чай, и довольно чисто. В тюрьме можно работать, зарабатывая деньги для будущей жизни на воле. Например, изготавливать мебель. Администрация исправительного учреждения забирает себе лишь деньги за материалы и электричество, а остальное делят между собой те, кто изготавливал мебель. Наконец, заключенные турецкой тюрьмы имеют возможность уходить домой на выходные дни! Разумеется, это касается лишь тюрем общего режима. Заключенные строгого режима сидят в одиночках и видят мир лишь через решетку.

Тюрьмы Индии и Таиланда

Если курорты Гоа и Таиланда представляются нам раем, то тамошние тюрьмы – настоящий ад, в сравнении с которым даже российские тюрьмы покажутся трехзвездочным отелем.

В помещениях, рассчитанных максимум, человек на 40, здесь могут поместить до 250 заключенных. Большую часть дня приходится проводить на ногах, спать лежа на голом полу – это недостижимая роскошь, спят здесь, сидя на корточках. Ни о какой параше речь даже не идет: в углу камеры имеется желоб, который промывают из брандспойта, пока заключенные на прогулке, то есть – в таком же тесном дворе и в такой же грязи, но под открытым небом. Вода грязная, кормежка – ужасная. Все приготовлено из испорченных продуктов, поэтому добавляется огромное количество перца чили.

Кроме того, в Таиланде в тюрьмах устраивают специальное шоу для туристов: бои без правил. Заключенные участвуют в этих кровопролитных мордобоях, поскольку приз за победу – амнистия.

Кроме того, европейцы подвергаются в тюрьмах Таиланда и Индии изощренной дискриминации не только со стороны сидельцев, но и со стороны охранников.

В общем, в этих райских странах в тюрьму лучше не попадать.