Главная Госучреждения Уложение 1845 г система наказания. Итак, основными минусами Уложения являлись его сословный характер, излишняя казуальность, громоздкость системы наказаний и невозможность определить степень тяжести преступления, именно из-за многочисленности статей, опре

Уложение 1845 г система наказания. Итак, основными минусами Уложения являлись его сословный характер, излишняя казуальность, громоздкость системы наказаний и невозможность определить степень тяжести преступления, именно из-за многочисленности статей, опре

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года - первый российский уголовный кодекс. Было подписано 15 августа 1845 года Николаем I. Оно было введено в действие в 1846 году. Уложение представляло собой кодифицированный нормативный акт, содержавший как нормы, регулировавшие общие вопросы уголовного права, так и устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступных посягательств.

Структура

Уложение включало в себя 12 разделов, делившихся на главы, отделения и статьи, а также приложение («О лицах, изъятых от наказаний телесных»). Раздел I «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» включал нормы общего характера, а остальные 11 разделов включали нормы о конкретных преступлениях, которые составляли Особенную часть дореволюционного уголовного права. Уложение предусматривало следующие категории преступлений и проступков: религиозные, государственные, против порядка управления, государственной и общественной службы, постановлений о повинностях, против доходов и имущества казны, общественного благоустройства и благочиния, сословной организации общества, жизни, здоровья, свободы и чести личности, против семьи и собственности. Всего Уложение включало 2224 статьи.

Преступление

Уложение различало понятия «преступление» и «проступок». Хотя чёткого разделения не проводилось, основные отличия между ними лежали в сфере объекта посягательства. Под преступлением понималось «всякое нарушение закона, чрез которое посягается на неприкосновенность прав Власти Верховной и установленных Ею властей или же на права или безопасность общества или частных лиц» (ст. 1), под проступком - «нарушение правил, предписанных для охранения определенных законом прав и общественной или же личной безопасности или пользы» (ст. 2).

Преступления могли совершаться как в форме деяния, под которым понималось активное действие, так и в форме бездействия, которое представляло собой «неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано» (ст. 4).

В Уложении проводилось различие между умышленной и неосторожной формой вины.

Предусматривалось несколько оснований, которые устраняли уголовную ответственность: случайность, малолетство, безумие, сумасшествие, беспамятство, ошибка, принуждение, непреодолимая сила и необходимая оборона.

Выделялись такие стадии преступления, как обнаружение умысла, приготовление, покушение и совершение деяния. За покушение на преступление назначалось меньшее наказание. Предусматривалась возможность добровольного отказа от совершения преступления на стадии покушения, если содеянное к моменту отказа само по себе не было преступно.

Законодательно регламентировался институт соучастия в преступлении. Выделялись такие формы соучастия, как совершение преступления группой лиц без предварительности соглашения (скоп), по предварительному соглашению (заговор) и шайка. Соучастники делились на зачинщиков, сообщников, подговорщиков, подстрекателей, пособников. Отдельно рассматривались лица, прикосновенные к преступлению: попустители, укрыватели и недоносители.

Наказание

Система наказаний по Уложению носила сословный характер. Санкции ставились в зависимость от тех или иных сословных привилегий. Предусматривалось 11 родов наказаний, которые делились на 35 ступеней.

Уголовные наказания предусматривали лишение всех прав состояния, которое означало гражданскую смерть: лишение прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских прав. К ним относились лишение всех прав состояния и смертная казнь; лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу; лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь; лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на Кавказ.

К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных прав и преимуществ (почетных и дворянских титулов, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном); ссылка; отдача в исправительные арестантские роты; заключение в тюрьме, крепости, смирительном или работном доме; арест; выговор в присутствии суда; денежные взыскания; внушения. Очень активно применялись телесные наказания.

Выделялись главные, дополнительные и заменяющие наказания. Существовало 11 родов главных наказаний, которые могли заменяться наказаниями из числа заменяющих. Дополнительные наказания назначались совместно с главными и не имели самостоятельного характера. К ним относились, например, конфискация имущества, церковное покаяние, отдача под особый надзор полиции и др. Помимо общих наказаний, применялись особенные, назначаемые за должностные преступления: исключение из службы, отрешение от должности и т. д.

Наказание могло назначаться только в пределах санкции, установленной законодательством. При этом уложение включало перечни обстоятельств, отягчающих и смягчающих наказание, наличие которых позволяло суду перейти к следующей или предыдущей ступени лестницы наказаний.

Последующие изменения

Уложение 1845 года подвергалось законодательным изменениям, связанными с экономическими, политическими и административно-судебными реформами. Так, в 1866 году из него были исключены уголовные проступки (ответственность за деяния, за которые максимальный возможный срок заключения в тюрьму не превышал года, с 20 ноября 1864 года устанавливалась Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями), а в 1885 году была либерализована система наказаний.

Кроме этого, нормы, предусматривающие уголовную ответственность, содержались в Воинском уставе о наказаниях (282 статьи)

Уголовное право , отразив некоторые принципы буржуазного права, по сути, оставалось феодально-крепостническим , полицейским . Противоречие и несогласованность многих норм и статей, включенных в Свод законов Российской Империи , введенный в действие в 1835 г. , вскоре потребовали от его составителей новой кодификации уголовного права . Комиссией к 1845 г. был подготовлен проект нового уголовного кодекса, рассмотренный Государственным советом и утвержденный императором Николаем I , получивший название «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных ».

Кодекс был введен в действие в 1846 г. Уложение состояло из разделов , глав и статей . Общее количество статей - 2224 .

Основной его особенностью «Уложения» 1845 г. в сравнении с более ранними нормативными актами было выделение общей и особенной частей как элементов структуры кодифицированного акта. «Уложение» впервые в Российском уголовном законодательстве выделяло в самостоятельный раздел общие понятия уголовно-правовых институтов .

Так, уголовно-наказуемое деяние делилось на преступление и проступок , хотя четкой грани между ними пока не было. Подробно рассматривались степени вины; система и виды наказания, порядка его назначения, смягчения и отмены; стадии совершения преступления, пространство действия Уложения.

В соответствии со ст. 4 Уложения преступление формулировалось по сравнению со Сводом законов более широко и определялось как противозаконное действие, а также неисполнение того, что под страхом наказания (уголовного или исполнительного) законом предписано .

Преступления делили на умышленные и неумышленные – случайные и неосторожные . То есть субъективная сторона подразделялась на:

1) умысел :

а) с заранее обдуманным намерением,

б) с внезапным побуждением, непредумышленный;

2) неосторожность , при которой:

а) последствия деяния не могли быть с легкостью предвидены,

б) вредных последствий невозможно было предвидеть вообще.

Уголовная ответственность наступала с 7 лет и только после того, как виновность лица и преступность совершенного им деяния были полностью доказаны . Незнание закона не освобождало от наказания.

Впервые в «Уложении» давался перечень обстоятельств, устранявших наступление уголовной ответственности (ст. 98 ):

случайность деяния,

малолетство (до 7 лет) - уголовная ответственность наступала с 7 лет,

невменяемость (безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство),

ошибка (случайная или вследствие обмана),

совершение преступленного действия под принуждением (от превосходящей непреодолимой силы),

необходимость обороны.

Уложение устанавливало виды соучастия в преступлении : по предварительному сговору участников и без предварительного сговора. Соучастники делились на:

зачинщиков,

сообщников,

подговорщиков,

подстрекателей,

пособников,

попустителей и

укрывателей.

При определении меры наказания учитывались формы вины, стадии совершения преступления, виды соучастия, смягчающие и отягчающие вину обстоятельства.

Наказание отменялось в случаях :

смерти преступника,

примирения с обиженным (по частным делам)

истечение давности (ст. 160 ) - сроки давности устанавливались только для преступлений.

Наказания , предусмотренные Общей частью «Уложения», разделялись на уголовные и исправительные . К уголовным относились:

лишение всех прав состояния, в сочетании с ниже перечисленными:

смертная казнь (за государственные преступления) – высшая мера наказания,

каторжные работы (бессрочные и на срок от 4 до 20 лет),

различные виды телесных наказаний (за исключением дворян, духовенства и почетных граждан, купцов 1-й и 2-й гильдии).

Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских прав.

Исправительные наказания разделялись по тяжести на 7 родов, а роды на степени и меры. Самыми тяжкими исправительными наказаниями были

лишение всех особенных прав и преимуществ;

заключение в тюрьму, крепость, в смирительный или работный дом;

направление в исправительно-арестантские роты и отделения;

кратковременный арест,

выговор в присутствии суда,

денежные взыскания,

замечания и внушения, сделанные судом или должностным лицом

и некоторые другие.

Лишение всех особенных прав и преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и преимуществ.

Но система наказаний не предусматривала четкого разграничения между уголовной, административной и дисциплинарной ответственностью, выделялась неопределенностью санкций, возможностью замены одних наказаний другими и др.

Наказания подразделялись также на: главные , дополнительные , заменяющие . Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки, отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить главные. Все эти наказания считались общими. Их дополняли особенные наказания (исключение со службы, отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалованья, замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения, частичное лишение права наследования).

Система преступлений по Уложению была более сложной. Особенная часть «Уложения» делилась на 11 разделов (2043 статьи), детально регламентировавших виды преступлений , их составы и устанавливавших меры наказания за каждое конкретное преступное деяние. На первом месте по тяжести наказаний стояли преступления против веры , затем – преступления против государства , против порядка управления , должностные преступления (неповиновения фабричных и заводских людей, забастовки и т.д.), против общественного благоустройства благочиния, преступления против жизни и здравия, свободы, чести и собственности частных лиц, против прав семейных и т.д.

Характер Уложения оставался социально дифференцированным.

Сохранялся сословный принцип применения наказаний : все преступники делились на тех, к кому могли применяться телесные наказания, и на тех, к кому они не применялись, предусматривалась такая мера наказания, как лишение сословных прав и привилегий. Например, администрация тюрьмы могла принуждать к работам лишь мещан и крестьян, а лица других сословий могли работать по собственному желанию. Дворяне и чиновники, подвергнутые кратковременному аресту, могли отбывать его и дома, в то время как все другие – только в полицейских органах.

Эта система утяжелена стремлением авторов предусмотреть все виды преступлений, то есть страдала излишней казуальностью . Но значение «Уложения» 1845 г. вполне оправданно приравнено к созданию первого Российского Уголовного Кодекса и значительно обогатило Российское уголовное законодательство.

Структура

Общая характеристика Уложения 1845 года

Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже

дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в

части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений

говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном

характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства

наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой

раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и

благочиния»8, наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения

были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов

и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся

буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа9.

Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из

2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы,

некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко

прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие

понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел

в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О

преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую

часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О

существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты,

относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях»,

«О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене

наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О

пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о

действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения

первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи

(многие его положения характерны для буржуазного уголовного права).

Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, -

откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство»10.

Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня,

видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно

учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же

положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по

сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет

Преступление

Понятие преступления по Уложению 1845 года

В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления:

«Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние,

так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или

исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет

выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-

первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния

(так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные

деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было

впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как

действие, так и бездействие.

Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту

посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий

разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на

преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того,

названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного

деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно

формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были

привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.

Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года

Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало

несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97).

Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как

умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов

(т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на

умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней:

«первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного,

заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя

и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6).

Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие

намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая

мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в

Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за

неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О

определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом

неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по

сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо,

неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных

законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не

влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без

намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не

считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение

1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе)

можно позаимствовать и сегодня.

Стадии совершения преступления

Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии

совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного

преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение

умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и

«совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел,

известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только

в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие

государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление

на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить

преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков

принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст.

9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом,

устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение

преступления. «Применение или приобретение средств для совершения

преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за

приготовление к преступлению следовало только в установленных законом

случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был

противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое

действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в

исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за

покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости

сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже

против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст.

В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован

институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без

сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с

аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16):

«Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на

оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного,

то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем

приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119).

Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия

института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны

на весьма высоком уровне.

Институт соучастия

Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт

соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы

соучастия – без предварительного согласия и по предварительному согласию,

причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия.

Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «их на

то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие

действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же

непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые

непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также

«те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же

старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В

преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись

зачинщики (на современном языке – организаторы), сообщники (на современном

языке – исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15).

Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе.

Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов

соучастия, установленных в УК РФ.11

Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности

соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления,

совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные

виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию,

Зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось

«по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в

преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения

преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все

прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).

Уложению 1845 года был известен и институт так называемого

добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если

зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего

намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного

и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127).

Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии…

сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они

освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).

Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт

прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению,

признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они

наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст.

130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной

ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех

наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица,

состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или

свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное,

следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845

года был разработан достаточно полно. я

Обстоятельства, исключающие преступность деяния

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в

российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности.

Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить,

что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет –

такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее

десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра,

исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет

зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без

разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление

учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила,

предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление

было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по

сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в

возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему

правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно

соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за

преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21

года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В

местах лишения свободы – смирительном доме, крепости или тюрьме –

несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).

Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим

содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:

1) «совершенная невинность того деяния, коего случайным и

непредвидимым последствием было сделанное зло;

2) малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь

понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);

3) безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в

умоисступление или совершенное беспамятство;

4) ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное

заблуждение относительно противозаконности деяния);

5) принуждение от превосходящей непреодолимой силы;

6) необходимость обороны» (ст. 98).

В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о

невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном

законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы

критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет

сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь

понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» – ст. 101) и

так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от

наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно

доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства»,

«потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а

также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного

расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не

подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они

не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением

случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В

таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других

заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию,

отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или

посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной

их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими

расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления»,

старики и лунатики – в заведения Приказа общественного призрения, «безумные

или сумасшедшие» – в дом умалишенных. При совершении последними

«смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления

они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и

пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).

Институт крайней необходимости

Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные

в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года),

представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое,

именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы»,

определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние

вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо

для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время

неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в

вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного

в состоянии крайней необходимости, являлись:

А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на

данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;

Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего

В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими

средствами.

Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду

предотвращенному не требовалось12 ,однако характер опасности был ограничен

угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не

требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный

институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном

законодательстве.

Институт необходимой обороны

«Необходимость обороны» как институт, известный российскому

уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был

закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась

необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной

ответственности при наличии следующих условий:

1) оборона могла применяться для отражения действительного и наличного

нападения;

2) объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода,

собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь

женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;

3) оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите

местного или ближайшего начальства;

4) причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и

каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение

притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;

5) на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о

содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему

начальству.

Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны,

однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения

грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны»,

и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны»

приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления

лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или

повреждении имущества. Таким образом, институты, на современном юридическом

языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в

Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.

Смягчающие и отягчающие обстоятельства

Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и

увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание

обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с

повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием»,

«содействием раскрытию преступления».

Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись

также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию,

глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения,

произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего;

вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером

людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную

власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140,

На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и

«обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и

безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость,

«гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения

преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении

преступления и число привлеченных сообщников;

«неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления

К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив

преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после

суда и наказания за первое – ст. 137). Примечательно, что наказание

увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень

образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в

качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае,

«когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с

намерением совершить сие преступление» (ст. 112).

Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений:

наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в

своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех

преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в

самой высшей оного мере» – ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию

закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего

приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение

Правительствующего Сената» (ст. 155).

Система наказаний по Уложению 1845 года

Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и

громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в

которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по

сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке

ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней,

которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и

кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц,

изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все

меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые

преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по

службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе

преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные,

дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть

уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века:

«Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими,

оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так

расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей

обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной»13.

Уголовные наказания

Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были

Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний –

«исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на

житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание,

внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные

преступления: злоумышление против «священной особы государя императора»,

бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282).

Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь,

бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.

Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления

«против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О

сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от

него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания,

мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не

желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных

мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного

восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где

по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов

(ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие

жалобу на своего помещика (ст. 1909).

Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее

«удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго

пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи

этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века

основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся

подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о

наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям

относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав

поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на

Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение

прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских

Исправительные наказания

К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных

арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом

или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и

преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов,

знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть

свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и

преимуществ.

Наказания подразделялись на главные, дополнительные,

заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали

за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки,

отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить

главные, Все эти наказания считались общими.

Их дополняли особенные наказания (исключение со службы,

отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования,

замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения,

частичное лишение права наследования).

Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых

делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры,

государственные, против порядка управления, должностные, имущественные,

против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и

чести частных лиц, семьи и собственности.

Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О

наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О

вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что

«виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду,

сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред,

убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению

суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими

лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб,

определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других

участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались

несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей.

В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание

вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но

«только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не

имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток

или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по

требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил

о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание

представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной

того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось

возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное

взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66).

Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались

законодательством той эпохи.

Заключение

Исследователи того времени отмечали излишнюю казуистичность и

запутанность особенной части Уложения 1845 года. Достаточно сказать, что

убийство. Отмечалась также недостаточная определенность санкций, отсутствие

четкости в установлении возможности замены одних наказаний другими, наличие

во многих статьях особенной части отсылок к другим статьям для определения

меры наказания. Но помимо всего этого, данное Уложение было значительным

шагом вперед, шедевром русской юридической мысли.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с

последующими редакциями и дополняющими его отдельными законами в большей

своей части действовало вплоть до 1917 года (Уголовное Уложение 1903 года

было введено в действие лишь в незначительной части – вступили в силу

разделы об ответственности за наиболее тяжкие преступления, в основном

государственные и религиозные). В целом оно сыграло заметную роль в

становлении и развитии уголовного законодательства эпохи буржуазных

отношений. Основные институты общей части Уложения 1845 года, как видно

даже из достаточно беглого их обзора, были разработаны юридически весьма

грамотно. Отдельные же положения этого памятника истории отечественного

уголовного законодательства достойны быть восприняты (разумеется, с

поправкой на эпоху) и сегодня.

1 Вводная часть
2 Общая характеристика Уложения
3 Преступление
- Понятие преступления по Уложению 1845 года
- Основания уголовной ответственности
- Стадии совершения преступления
4 Институт соучастия
5 Обстоятельства, исключающие преступность деяния
- Институт крайней необходимости
- Институт необходимой обороны
6 Смягчающие и отягчающие обстоятельства
7 Система наказаний по Уложению 1845 года
- Уголовные наказания
- Исправительные наказания
8 Заключение
9 Примечания
10 Список используемой литературы

Вводная часть

15 августа 1845 года указом императора Николая I было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, введенное в действие с 1 мая следующего года. По существу это был первый уголовный кодекс России, поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило, нормы многих отраслей права. Артикул воинский Петра I представлял собой кодекс военно-уголовного права. В связи с этим Уложение о наказаниях 1845 года с полным основанием можно считать первым кодифицированным источником российского уголовного права. Необходимость кодификации уголовного законодательства была отмечена еще при работе над составлением Свода законов Российской Империи, изданного в 1832 году. Тогда же неоднократно ставился вопрос о создании нового уголовного уложения. Александр I (при нем была начата работа над Сводом законов) организовал специальную комиссию под руководством М.М. Сперанского для разработки нового уложения. Высшей формой кодификации Сперанский считал составление уложений, основанием для которых должен явиться Свод законов. В одной из записок, представленных Николаю I в начале 1826 года, он высказывал надежду, что Гражданское уложение можно окончить к началу 1827 года, но Николай I отнесся отрицательно к составлению уложений, которые казались ему «чем-то отвлеченным, слишком теоретическим»1. Всякие новшества, даже в вопросах законодательства влекли за собой новые идеи, расшатывали, по его мнению, государственный организм. Поэтому все законодательные начинания того времени проходили под знаком приведения в стройный порядок и ясность уже существующих законов.
Однако крепостническое военно-полицейское государство второй четверти XIX века нуждалось в специальном кодексе, содержащем классификацию преступлений и систему соответствующих наказаний. Поэтому второе отделение Собственной Его Величества канцелярии под руководством Д.М. Блудова с начала 40-х годов приступило к разработке Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Согласно Высочайшей воле Николая I, авторы законопроекта должны были «не созидать нового уложения по началам науки, а только привести в надлежащее между собой соглашение разнородные части посредством исправления отдельных, но на одинаковых началах и, так сказать в одном духе»2, то есть создать новое уголовное уложение, но придерживаясь «основных начал» уголовного законодательства, основой которого являлось еще Соборное Уложение 1649 года царя Алексея Михайловича, и в то же время разрешалось проводить некоторую редакционную правку старых норм с целью «устранить неточность и неопределительность выражений и самих положений»3, а также сделать лишь некоторые дополнения, требуемые временем и указанные опытом. Велась очень серьезная работа, ведь предстояло впервые создать кодекс уголовных наказаний.
Свод законов, созданный Сперанским имел существенные недостатки: многие статьи, касающиеся уголовной ответственности, были рассеяны по всем пятнадцати томам. Кроме того, Свод устанавливал только вид наказания, никак не конкретизируя, например, ни срока каторжных работ, ни количества ударов плетьми и т.д. Судам был предоставлен широкий простор при определении меры наказания, что приводило к различным злоупотреблениям. Необходимость выработки нового уголовного законодательства насущно диктовалась жизнью. Соборное Уложение с незначительными дополнениями действовало без малого 200 лет. В то же время, «из всех областей права наиболее изменчивым является право уголовное: на понятиях о преступлении и наказании с наглядностью отражаются все социальные и политические перевороты, и чем быстрее развивается жизнь, тем быстрее совершаются эти реформы»4.
Середина же XIX века в России была отмечена, прежде всего, началом развития капиталистических отношений. Поэтому сразу после издания Свода законов началась подготовка нового уголовного уложения. По мнению его составителей, в него должно войти все уголовное законодательство России того времени. Члены комиссии знакомились с ранее действующим законодательством, а также с судебной и административной практикой: была проделана большая работа по сбору, приведению в порядок и сличению с источниками различных законов о наказаниях, собранию с уголовных судов замечаний на уголовные законы, обобщению материалов отчетов Министерства юстиции за несколько лет, составив табель преступлений. Кроме того, учитывался зарубежный опыт: были изучены 15 действовавших в то время кодексов (шведский, прусский, австрийский, французский, баварский, неаполитанский, греческий, римский, саксонский и др.), уголовные законы Англии, а также разрабатываемые в те годы проекты новых уголовных кодексов – прусского (1830 год), баварского (1832 год), шведского (1832 год) и других5.
В 1844 году был составлен «Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с подробным обозначением оснований каждого из внесенных в сей проект постановлений»6, а также подготовлена «Общая объяснительная записка к проекту нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных»7. Оба документа были изданы для ознакомления и обсуждения. После обсуждения проекта в специальном комитете под председательством Блудова, а затем в Департаменте законов и общем собрании Государственного совета «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» было 15 августа 1845 года высочайше утверждено.
Этот обширный кодекс учитывал и классифицировал преступления, проступки и соответствующие им наказания против государства, против православной веры, порядка управления, по службе, против постановлений о повинностях, имуществе и доходах казны, общественного благоустройства и благочиния, сословного строя, частной собственности, жизни, здоровья. Свободы и чести отдельных лиц.
Уложение 1845 года претерпело три редакции – 1857 год, 1866 год, 1885 год, две (последние) из которых существенно модифицировали некоторые основополагающие институты. В целом же Уложение о наказаниях уголовных и исправительных подготовило почву для разработки Уголовного Уложения России 1903г., впоследствии ставшего вершиной русской дореволюционной уголовно-правовой мысли, но так и не вступившего в силу в полном объеме.

Общая характеристика Уложения 1845 года

Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния»8, наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа9.
Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из 2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы, некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты, относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях», «О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи (многие его положения характерны для буржуазного уголовного права). Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, - откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство»10.
Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня, видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет специально оговорено далее).

Преступление
Понятие преступления по Уложению 1845 года

В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния (так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того, названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.

Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года

Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97). Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов (т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней: «первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо, неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение 1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе) можно позаимствовать и сегодня.

Стадии совершения преступления

Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и «совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел, известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом, устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к преступлению следовало только в установленных законом случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16): «Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного, то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119). Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны на весьма высоком уровне.

Институт соучастия

Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы соучастия – без предварительного согласия и по предварительному согласию, причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия. Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «ихна то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также «те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись зачинщики (на современном языке – организаторы), сообщники (на современном языке – исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15). Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе. Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов соучастия, установленных в УК РФ.11
Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления, совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию, - зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось «по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).
Уложению 1845 года был известен и институт так называемого добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127). Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии… сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).
Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению, признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст. 130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица, состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное, следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845 года был разработан достаточно полно.

Обстоятельства, исключающие преступность деяния

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности. Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить, что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет – такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра, исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила, предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21 года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В местах лишения свободы – смирительном доме, крепости или тюрьме – несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).
Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:
1) «совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло;
2) малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);
3) безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство;
4) ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное заблуждение относительно противозаконности деяния);
5) принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
6) необходимость обороны» (ст. 98).
В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» – ст. 101) и так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства», «потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию, отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления», старики и лунатики – в заведения Приказа общественного призрения, «безумные или сумасшедшие» – в дом умалишенных. При совершении последними «смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).

Институт крайней необходимости

Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года), представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое, именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы», определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, являлись:
А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;
Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего вред;
В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими средствами.
Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду предотвращенному не требовалось12 ,однако характер опасности был ограничен угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном законодательстве.

Институт необходимой обороны

«Необходимость обороны» как институт, известный российскому уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной ответственности при наличии следующих условий:
1) оборона могла применяться для отражения действительного и наличного нападения;
2) объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода, собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;
3) оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства;
4) причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;
5) на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству.
Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны, однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны», и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны» приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или повреждении имущества. Таким образом, институты, на современном юридическом языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.

Смягчающие и отягчающие обстоятельства

Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием», «содействием раскрытию преступления».
Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего; вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140, 142).
На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и «обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость, «гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении преступления и число привлеченных сообщников;
«неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления (ст. 135).
К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое – ст. 137). Примечательно, что наказание увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае, «когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление» (ст. 112).
Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений: наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в самой высшей оного мере» – ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение Правительствующего Сената» (ст. 155).

Система наказаний по Уложению 1845 года

Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней, которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц, изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные, дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века: «Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими, оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной»13.

Уголовные наказания

Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были лишение прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь или Закавказье. Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний – «исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание, внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные преступления: злоумышление против «священной особы государя императора», бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282). Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь, бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.
Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления «против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания, клеймение, ссылку на каторгу сроком до 15-20 лет, ссылку на жилье (самой мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов (ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие жалобу на своего помещика (ст. 1909).
Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее «удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских прав.

Исправительные наказания

К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных прав и преимуществ и ссылка в Сибирь, отдача в исправительные арестантские отделения, ссылка в другие губернии, заключение в тюрьме, в крепости, арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и преимуществ.
Наказания подразделялись на главные, дополнительные, заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки, отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить главные, Все эти наказания считались общими.
Их дополняли особенные наказания (исключение со службы, отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования, замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения, частичное лишение права наследования).
Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры, государственные, против порядка управления, должностные, имущественные, против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, семьи и собственности.
Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что «виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду, сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред, убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб, определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей. В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но «только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66). Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались законодательством той эпохи.

Заключение

Исследователи того времени отмечали излишнюю казуистичность и запутанность особенной части Уложения 1845 года. Достаточно сказать, что Уложение содержало, к примеру, 24 статьи, предусматривавшие наказание за убийство. Отмечалась также недостаточная определенность санкций, отсутствие четкости в установлении возможности замены одних наказаний другими, наличие во многих статьях особенной части отсылок к другим статьям для определения меры наказания. Но помимо всего этого, данное Уложение было значительным шагом вперед, шедевром русской юридической мысли.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с последующими редакциями и дополняющими его отдельными законами в большей своей части действовало вплоть до 1917 года (Уголовное Уложение 1903 года было введено в действие лишь в незначительной части – вступили в силу разделы об ответственности за наиболее тяжкие преступления, в основном государственные и религиозные). В целом оно сыграло заметную роль в становлении и развитии уголовного законодательства эпохи буржуазных отношений. Основные институты общей части Уложения 1845 года, как видно даже из достаточно беглого их обзора, были разработаны юридически весьма грамотно. Отдельные же положения этого памятника истории отечественного уголовного законодательства достойны быть восприняты (разумеется, с поправкой на эпоху) и сегодня.

Примечания:
1 Ю.П. Титов. История отечественного государства и права., 1996 год, ч.1.
2 О.И. Чистяков. История государства и права СССР, 1985 год, МГУ.
3 Призванные Отечеством. Российские прокуроры. 1722- 1917 гг., Москва, 1985 год.
4 Таганцев Н.С. «Русское уголовное право», лекции, часть общая, том 1, Москва, 1994 год, стр. 105
5 «Краткое обозрение хода работ предложений по составлению нового кодекса законов о наказаниях», СПб, 1849 год, стр. 55-56
6 «Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с подробным обозначением каждого из внесенных в сей проект постановлений», СПб, 1844 год
7 «Общая объяснительная записка к проекту нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», СПб, 1844 год
8 «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», СПб, 1845 год
9 Таганцев Н.С. «Лекции по уголовному праву», часть общая, вып. 1, СПб, 1887 год, Стр. 187, 189, 190
10 «Российское законодательство Х-ХХ вв.», том 6 «Законодательство первой половины Х1Х века», 1988 год, стр. 310
11 Ст. 11 УК РФ
12 По УК РФ вред причиненный должен быть менее вреда предотвращенного (ст. 14)
13 Таганцев Н.С. Указ. Соч., том 2, 1994 год, стр. 102
Список используемой литературы:

1 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845 год
2 История государства и права СССР. Сборник документов, ч.1., Москва, типография в/ч 33965, 1974 год
3 Журнал «Государство и право», Москва, «Наука», №11, 1995 год
4 Таганцев Н.С. «Русское уголовное право», лекции, часть общая, том 1, Москва, 1994 год.
5 «Краткое обозрение хода работ предложений по составлению нового кодекса законов о наказаниях», СПб, 1849 год.
6 Призванные Отечеством. Российские прокуроры. 1722-1917 гг., Москва, 1985 год.
7 Ю.П. Титов. История отечественного государства и права, 1996 год, ч.1.
8 О.И. Чистяков. История государства и права СССР, 1985 год, МГУ.

Вопрос 8. Государственно-политическая структура Руси в период феодальной раздробленности. Государственный строй Новгородской республики.

Вопрос 9. Регулирование имущественных отношений по Псковской судной грамоте.

Вопрос 10. Понятие преступления и система наказания, суд и процесс по Псковкой судной грамоте.

Вопрос 11. Особенности формирования Московского централизованного государства, его общественно-политический строй.

Общественный строй Московского государства

Государственный строй Московской Руси

Вопрос 12. Форма собственности, обязательства, наследственное право в период Московского централизованного государства (по Судебнику 1497 г.)

Вопрос 13. Уголовное право, суд и процесс по Судебнику 1497 и 1550 гг.

Вопрос 14. Государственный строй России периода сословно-представительной монархии.

Вопрос 15. Соборное уложение 1649 г. Общая характеристика. Правовое положение различных сословий.

Общественный строй Московского государства

Вопрос 16. Правовое регулирование собственности на землю по Соборному уложению 1649 г. Вотчины. Поместья.

Вопрос 17. Развитие уголовного права. Преступления и наказания по Соборному уложению 1649 г.

1. Физическим (содействие, практическая помощь, совершение тех же действий, что совершал главный субъект преступления),

Вопрос 18. Суд и судебный процесс по Соборному уложению 1649 г.

Вопрос 19. Предпосылки возникновения абсолютизма в России, его особенности.

Вопрос 20. Государственные реформы Петра 1.

3. Реформы местного и городского управления

Вопрос 21. Сословные реформы Петра 1 (дворянство, духовенство, крестьянство, горожане).

Вопрос 22. Судебные и прокурорские органы России в 18 веке. Попытка отделения суда от администрации. Создание сословных судов (по губернской реформе 1775 г.)

Вопрос 23. Право собственности, обязательства, право наследования в 18 веке.

Вопрос 24. Изменения в общественном строе России во второй половине 18 веке. Жалованные грамоты дворянству и городам 1785 г.

Вопрос 25. Уголовное право и процесс по Воинскому уставу 1716 г.

Вопрос 26. Государственный строй России в первой половине 19 веке. Изменения в центральных и местных органах власти и управления.

Вопрос 27. Изменения в правовом положении населения России в первой полови 19 века. Законы о состояниях.

Вопрос 28. Кодификация русского законодательства в первой половине 19 века. Роль м.М. Сперанского.

Вопрос 29. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

Вопрос 30. Крестьянская реформа 1861 г

Проведение реформы.

Вопрос 31. Земская реформа 1864 г. Городская реформа 1870 г. Их роль в становлении местного самоуправления.

Вопрос 32. Военная реформа 1864-1874 г.

Вопрос 33. Учреждение судебных установлений (новая система судоустройства по судебной реформе 1864 г.)

Вопрос 34. Уголовный и гражданский процесс (по судебным уставам 1864 г.)

Вопрос 35. Контрреформы 1880-1890 г.

1. Чрезвычайные меры правительства.

Вопрос 36. Социальные изменения в начале 20 века. Аграрная реформа п.А. Столыпина.

Вопрос 37. Государственная Дума и Государственный совет в начале 20 века. (порядок выборов, структура, функции).

Вопрос 38. Изменения в государственном строе России в 1905-1907 г. Основные государственные законы в редакции 1906 г.

Вопрос 39. Третьеиньский государственный переворот: суть и значения.

Вопрос 40. Милитаризация государственного аппарата в годы первой мировой войны. Особые совещания, «земгор», военно-промышленные комитеты.

Вопрос 41. Февральская буржуазная – демократическая республика в России. Центральные и местные органы власти и управления.

Вопрос 42. Высшие органы власти и управления в октябре 1917-1918 г. Установление большевистской однопартийной диктатуры.

Вопрос 43. Перестройка государственного аппарата в годы гражданкой войны.

Вопрос 44. Конституция рсфср 1918 г. (разработка, структура, избирательная система, права и обязанности).

Вопрос 45. Создание основ гражданского права в 1917-1920 гг.

Вопрос 46. Создание основ семейного права в 1917-1918гг. Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве рсфср 1918 г.

Вопрос 47. Развитие трудового права в 1917-1920 г.

Вопрос 48. Создание основ земельного права в 1917-1918 гг.

Вопрос 49. Развитие уголовного права в 1917-1920 гг. Руководящие начала по уголовному праву рсфср 1919 г.

Вопрос 50. Создание судебных органов в1917-1920 гг. Декреты о суде.

Вопрос 51. Перестройка государственного аппарата в 1921-1929 гг. Реорганизация управления народным хозяйством.

Вопрос 52. Судебная реформа 1922 г. Учреждение прокуратуры и адвокатуры.

Вопрос 53. Военная реформа 1924- 1925 гг.

1.Улучшение руководства и совершенствование качества подготовки командного состава,

2.Создание новой системы комплектования Вооруженных Сил,

3.Организацию стройной системы прохождения воинской службы гражданами страны.

Вопрос 54. Разработка и принятие Конституции ссср 1924 г. Её основные положения и структурные особенности.

Вопрос 55. Развитие гражданского права в 1921-1929 гг. Гражданский кодекс рсфср 1922 г.

Вопрос 56. Развитие трудового права в 1921-1929 гг. Кодекс законов о труде рсфср 1922 г.

Вопрос 57. Развитие уголовного права в 1921-1921 гг. Уголовные кодексы рсфср 1922 г и 1926 г.

Вопрос 58. Развитие семейного права в 1921-1929 гг. Кодекс законов о браке, семье и опеке рсфср 1926 г.

Вопрос 59. Развитие земельного права в 1921-1929 гг. Земельный кодекс рсфср 1922 гг.

Вопрос 60. Гражданский процессуальный и Уголовно- процессуальный кодексы рсфср 1923 гг.

Вопрос 61. Конституция ссср 1936 г: структура и особенности.

Вопрос 62. Уголовное право и процесс в 1930-1940 гг. Изменения в законодательстве о государственных и имущественных преступлениях.

Вопрос 63. Развитие трудового права в 1930 -1941 гг.

Вопрос 64. Развитие гражданского права в 1930-1941 гг.

§6. Право

Вопрос 65. Развитие земельного и колхозного права в 1930-1941 гг.

Вопрос 66. Перестройка государственного аппарата и изменения в праве в период вов.

Вопрос 67. Изменения в государственном аппарате и праве в 1945-1953 гг.

Вопрос 68. Развитие права 1953-начала 60-х гг.

Вопрос 69. Конституция ссср 1977 г.

Вопрос 70. Общесоюзное и российское право в 70-80-е гг. 20 века.

Вопрос 71. Развал ссср и образование снг в 1990-1991 гг.

Вопрос 29. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

Кодификация уголовного права дореволюционной России. Служила орудием подавления революционного движения, охраны привилегий господствующих классов и защиты помещичьей и капиталистической собственности. 9 разделов из 12 Уложения 1845 были посвящены охране общественно-политического строя. 1 раздел содержал статьи общей части уголовного права. Все уголовные правонарушения подразделялись на преступления и проступки. Карательная система отличалась крайней суровостью. Наказания подразделялись на 2 основных разряда [уголовные - соединённые с лишением прав состояния (смертная казнь, ссылка на каторжные работы, на поселение) и исправительные (отдача в арестантские роты, заключение в тюрьму и др.)], 11 родов и 35 ступеней. Отдельно предусматривались наказания для лиц, принадлежащих к сословиям, изъятым от телесных наказаний (См. Телесные наказания) (дворяне, купцы 1-й и 2-й гильдий и др.), и для всех прочих лиц, к которым применялось битьё розгами, плетьми и т.п. Статьи о государственных преступлениях (раздел 3) предусматривали наказания в виде лишения всех прав состояния и, кроме того, смертную казнь, ссылку на каторжные работы (пожизненно или сроком на 20 лет) и др. После реформ 60-х гг. Уложение подверглось переработке с целью приспособить устаревший феодально-крепостнический кодекс к новым условиям. В редакции 1885 оно действовало до Великой Октябрьской социалистической революции.

В 1845 г. был принят новый уголовный кодекс, названный " Уложение о наказаниях уголовных и исправительных ". В нем сохранялся сословный подход к квалификации наказания и определению санкций, в соответствии с установленными привилегиями.

Под преступлением понималось "как само противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано". (В 1848 г. стали проводить различие между преступлением и проступком).

Уложение 1845 г. перечисляло основания, по которым устраня лось вменение : случайность, малолетство, (до десяти лет вменение исключалось, с десяти до четырнадцати было условным), безумие, сумасшествие, беспамятство, ошибка (случайная или результат обмана) принуждение, непреодолимая сила, необходимая оборона.

Субъективная сторона подразделялась на:

1) умысел, а) с заранее обдуманным намерением, б) с внезапным побуждением, непредумышленный;

2) неосторожность, при которой: а) последствия деяния не могли быть с легкостью предвидены, б) вредных последствий невозможно было предвидеть вообще.

Уложение различало соучастие в преступлении: а) по предварительному соглашению участников и б) без предварительного соглашения. Соучастники делились на: зачинщиков, сообщником, подговорщиков, подстрекателей, пособников, попустителей, укрывателей.

Система наказания составляла сложную иерархию наказаний уголовных и исправительных. Уложение предусматривало одиннадцать родов наказаний, разделенных на тридцать пять ступеней, расположенных по степени тяжести (от смертной казни до внушения).

1.К уголовным наказаниям относились:

лишение всех прав состояния и смертная казнь,

2.К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных прав и преимуществ и ссылка в Сибирь, отдача в исправительные арестантские отделения, ссылка в другие губернии, заключение в тюрьме, в крепости, арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и преимуществ.

Наказания подразделялись на главные, дополнительные, заменяющие. Главные составляли одиннадцать родов наказания, дополнительные следовали за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки, отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить главные. Все эти наказания считались общими.

Их дополняли особенные наказания (исключение со службы, отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалованья, замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения, частичное лишение права наследования).

Система преступлений включала двенадцать разделов, каждый их которых делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры, государственные, против порядка управления, должностные, имущественные, против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, семьи и собственности.

На всякий случай.

Общая характеристика XV Тома.

Если бы мы вздумали сопоставить XV Т. с иностранными Уголовными Уложениями, то первое, что поразило бы нас, это-объем отечественного Уложения. И в самом деле, наше Уложение о Наказаниях Уголовных и Исправительных умещает в себе семь Уголовных кодексов иностранных: Французский, Саксен-Альтенбургский, Прусский, Саксонский, Ганноверский, Брауншвейгский и Тюрингенский. Этим оно обязано с одной стороны, отсутствию в нем внутренней системы, так что оно принуждено повторять в различных отделах одни и те же статьи; с другой стороны в него внесена целая масса деяний, которая могла бы быть выброшена без всякого ущерба для правительства и общества. Есть и другая причина этой объемистости Уложения.

Уложение, каким мы его видим в XV Т., есть ни что иное, как Свод Законов. В него вошли и статьи из Уложения 1649, и статьи из Воинских Артикулов, и различные постановления времен Екатерины, Павла и Александра I. Имея в виду невежество и корысть судей, составители Уложения поставили себе целью подробное исчисление мельчайших оттенков преступных деяний дабы изъять подсудимого из судейского произвола, подчинив его судьбу явному и буквальному смыслу закона. Отсюда и многочисленность самих статей Уложения.

Как свод-законов, отдельных приговоров и постановлений,- весьма естественно, что Уложение страдает отсутствием цельной теоретической идеи. Ни одна мысль, ни одно начало его общей части не выдержаны и не проведены последовательно, не только в части особенной, но даже в самой общей части.

Так, приняв в основание то положение Наказа Екатерины, по которому мера наказания определяется «смотря по большей или меньшей умышленности в содеянии преступления»-закон делает от этого тотчас же два отступления. С одной стороны, Уложение предписывает считать преступление аффектированное преступлением предумышленным, если оно совершено в третий раз; с другой-введенное в заблуждение плохим переводом с немецкого текста Воинских Артикулов-Уложение не только не считает опьянение обстоятельством уничтожающим ответственность, но предписывает поднимать меру наказания в случае преднамеренного опьянения. Компилируя, далее, часть особенную из различных старинных уставов, законодатель делает прямое отступление от обоих этих начал и предписывает смягчать наказание за деяния совершенные в состоянии опьянения. Так было и в Воинских Артикулах и даже относительно тех же самых правонарушений. Едва ли нужно приводить дальнейшие примеры подобной непоследовательности. Стоит только указать, что, напр. считая, в общей части, повторение обстоятельством увеличивающим только меру наказания, Уложение нигде не придерживается этого правила в части особенной и не только увеличивает на основании этого, обстоятельства степень наказания, но видоизменяет и самый его род, a за вторичное впадение, в преступление со стороны несовершеннолетних Уложение предписывает подвергать их одинаковому наказанию с совершеннолетними, так что 10-летний мальчик может быть отдан в каторжные работы.

Что касается до самих законов XV Т., то его законы суть, по большей части, законы безусловно определенные или, правильнее законы безусловно определенные-относительно тяжких или значительных преступлений и законы относительно определенные-касательно правонарушений менее важных. Правда, Уложение требует, чтобы и во всех тяжких случаях судья соразмерял наказание согласно имеющимся в деле обстоятельствам увеличивающим или уменьшающим вину. Но и здесь закон стесняет до того судейский произвол, что позволяет ему уменьшать наказание только в пределах положенной законом степени. Стало быть, если закон обложил деяние смертною казнью, или вечными каторжными работами, то, как бы ни были сильны обстоятельства, смягчающие вину, суд не может смягчить преступнику наказания. Уже одно это обстоятельство, само по себе взятое, делает ХV Том непригодным для суда присяжных, в котором преступник не только осуждается, но в тоже время и наказывается-по совести.

Взгляд XV Т. на преступление.

Нельзя не сознаться, что, в большей части случаев, Уложение 1857 г. имеет правильный взгляд на преступление.

Преступление считается окончательно делом общественным, a потому и преследуется помимо воли частных лиц, за исключением некоторых случаев.

Уложение смотрит на него как на правонарушение. С этой стороны оно равно и безукоризненно охраняет права, как государства и общества, так и семейства или отдельного лица.

Впрочем и эта идея преступления не выдержана в XV Томе. С этой стороны в нем можно различить сразу два пласта законов: пласт законов Московского периода и Воинских Артикулов и пласт законов времен после Екатерины.

К первому пласту относятся-часто в виде буквальных выдержек из его законов:

преступления политические,

преступления против веры и церкви,

преступления против порядка управления, некоторые преступления против нравственности и преступления против власти семейной.

Все эти преступления облагаются тяжкими уголовными наказаниями. В них можно встретить весьма часто отступление от коренных начал уголовного права-признанных самим же уложением. На момент правонарушения не обращается весьма часто никакого внимания-он заменяется почти постоянно идеею власти, религиозно-нравственными началами и идеею ослушания. Кроме того, некоторые отделы оттенены весьма сильно чиновническим и фискальным характером.

Ко второму пласту относятся остальные преступления, при определении и санкционировании которых соображались преимущественно с западноевропейскими законодательствами. Этот отдел, касательно относительной мягкости его наказаний, составляет казовый конец Х-го Тома, которым мы можем Ііохвастаться u пред законодательствами иностранными. От престунлсиий в собствеішом сиысле здесь требуется почти ностояішо элемеить иравоиарушения.

Взгляд XV Тома на наказание.

Оставляя в стороне наслоение Московского Периода и времен Воинских Артикулов, наслоение, в котором преобладает система устрашения и холодного возмездия за ослушание, идея наказания XV Тома- удовлетворение обиженного, охранение общественного порядка и правомерности отношений. Наказание смягчено в своем террористическом характере. Уложение ХV-го Тома не знает, ни членовредительных наказаний, ни различных бесполезных и мучительных элементов кар, ни особых осрамительных и обеспечивающих добавок.

Но в его системе наказаний проглядывают два капитальных недостатка:

1. Система наказаний ХV-го Тома-чисто сословная, т. е. неодинакова для всех подданных государства. Фактическое неравенство сословий в их правах и привилегиях по отношению к общественной жизни, закон перенес и на преступников. .Он разделил их на лиц привилегированных и непривилегированных и назвал, первых-изъятыми, a вторых-неизъятыми от наказаний телесных. Для первых почти все наказания заключаются в лишении свободы, для вторых-главным двигающим нервом являются: розги и плеть.

Так что за одно и то же преступление, но совершенное лицами упомянутых различных классов, возлагаются два совершенно различные наказания: привилегированный может искупить свою вину простым арестом, a простолюдин, по недостаточности для него мест тюремного заключения, должен отбыть сечение розгами. Уложение 1857 г. заходило еще гораздо далее: оно подвергало, за одно и то же преступление: лиц привилегированных-только одному наказанию, a простолюдинов-целым трем: главному наказанию, сечению плетьми и клеймению, что иногда равнялось смертной казни. Телесные наказания добавочные ныне уничтожены, но различие между изъятыми и неизъятыми от наказаний телесных сохранило свою силу и влияет на характер наказания: привилегированные ссылаются на житье в сибирские губернии, a простолюдины отдаются в арестантские роты, равняющиеся на деле, по своей тяжести, каторжным работам.

Моя теория весьма далека от того, чтобы видеть в самом факте назначения законом за одно и то же деяние двух различных кар-ссылки на житье и арестантских рот-неравенство наказаний. Напротив, она вполне согласна в этом случае с законом, но нам казалось бы, что было бы лучше предоставить выбор того или, другого наказания самому суду, не обязывая его стесняться постановлениями об изъятых и не изъятых, тем более что по Уставу о мировых судьях уже-все изъяты от телесных наказаний. Нам кажется, что, при таком условии, наказание могло бы стать более репрессивным и соответствующим делу, если бы судья мог приговорить дерзкого и наглого вора к отдаче в исправительные арестантские роты-хотя бы он был из привилегированных и, напротив, приговорить к простой ссылке на житье в Сибирь, за подобное же воровство, лицо, хотя и не привилегированное, но характер преступления которого более мягок, иди если бы арестантские работы могли оказаться гибельными для его здоровья, по слабости его сложения и т. п.

2. Система Уголовных наказаний XV-го Тома смотрит на всякого преступника как на лицо погибшее на веки, неисправимое. Она не верит в его улучшение. Вот почему она держит его всю жизнь в тисках караемого и не дает ему возможности вернуться снова порядочным членом в общество. Таковы последствия каторжных работ и ссылки на поселение.

Преступник, отбывший 12 лет каторги за убийство, вызванное сильным раздражением, остается все-таки преступником, он по-прежнему лишен всех прав состояния и оставляется в Сибири навсегда.

Лицо, уличенное, однажды в свою жизнь, в скотоложстве, остается преступником на всю жизнь, как сосланный на поседение, которое вечно.

Система Исправительных наказаний XV-го Тома совершенно противоречит системе исправления.

Лишая преступника навсегда его прав, она не только смотрит на него как на неисправимого, но парализирует само его стремление к исправлению, оставляя его в тисках преступника на всю его жизнь, тогда как уже средневековая церковь принимала обратно в свое общество раскаявшегося на правах полноправного сочлена, a Соборное Уложение 1649 г. считало преступника преступником только до тех пор пока он был преступник, т. е. покуда он не отбыл своего наказания, не выстрадал своей вины.