Тюрьмы кнр. Китайские тюрьмы (от создателя смертной казни в Китае). Что было во время суда

Китайские тюрьмы — сущий «ад на земле». И не удивительно, ведь побывав там, меняется не только жизнь, но и мировоззрение.

По всей Поднебесной раскинулась целая сеть тюрем. Одни знамениты своими пытками и нечеловеческим трудом, а другие — «особым комфортом».

В этой статье мы рассмотрим, что же из себя представляет китайская тюрьма, и почему туда лучше не попадать.

Существует несколько типов мест лишения свободы:

Арестный дом

В арестный направляют за административное правонарушение. Сюда попадают несовершеннолетние, хулиганы, наркоманы, проститутки и их клиенты.

При таком тюремном заключении, задержанный пребывает здесь не более 15 суток. За это время нарушителю рассказывают о законах и основных нормах поведения. Никаких сложных физических работ выполнять не требуют, разве что могут заставить провести уборку в камере.

Данный вид наказания — самый лёгкий.

Трудовой лагерь

Ранее трудовые лагеря были довольно распространённой мерой наказания. Именно таким образом перевоспитывали нарушителей, привлекали их к общественному труду.

Данный метод рассматривался как эффективная альтернатива тюремному заключению. Заключённые работали на фабриках, в общественных местах. Однако такой вид наказания был отменён из-за злоупотреблений со стороны исполнителей закона — не было единого органа который бы мог структурировать и контролировать все процессы.

Система начала погружаться в мир взяток и корысти со стороны стражей порядка.

В данном учреждении человек мог находиться от одного до трёх лет, при этом получая небольшие денежные компенсации за свой труд. Фактически это превратилось в современный рабовладельческий строй, но благодаря активности правозащитных организаций такой вид наказания был отменён.

Следственный изолятор

Следственный изолятор или СИЗО, как принято его называть у нас, тоже можно отнести к тюрьме. Ведь обвинённый находится в заключениидо принятиясудом решения и вынесения приговора. В этом учреждении человек страдает гораздо больше, чем в самой тюрьме. Ведь здесь стражи порядка всяческими методами и способами пытаются выбить признание у арестованного. Официальное руководство запрещает жестокое обращение с задержанными, но довольно часто эти указания игнорируются, и человек, попавший в руки «закона» попадает под пытки.

Подозреваемых в преступлении избивают всевозможными подручными предметами (дубинки, электрошокеры). Некоторых лишают сна, заковывая в болезненное положение. Так же бывали и случаи, когда обвиняемых подвешивали за руки или помещали в одиночную камеру на пару суток, при этом, не давая воды и еды.

Бесчеловечное отношение не всегда исходит именно от охранников. В тюрьмах есть так называемые «авторитеты», которые с удовольствием устраивают пытки ради своего удовольствия.

Но это ещё не всё. Те, кому все-таки посчастливилось избежать пыток, жалуются на ужаснейшие условия пребывания и отвратительную пищу. Жить в СИЗО приходится порой без коек, одеял и подушек, довольствуясь холодным бетонным полом. Так же камеры довольно тесные, не всегда получается даже лечь на спину, приходится спать на боку.

Многие, кто пребывают в СИЗО, вынуждены по долгу работать, исполняя самые изощренные поручения. Нет чётко установленного перечня работ, которые могут выполнять обвиняемые в учреждении – указано лишь понятие «подходящие работы». А какие они, эти подходящие работы, устанавливают непосредственно охранники. Что из этого получается, можете представить сами…

Для многих нахождение в СИЗО является сущим адом, и невыносимым испытанием. Задержанные вздыхают с облегчением, когда судебный процесс завершён и вынесен приговор. Ведь теперь их переведут в настоящую тюрьму…

Тюрьма

Тюрьма в корне отличается от трудовых лагерей и СИЗО. Пребывание здесь гораздо гуманнее, ведь исправительная система подчиняется непосредственно юрисдикции центрального правительства. Поэтому находящиеся в месте лишения свободы люди меньше зависят от влияния охраны, которая, как уже известно, порой довольно безжалостна.

Что касается питания, то здесь всё достаточно скромно, но уже гораздо лучше чем в СИЗО. Зачастую дают небольшое количество мяса с овощами или тарелку супа. Однако некоторые заключенные ложатся спать голодными, ведь ужин начинается в 17:00, а работать им необходимо до поздна— попросту не успевают на трапезу. Иногда разрешают заключённым во время перерыва сбегать в тюремную лавку, чтобы приобрести что-то в качестве перекуса, но это не всегда удаётся, так как до магазина далековато или же не хватает денег.

Невероятной проблемой является и личная гигиена заключённых. Ведь зимой человек в китайской тюрьме может принять душ всего лишь один раз в неделю, летом — два.

На каждого выделяется по 15 минут времени, в это время входит ожидание в очереди и раздевание. То есть на саму процедуру остаётся всего десятки секунд. Мыться приходится очень быстро. К тому же под пристальным взглядомохраны…

Таких историй сейчас очень много. Сплошь и рядом. Неприятно и страшно то, что наши русские учителя, с образованием, реально учителя английского, кто спокойно работал все прошлый годы в садиках и школах, но без официальной рабочей визы, могут попасть точно в такие же условия. В отличие от Штатов, где такого рода нелегалы должны попадать только в определённый специализированные департационные тюрьмы (кстати, они есть не во всех штатах и переполнены), в Китае тебя просто садят вместе со всеми, дают тебе еду с одного ведра, как свиньям - вместе со всеми, и ты, учитель, который давал знания китайским детям (пусть и без рабочей визы) испытываешь все тюремные "удовольствия". Сильная неприязнь возникает, конечно, к ситуации и к китайцам. И очень жалко наших ребят. Напомню, у нас у самих сын работал в детском садике с марта по июнь. Сейчас каникулы и не работает - и, слава Богу, дальше работать не будет. Закон, по которому начались массовые проверки во всех городах, городках и деревнях Китая - вступил в силу этой весной. А полный разгар его отработки начнётся с сентября, когда заработают все школы и детские сады после каникул.
Недавно была ситуация в одном из городов Китая, когда полиция пришла прямо на кастинг по модельному бизнесу, и забрали абсолютно всех, кто был на кастинге. Кастинге, Карл!!! Вообще-то - это не работа. Это кастинг, то есть, собеседование, куда ты приходишь посмотреть на них, и они смотрят на тебя. Ты приходишь узнать, где, что, подходишь ли ты, они смотрят, подходишь ли ты ДЛЯ работы. Но самой работы ещё нет. Ты - не на работе, не на нелегальной работе. Ты - на собеседовании, куда бы ты хотел устроится на работу. Только приняв тебя на работу тебе могут оформить визу, а ты ещё - не принят.
Китайцам пофиг. Тогда, на кастинге, девчёнок и парней забрали, держали 18 часов в камере без еды и воды. Потом всех отпустили - паспорта не отдали. Потом они ходили каждый день за паспортами - им штрафы повыписывали - а штрафы не детские - от 5000 юаней - это порядка 50 000 - 60 000 рублей - и департация. ТОЛЬКО после уплаты штрафа.
Не знаю, кстати, чем та история закончилась - перестала следить. Надеюсь, все уехали из Китая.
Ну, а историю девушки - учительницы - читайте ниже. Кстати, обратите ваше внимание, что у неё муж - китаец, и у неё была семейная виза. Работать по ней нельзя. Но это показатель того, что человек не "понаехавший" в Китай, у неё здесь семья, муж, вся китайская родня. То есть, какой смысл сажать на 5 дней в тюрьму такого человека? Нет - сейчас всех подряд в тюрьму и на департацию.
Уезжает масса иностранцев. Вот сегодня ходили забирали вещи некоторые у людей, ещё одни уезжают. Уезжают не только русские и украинцы, уезжают американцы, немцы, англичане, австралийцы....Просто валом. Люди, прожившие в Китае по 12-15 лет, люди, родившие в Китае по 2-3 ребёнка. Уезжают к себе на Родину, туда, где они не жили все эти годы.
Грустно, конечно.

Оригинал взят у sz_beiker в "Как я попала в тюрьму в Китае"

Я работала в садике учителем английского языка в городе П., как многие наши люди делают. Конечно же, не по рабочей визе, а по семейной. Агент обещал мне полную безопасность в плане проверок полиции, говорил, что у них все схвачено и проплачено. Проработала около 4 месяцев, как в сад нагрянула полиция. Проверили паспорт и повезли в участок (меня и ещё двух моих сотрудников из Украины и России).

Некоторое время назад официальное китайское правительство сделало попытку удивить мировую общественность публикацией изображений сооруженной ими тюрьмы. В каждую гуманитарную и правозащитную международную организацию были отправлены снимки, где можно было посмотреть на современные строения, состоящие из многоэтажных, но стилизованных под китайскую традиционную архитектуру зданий. В которых размещены – кинотеатры, тренажерные залы, бассейн, сцена для проведения театрализованных выступлений, и, самое главное, современные комфортные камеры, что очень напоминают дорогие гостиничные номера. Посреди двора стоит несколько площадок для баскетбола и других активных игр, комплекс беговых дорожек, сад, в котором высажено специально завезенные с дальних земель столетние деревья, и парочка озер для спокойной медитации.

Взглянув это, общественность ахнула: «Отлично!!!», и поздравила китайские власти: «Молодцы!!!». Но любой, кто был в настоящей китайской тюрьме, утверждают, что все это – ложь и фальши. И что классические, размещенные практически в каждом городе Китайской Народной Республики тюрьмы так сильно страшны, что в сравнении с ними, наши постсоветские зоны выглядят пятизвездочным спа-курортом, наполненным милыми, добрыми, отзывчивыми и интеллигентными людьми.

Зачем мы начали говорить про это? Да вот потому, что жителям нашей страны загреметь в китайскую тюрьму – дело такое простое, что не стоит быть грабителем, насильником либо наркокурьером, дабы получить срок в 5, 10 либо 20 лет заключения.

Как только это произойдет, как сразу же начинается наиболее страшное, так как в государстве, в котором обитает более полтора миллиарда человек, с преступниками не имеют привычки церемониться, и скорее всего поэтому больше 100 статей китайского уголовного кодекса предусматривают исход смертной казнью. А еще учтите тот факт, что китайские тюрьмы носят только один карательный характер, и речь о перевоспитании здесь не идет; и смертность у китайских заключенных наиболее высокая по всему миру; и то, что каждому китайцу – как надзирателю, так и рядовому заключенному – присущ чрезмерный, граничащий с агрессией национализм, и вы осознаете, как сильно трудно вам будет, когда вы попадете в обычную китайскую тюрьму.

Ох да, чуть не забыли упомянуть, что Китай – единственное государство, в котором существуют концлагеря, сооруженные по типу 1941-1951 годов, и в которых главенствуют все те же ужасающие порядки и условия, которыми всколыхнули устои мировоззрения Майданек, Освенцим и Гулаг.

Вдруг вы окажетесь арестованными за сексуальное насилие, контрабанду наркотиков, убийство либо сопротивление правоохранителям, то ад гарантирован вам с самого начала. Но когда преступление будет не настолько опасным – воровство, вождение машины в нетрезвом состоянии, очень громкое исполнение песен в ночное время – то к вам сперва отнесутся достаточно спокойно. Так что, особенно в крупных населенных городах, вы будете отправлены в камеру европейского образца, и пару недель к вам будет отношение со всеми почестями, кормя практически человеческой едой, и вежливо называя на «вы».

Но не нужно сразу впадать в иллюзию. Для начала китайцы будут ожидать заявления от российского консульства (а если окажется, что вы – достаточно влиятельная личность у себя на родине), и после этого от вас будут ожидать вознаграждения (самой простой мзды). За деньги в китайской тюрьме, в случае совершения не очень тяжелого преступления, можно иметь все. Следует лишь заплатить, и в вашем распоряжении окажется одноместная камера и пища из ресторанов, ежедневный душ, и несколько прислуг из местных заключенных, которые станут убирать за вами, а так же отдельное место для прогулок, и возможно свобода.

К тому же, речь пойдет о суммах, просто смешных для нашей родной фемиды. Так как, в Поднебесной запросто одержать оправдательный приговор, являясь осужденным на 10 лет, только за 5 тысяч американских долларов. Но поражаться не надо, поскольку, в первую очередь, там взятки практически никто не даёт, так как за них получают смертную казнь, а деньги, которые вы отдадите, направятся на счет государства. И в общем средний заработок жителя Китая так мал, что для большинства из местных сумма в 10.000 долларов кажется такой же недоступной, как для нас сумма в 1.000.000.000 долларов.

Но когда денег не окажется, а посольство не защитит вас, то приготовьтесь к самому страшному, поскольку сейчас вы увидите настоящую китайскую тюрьму в таком виде, каком она есть на самом деле – похожей на ужасный в своей беспощадной омерзительности ад.

Когда я итожу, то, что прожил, не могу не вспомнить конец 90-х годов ХХ века. Тогда, китайские власти, после долгой и безрезультатной тяжбы в судах по коммерческому иску предписали мне в течение 48 часов покинуть страну, а моего российского компаньона посадили. Сначала в Пекинский централ. А затем в не столь отдаленный от границы с РФ холодный Хайлар.

Силовое решение юридических вопросов, тогда, когда писанное право не позволяет без потери державного лица «Срединного государства желтых людей» осудить или встать на сторону «бледнолицых варваров с окраины», характерно для китайской традиции.

Официальный статус российско-китайских отношений в то время носил имя «стратегическое партнерство, направленное в XXI век». Кто такие партнеры? У людей европейской культуры имя партнеры значит компаньоны в деле, в сделках на рынке. Партнер – это тот, с кем ты имеешь бизнес, и имеешь выгоду. У китайцев же партнер – это тот человек с кем китаец садится «играть на интерес» за карточный стол или в мацзян. А это, согласитесь, другой смысл.

То же касается и других понятий экономики. Например, возьмем инвестиции. Никаких инвестиций в западном смысле слова, в смысле «священного акционерного капитала», у китайцев в бизнесе нет. По форме есть, а, по сути, нет. Для китайца иностранные инвестиции – это предоплата за товар. Или возврат исторических долгов за неравноправные отношения в XIX веке. Или отступные за отказ китайцев от изощренной мести за 100 лет былого полуколониального позора.

Ну а раз партнер – это не компаньон в деле. Не тот, кто составляет с тобой компанию. А тот, кто в карточной игре составляет противную сторону. То против него можно использовать все карты: и те, что на руках, и те, что припрятаны в рукаве. Тем более, что мораль прошлых обид это оправдывает.

А если иностранец окажется ушлым. Воспримет девиз стратегического партнерства по-китайски: как бесконечный путь хитрости, как игру, где все карты хороши. Да ещё и начнет обыгрывать китайских партнеров по игре на интерес. То не миновать ему силового решения вопросов правды и права. Ибо за китайским партнером всегда стоит вся совокупная мощь Срединного государства желтых людей, лучших из лучших. Тогда как за бизнесменом европейского склада ума стоят лишь «буква закона», да «права человека».

Так и получилось со мной и моим компаньоном, когда я, блефуя и передавая ход китайской стороне, перевел внешний долг российской компании на внутренний долг двух китайских компаний. А мой российский компаньон вывел выигранные на кону деньги из Китая в гонконгский офшор. При этом буква закона нами не была нарушена. Юридические претензии предъявлять нужно было к падким на легкий выигрыш китайцам. Однако на «пути хитрости» уязвлена была великоханьская гордость – то, что называется «лицо». В Китае потерю денег простить можно. А потерю лица – НЕТ.

Тогда, дабы не потерять лицо всей китайской цивилизации, меня с почетом старого статуса в Посольстве СССР, с признанием дипломатических преимуществ и привилегий, на которые я после 1991 года, конечно, не имел права, выдворили из страны «за деятельность не совместимую со статусом». А затем, всецело пользуясь тем, что я уже не мог приехать в Китай и лично участвовать в арбитраже, закрыли мое совместное предприятие с изъятием в свою пользу всей доли иностранного капитала. Ну а моего российского компаньона без былых дипломатических привилегий три месяца прессовали в тюрьме, до тех пор, пока не выбили из него откуп: достаточную по меркам полиции сумму денег. При этом, так и не открыв и не закрыв обвинение.

Ну а поскольку представителям российского бизнеса статус «персоны нон грата» явно не грозит, остановлюсь, с откровенных слов моего компаньона, на поучительном примере такого финансового регулятора, как китайская тюрьма. Регулятора в том смысле, что без откупа здесь не обойтись.

Ну, так вот. Пекинский централ в сравнении с провинциальной Хайларской тюрьмой во внутренней Монголии – это очаг уюта «со всеми удобствами». Общие камеры хотя и перегружены: на 12 кв. метрах сидят 28 человек, однако есть «очко» и умывальник. Подъем в 6 часов. К «утреннему туалету» дежурный каждому сидельцу отрывает от рулона по два куска туалетной бумаги и выдавливает порцию зубной пасты. Полотенец нет. Раз в неделю помывка: холодный душ. Кроме заботы о гигиене, от казны на пропитание в день выдают две постные «просвирки» из рисовой муки и два стакана воды. Все остальные «разносолы» за счет денег с воли.

Связь сидельца с внешним миром – это номер телефона. Её осуществляет охрана. Если позвонить не кому – медленная смерть. Если позвонить есть кому – то охрана получит для сидельца с воли деньги и разделит сумму 50 на 50. С той половины, что останется сидельцу, оплачивается «буфет»: лапша, галеты, соевые сосиски… За деньги можно устроить перевод в камеру «улучшенного содержания» менее населенную, с передачами продуктов с воли и выводом на балкон. Но и там нет ни телевизора, ни книг, ни газет.

Быт и нравы в камере конфуцианские с признаками расовой сегрегации. «Папа» – китаец. Старший по возрасту и с наибольшим сроком. Его место справа от окна. При «папе» – дежурный, который сторожит его покой, делает «папе» массаж и убирает камеру. Большая часть пола накрыта деревянным настилом высотой 15 см. На настиле циновки и подушки набитые шелухой. Под настилом, даже и на третьем этаже, бегают крысы. Побитие которых через щели в настиле составляет «развлечение для народа». Основное время провождения для китайцев – игра в карты. Иностранцы сидят вместе с китайцами. Если нет запрета от охраны, то первую неделю, дабы сломить гордыню, «белых обезьян» бьют. Ну а чернокожие братья по разуму на настил не допускаются вообще и спят на узкой полоске пола «у параши». При этом китайцы в камере живут дружно, а иностранцы – отчужденно.

Ещё 10 лет назад в Пекине и других китайских тюрьмах 16 граждан России сидело пожизненно. А 5 человек «мотали срок» в 20 лет. Сидят за торговлю наркотиками, сутенерство, драки повлекшие смерть человека, нанесение коммерческого ущерба. А вот русская девушка 20 лет от роду за передачу китайцам 2 килограмм героина была и вовсе расстреляна.

Быт и нравы в Хайларской тюрьме менее жестокие, чем в Пекине, но для иностранца более суровые. Умывальника в камере нет. Параша без крышки. Вода – из вентиля батареи отопления. Лампочка освещения, как и в Пекине, не выключается, но подъема и отбоя нет. Кормят баландой из ведра. В камере 15 кв. метров сидят 15 человек. Сидельцы со сроками 20-25 лет сидят в кандалах с цепями. Во всех случаях, сидельцы, срок более 4-х лет (а за кражу велосипеда уже дают 5 лет) начинают отбывать на тяжелых каторжных работах: в каменоломнях, на рудниках, у печей кирпичных заводов. И только после 4-х лет каторги попадают на отсидку, где за деньги можно перейти из общей камеры в улучшенную. А за откуп в 300 000 юаней скостить срок и выйти на свободу. Если денег нет – медленная смерть. В Китае всегда было много народа и смерть человека не является чем-то ошеломляющим психику.

Тюрьма в Китае – это традиционный конфуцианский инструмент демонстрации обществу принципа: государственная власть сильнее денег!

Примечательно как в 2007-2008 годах государственная власть с помощью тюрьмы за два года искоренила ранее весьма распространенное пьянство за рулем. Тогда в Пекине, сначала по средам и субботам, а затем внезапно, полиция устраивала повальные проверки водителей на алкоголь. Делалось это на перекрестках, пока поток машин стоит на красный свет. Если тест показывал наличие алкоголя, то в полицейский автобус забирали всех подряд, не взирая на лица. На первый раз оформляли штраф в 2000 юаней с водителя и по 500 юаней со всех, кто был в машине, как с пособников, а нарушителей заводили в базу данных. На второй раз – сразу 15 суток тюрьмы в общей камере с отсидкой на корточках! Отсидели все, даже самые блатные и богатые, так как откупиться в этой кампании наведения порядка от власти было нельзя. В итоге традиционное государство «Восточной деспотии», показав свободолюбивому бизнесу: кто в доме хозяин, на деле утвердило принцип произвола власти, как высшей ценности, что конфуцианской этики, что народной демократии.

********************************************************

Иллюстрированный журнал Nanfang Zhoumo воспользовался этим случаем, чтобы опубликовать свидетельства о том, в каких условиях содержатся заключенные. Такого в китайской прессе ранее никогда еще не писали.

"9 марта 2001 года, около 9 часов утра, полицейские доставили меня в следственный изолятор. После того как я был подвергнут полному личному обыску и у меня забрали ремень, меня босиком привели в «загон» (так в тюрьме Фучжоу называют многоместные камеры). Большая железная дверь захлопнулась, и я оказался в помещении высотой около 7 метров, свет в которое попадал из единственного окна. Помещение было размером около двадцати квадратных метров и в нем содержалось 27 человек. Все они изготавливали фонарики, расшивая их макраме или украшая бисером. Позже я узнал, что эта работа была обязательна для всех.

Мое появление вызвало большое оживление. «Разденься и сполоснись!» – приказал мне 50-летний мужчина, старший по камере. Я зашел в «закуток» (место, где моются, примыкающее к камере), чтобы там «пройти прописку», состоящую в том, что на меня вылили 20 ведер ледяной воды. Дело было в марте, и было еще холодно. Я жутко замерз, окруженный глазеющими на меня двадцатью мужиками. Мне было не по себе, стоя голым среди них… Позже я узнал, что мне повезло, так как я оказался в «красной хате», т.е. предназначенной для чиновников, иностранцев и пожилых людей, т.е. среди тех лиц, которые даже в предварительном заключении имели некоторую поддержку. В следственном изоляторе были только две такие камеры, все остальные, еще большего размера, предназначались для уголовников – убийц или воров. Там всех вновь прибывших в качестве «прописки» попросту жестоко избивали.

Как только мое «споласкивание» закончилось, старший по камере потребовал, чтобы я рассказал, за что здесь очутился. «Досадно!», – произнес он, прежде чем приказать мне идти работать. Все утро я нанизывал бисер. Когда принесли обед, я просто не мог есть. В 22 часа все улеглись спать.

Дюжина мужиков набилась на небольшое возвышение, которое служило общей постелью, и я больно ударился ногой, пытаясь туда пробраться. Старший по камере сказал мне: «Будешь спать около толчка!». Так как места на общей постели всем не хватало, половина заключенных спали либо в проходе, либо около туалета. Когда же в камеру набивали еще больше народа, то некоторые заключенные были вынуждены спать сидя у стены, либо ждать своей очереди, чтобы вытянуться на постели…

В первые дни я очень боялся, но потом потихоньку привык. В камере собралась очень специфическая компания. Двадцать восемь «пассажиров» делились как бы на три «класса»: высшее общество, состоящее из старшего по камере (как правило, назначается администрацией) и еще нескольких доминирующих личностей; нижний слой, который состоял из вновь прибывших и из заключенных, у которых был низкий статус; и средний слой. Имеется несколько факторов, которые позволяют определить, к какому «классу» принадлежит тот или иной заключенный: его способность пускать в ход кулаки, в каких отношениях он находится со старшим по камере и с охранниками, но также большую роль играет преступление, в котором его обвиняют (те, кто обвиняются в изнасиловании или в мошенничестве – «на очень плохом счету»).

В самом начале меня попытались унизить, но после того, как я несколько раз подрался, никто больше трогать меня не осмеливался. В течение двух недель я спал около толчка, затем почти год в проходе. Если ты – мокрая курица, то ты будешь постоянно стирать белье или мыть посуду. Заключенные, у которых есть деньги, могут что-то покупать, чтобы снискать благосклонность старшего по камере и «пассажиров» первых двух «классов». Таким образом, они могут облегчить свое существование. Но те, у кого нет денег или тех, кто мог бы защитить, вынуждены постоянно заниматься уборкой или стирать нижнее белье другим заключенным.

Подследственные никогда не выходят из камеры

В этом СИЗО один охранник отвечает за две камеры, в каждой из которых содержится от двадцати до тридцати человек. Для одного человека – это невыполнимая миссия; поэтому он должен делегировать часть своих полномочий старшим по камере, которые, соответственно, играют большую роль в поддержании порядка. В свою очередь, они имеют определенные льготы: им достается больше пищи, и они меньше работают. И места для сна у них больше.

В отличие от других заключенных, которые могут посылать своим близким только почтовые открытки, старшие по камере имеют право написать своим родственникам одно или два письма в месяц. Наконец, они могут дважды в день покидать «загон», чтобы отчитаться перед охранниками. У них действительно льготные условия, потому что подавляющее большинство заключенных могут выйти из «загона» только один раз – когда их осудят.

Когда наш старший по камере убыл, охранники решили, что у меня есть кое-какой авторитет, и предложили мне занять его место, на что я согласился только лишь для того, чтобы иметь возможность выходить подышать свежим воздухом! Вообще-то я там наполовину ослеп, потому что глаза не имели возможности смотреть дальше, чем на три-четыре метра. Дальше взгляд упирался в стену камеры.

В качестве старшего по камере я был всего один год, а потом отказался. Как двадцать мужиков, постоянно запертых в одной камере, без всякого намека на интимность, могут жить и не драться? Если старшему по камере не хватает авторитета, ситуация становится неуправляемой. Часто охранники посылают нескольких физически крепких заключенных, чтобы те помогли старшему по камере. В случае, если происходит какой-либо инцидент, всегда задаешь себе вопрос: стоит ли применять силу. Это нелегко решить!

Днем охранники наблюдают за тем, что происходит в камере через мониторы и вмешиваются при малейшем инциденте, но вечерами заключенные должны обеспечивать порядок самостоятельно. Если ночью драка приобретает скверный оборот или, например, кто-нибудь заболел, старший по камере приказывает всем стучать по полу, чтобы показать, что что-то произошло, чтобы пришли охранники.

В камере люди часто умирают, и никто не знает отчего. Тюремный врач посещает регулярно и дает витамины B и D. Когда мы его спрашиваем, почему кто-то умер, он отвечает, что проведенное вскрытие не дало возможности определить причину смерти. Может быть виновато плохое качество пищи…

Поэтому он сразу решил давать всем пищевые добавки. На всякий случай. За три года, проведенные в СИЗО, я ни разу не ел свежих овощей. К концу шестого месяца заключения мои волосы поседели не только из-за переживаний, связанных с моим делом, но и по причине отвратительного питания.

При малейшей драке мужчины, которые на свободе запросто могли выдержать двадцать ударов кулаком, здесь могут умереть от щелчка. Нас никогда не выводят на прогулки, и мы все имеем мертвенно-бледный вид. Зимой утром луч солнца проникает в камеру на 12 минут. И все по очереди стоят под ним. Я это навсегда запомню!

Никто снаружи не знает, что происходит в камере. Только те, кто в ней живут. По существующим правилам, подследственным нельзя контактировать со своими родственниками, только со своим адвокатом. В моем случае, мне пришлось ждать три месяца, прежде чем я смог с ним встретиться. Когда я освободился, я узнал, что он должен был несколько раз подать прошение в различные инстанции, чтобы ему разрешили со мной встретиться. И я мог его видеть лишь один или два раза в год. Каждый раз встреча длилась примерно полчаса. Но говорить можно было исключительно о моем уголовном деле.

Полицейские, сидящие с двух сторон около каждого из нас, тут же прерывали разговор, если он не относился к моему делу. Да и что толку было говорить ему обо всем этом?

Помню одного заключенного, у которого была исключительно завидная судьба. Это был иностранец китайского происхождения, который находился в СИЗО в течение двух лет за мошенничество, т.е. за преступление, которое, в принципе, делало его презираемым в глазах других заключенных. Но, не смотря на это, он относился к «первому классу». Каждый месяц его посещал консул, специально для этого прилетавший самолетом из Кантона, чтобы узнать о нем новости и не избили ли его. Ему даже не надо было просить, чтобы он к нему прилетал – так в его стране заведено. Нам трудно было понять такое поведение. Так мы открыли для себя, какое значение ТАМ имеет человеческое существо.

***
«С тех пор, как Китай ввел в практику кампании, направленные на борьбу с преступностью, названные «Сильно ударить» (с начала 1980-х годов), следственные изоляторы переполнены», – говорит Ванг Шунан, заместитель секретаря Китайского криминологического общества, профессор Университета политики и права.

Опрошенный иллюстрированным еженедельником Nanfang Zhoumo, он подтверждает существование постоянного насилия, описанного в свидетельствах, собранных кантональным еженедельником. «Хотя существующие правила обязывают во время содержания под стражей осуществлять не только функцию наблюдения, но и образовательную функцию, запрещают избиения, словесные оскорбления, телесные наказания и жестокое обращение с задержанными, концепция управления некоторыми следственными изоляторами остается все еще примитивной и ограничивается тем, что необходимо «не допустить побег, предотвратить смерть». Мы имеем ограниченные ресурсы, и полицейские не могут сами руководить всеми заключенными.

В следственных изоляторах практикуются избиения вновь прибывших теми, кто уже сидит давно, для того, чтобы они сидели тихо и в особенности для того, чтобы они признали свою вину».

Метки:

В современном обществе немыслимо задержать гражданина на 3-4 года, основываясь лишь на решении полиции без надлежащей судебной процедуры. Но в сегодняшнем Китае это реальность, и сотни, даже тысячи китайских граждан прошли через это. То есть, люди потеряли права, как только в Китае в 1957 году была создана система перевоспитания через труд.

Всё больше и больше интеллигентов, юристов и граждан из всех слоёв общества выдвигают серьёзные требования - упразднить систему, в то время как международное сообщество также оказывает давление на Китай, требуя соблюдения ряда международных конвенций по правам человека, которые режим принял.

Но до сегодняшнего дня система перевоспитания через труд по-прежнему широко используется. В исправительно-трудовые лагеря попадают не только мелкие преступники, но и наркоманы, проститутки, клиенты проституток и люди с психическими заболеваниями.

Всё больше система используется для преследования последователей Фалуньгун, жалобщиков и диссидентов. Обычно люди довольствуются общим впечатлением, стараясь избегать подробностей и деталей, особенно в отношении чувств и судеб пострадавших людей.

Такие темы, как войны, катастрофы, массовые убийства, лишение свободы и пытки мы, как правило, намеренно или нет, стараемся избегать и не вдаваться в их тёмные и кровавые глубины. Но это именно то, что хорошо бы запомнить, и лучше сделать документальные записи. Это важное дополнение к нашему обычному опыту. Мы должны осознать всё это, и не должны делать вид, что такие вещи никогда не происходили.

Передо мной книга «Стоящая поездка - документация по Пекинскому центру трудового перевоспитания». В ней свидетельства очевидца, прошедшего в Китае через систему перевоспитания через труд. В книге раскрывается, как работает система, и в то же время она поднимает много вопросов о политической системе Китая, обществе и человеческой природе.

Автором книги является Е Цзинхуан, жертва мошенничества с участием сына бывшего премьера в конце 1990 года. За 11 лет обращений к властям она неоднократно была избита полицейскими, задержана, арестована, и наконец, попала в исправительно-трудовой лагерь. В лагере она перенесла различные пытки, иногда она была на грани смерти.

Но она продолжала говорить себе: «Я не могу умереть, я не могу сойти с ума, я должна выбраться отсюда живой! Я должна рассказать всем о вреде системы перевоспитания через труд. Я должна рассказать это потомкам!» Благодаря тому, что она не сдалась, мир может увидеть истинное лицо системы перевоспитания через труд.

В то же время книга помогла автору, она смогла пересмотреть жизнь и внести реальный вклад. Согласно автору, большинство задержанных в лагере петиционеров (жалобщики, заявители) были подвергнуты побоям электрическими дубинками и удержанию в «маленькой тёмной комнате».

Хотя Китай принял Конвенцию ООН против пыток в 1988 году, пытки широко используются в этих центрах задержания, тюрьмах и других местах лишения свободы. Большое число граждан умирают от пыток или теряют здоровье. Пытки, совершаемые в лагерях, чрезвычайно жестоки, а зверства против последователей Фалуньгун вообще находятся за пределами воображения, и продолжают совершаться по сей день.

Преследование Фалуньгун уже давно отмечено как самое худшее, что было в человеческой цивилизации, и без сомнения, является преступлением против человечности. На международном и национальных уровнях лишь немногие готовы и осмеливаются осудить гонения. Для интеллектуалов и политиков это нежелание является их позором, который будет только расти со временем.

Китайские застенки характеризуются тем, что в них «правоохранители унижают и оскорбляют заключённых, и это является частью системы», как сказал Ван Лисюн, комментируя «Свидетельство» Ляо Иу (поэта, побывавшего в лагерях). Издевательства проявляются не только в физическом насилии, называемом «перевоспитанием», но и в психологических пытках.

Многие правила в системе перевоспитания через труд и неофициальные требования разработаны так, чтобы унизить людей, уничтожить их основное достоинство как человеческих личностей.

Например: «Голова должна быть опущена при ходьбе в коридорах, при построении, присутствии сотрудников полиции. Голову надо опустить так, чтобы смотреть на кончики пальцев».

Другой пример, в туалет можно ходить только в назначенное время. «Обувь, зубная щетка и другие вещи должны лежать на одной линии, и никак иначе». Если вы моете шею, когда время умываться, охранники сразу говорят вам: «Кто разрешил мыть шею? Можно только вымыть лицо, больше ничего!»

Чтобы получить еду во время приёма пищи, заключённые должны становиться на одно колено, обеими руками держа чашку.

Влажную одежду нельзя сушить на батареях или стульях даже в ночное время. Нельзя смотреть в окно. Заключённые должны обращаться друг к другу по именам. Если кто-то скажет «тётя» или «сестра», то будет наказан. Такие требования являются повсеместными.

В первый день в лагере охранник обратился к новичкам: «Короче говоря, я не думаю, что вы люди». Требуя от арестантов забыть о том, что значит быть человеком, администрация и охрана действительно так и поступают с ними. Некоторые методы общие, например, «понизить вашу самооценку, разрушить вашу душу, унизить ваше достоинство и ослабить ваше здоровье».

Очевидно, что эти методы не предназначены для «воспитания и изменения», а только для деградации. Наряду с физическими «дисциплинами», уделяется внимание «преобразованию» мышления. После любого «проступка», вы должны покаяться в письменной форме.

Непослушные или те, кто не хочет отказываться от своих убеждений, заключаются в маленькие одиночные камеры, и это называется «Бао цзя» (упаковка сэндвича). Два или более заключённых запираются на сутки в маленькую камеру, где ничего нельзя, ни говорить, ни двигаться - ничего. Другие наказания включают в себя отказ в посещении родственниками и продление сроков задержания.

«Бао цзя», по-видимому, уникальное китайское изобретение. Согласно правилам, попавшие под такое наказание заключённые обязаны вести подробный учёт каждого слова, каждого движения и любого изменения настроения.

Один раз Е Цзинхуана обругали за то, что «слишком расслабилась», охраннице через камеру наблюдения не понравилось её лицо. С помощью микрофонов и маленьких динамиков охрана постоянно напоминает о том, кто вы. В лагере, чем более вы кажетесь сильным, спокойным и гуманным, тем больше сотрудники ненавидят вас. Те, кто деградировали до уровня червя или насекомого, подчинившись системе, становятся её помощниками или охранниками в лагере.

В книге рассказывается история: Лу Цзин и Е Цзинхуан были соседями по камере и стали хорошими друзьями. Лу называла Е мамой. Е так описывает девушку: «Она всегда была солнечной, полной радости. Она поднимала мне настроение. Я её очень любила».

Но, когда Е подвергли пытке «Бао цзя» на некоторое время, в один прекрасный день Лу вдруг сломалась. Она кричала: «Лейтенант Юань сказала всё сообщать ей. Что тебя никогда не упрекала, что я тебе говорила, когда я хожу в туалет и мою руки, когда я была на дежурстве - она знает всё. Она сказала, что, если я хочу сократить срок, я должна изменить своё отношение к тебе. Она сказала, что знает о наших отношениях в центре заключения Хайдянь, и именно поэтому она мирилась с этим так долго. Но больше этого не будет! Е Цзинхуан, теперь я буду следить за тобой, как того требует лейтенант, или у меня не будет надежды».

Е ответила: «Лу Цзин делайте так, как считаете нужным, не думайте обо мне». Лу Цзин сказала: «Лейтенант требует от меня ругать тебя каждый день, я не могу сделать этого, потому что мы дружили ещё в центре заключения Хайдянь. Но у меня нет выбора. Если я не буду придираться к тебе, они займутся мной. В конце концов, меня станут мучить, как и тебя. Если меня будут ругать и унижать, как тебя каждый день, я не смогу жить. Поэтому я собираюсь защитить себя в первую очередь. Я была в тюрьме 4 года, и никогда не чувствовала себя так ужасно. Прошло всего 4 месяца здесь, и я не могу больше этого выносить».

С этого момента Лу Цзин изменилась. Это лишь одна история о том, как работает система перевоспитания через труд, которая съедает и разрушает вашу личность. Она ставит всех перед моральной дилеммой: если вы будете следовать своей совести, своим понятиям правильного и неправильного, вы пострадаете.

По материалам: Великая Эпоха

Продолжение следует