Понятие и правовая природа исполнения обязательств. Правовая природа надлежащего исполнения сторонами взаимных договорных обязательств. Правовая природа исполнения обязательства

Все правовые системы признают и обеспечивают соблюдение обязательств. Это не случайно, поскольку правовая природа обязательства играют одну из центральных ролей в праве. Их научное объяснение необходимо для понимания авторитета закона и, следовательно, его сущности.

Каждая правовая система описывает в своих законах большое количество обязательств, но нет конкретного лингвистического указания, определяющего, что такое обязательство. Термин «обязательство» не должен использоваться как синоним термина «обязанность». Обязанность в ее нормативном понимании может быть установлена только государством. Обязательство же может быть предусмотрено стороной (сторонами) по сделке. Обязательство отличается и от санкции. Нормальная функция санкций в законодательстве заключается в усилении (укреплении) обязанностей, а не в их создании. Одна из причин заинтересованности в знании своих юридических обязанностей заключается в том, чтобы избежать санкций, но это не единственная причина. Субъекты также хотят руководствоваться своими обязанностями.

Отличительные черты обязательств , как пишет Герберт Харт, заключаются в следующем: обязательства должны подкрепляться серьезным давлением, которое будет гарантировать их исполнение; обязательства должны считаться важными для общественной жизни. Таким образом, строгость обязательства является следствием не его сущностных характеристик, а того факта, что обязательство обеспечивает реализацию требуемых действий с помощью специальных нормативных средств.

Чем отличается обязательство от договора? Этот вопрос имеет важное практическое значение. Данные термины следует отличать друг от друга, у них разная природа. Договор существует отдельно от обязательства. Предусмотренные договором обязательства могут не возникнуть вовсе. Договор создает возможность возникновения обязательств без учета воли участника договора. Ведь заключение договора свидетельствует о том, что его стороны согласились на ограничение своей воли в пользу каждой из них ради исполнения своих обязательств. Тем самым достигается цель сделки, ее правовой результат.
При наступлении определенного события или при совершении некоторого действия, обязательство имеет силу, становится действительным (наличным). В связи с этим, прекращение договора не означает прекращения обязательства. Обязательство хоть и возникает из договора, но не зависит от судьбы последнего. Договор может быть прекращен соглашением, но обязательство так прекратить нельзя. Имеется только один способ аннулировать обязательство. Освободить от обязанности может только тот, кто получил право на эту обязанность, поскольку обязанность сопоставима с правом.

В современной юридической литературе можно встретить различные (в том числе исключающие друг друга) взгляды на правовую природу действий должника по исполнению гражданско-правового обязательства.

Например, М.И. Брагинский отдает предпочтение точке зрения О.А. Красавчикова, полагавшего, что "по своей юридической природе исполнение является не сделкой, а юридическим поступком, т.е. правомерным действием, правовые последствия которого наступают независимо от того, было ли данное действие направлено на достижение этих последствий или нет: юридический эффект наступает независимо от субъективного момента". При этом М.И. Брагинский подчеркивает, что норма, содержащаяся в п.3 ст. 159 ГК (о том, что сделки во исполнение договора, заключенного в письменной форме, могут по соглашению сторон совершаться устно), "имеет специальную сферу применения: она связана только с единственным вариантом исполнения: предметом исполнения одной сделки служит совершение другой сделки. Практически речь идет о случае, когда "письменный договор" представляет собой обычный предварительный договор. К остальным случаям исполнения эта норма как будто бы отношения не имеет.

С изложенным взглядом на правовую природу действий должника по исполнению обязательства не соглашается Е.А. Суханов, полагающий, что он основан на смешении цели и мотивов сделки, "поскольку поведение должника во исполнение обязательства всегда имеет целевую направленность независимо от мотивов, которыми он при этом руководствуется ". Так, он утверждает: "Исполнение обязательства как правомерное и волевое действие (поведение) должника, направленное на прекращение имеющейся у него обязанности (долга), представляет собой сделку, причем нередко одностороннюю. С этой точки зрения оно подчиняется общим правилам о сделках, в том числе о форме сделок" .

Возможность квалификации действий должника в качестве сделки категорически отрицает Д.И. Степанов, который пишет: "Представляется, что ни исполнение, ни его часть не могут рассматриваться в качестве самостоятельной сделки... а потому исходя из подобного подхода к акту исполнения обязательства или составляющим его элементам не могут применяться нормы о сделках, включая правила о форме сделки, основаниях и последствиях ее недействительности. В практическом выражении это означает недопустимость предъявления всевозможных исков, направленных на уклонение от исполнения обязательств путем деления договора или вытекающего из него обязательства на составляющие их элементы в отрыве от целого договора или обязательства".

Подробный и детальный анализ всех существующих доктринальных взглядов на правовую природу действий должника по исполнению обязательств провел С.В. Сарбаш, который в итоге пришел к выводу о том, что "исполнение обязательства, заключающееся в действиях должника по исполнению и действиях кредитора по принятию исполнения, представляет собой волеизъявление сторон, каждая из которых может рассматриваться как односторонняя сделка, но вместе они образуют своеобразную сделку по исполнению обязательства, прекращающую обязательственное правоотношение". Отмеченное своеобразие указанной сделки С.В. Сарбаш видит в том, что "исполнение обязательства является двусторонней сделкой особого рода, направленной исключительно на прекращение обязательства посредством доставления кредитору и принятия последним объекта гражданского права и mutatis mutandis прав не него (ремиссионная сделка)". Весьма существенным представляется также следующее замечание этого автора: "Если подводить исполнение под имеющееся регулирование известных гражданско-правовых институтов (сделок, договоров), результат этого не может считаться позитивным. Оказывается, что действия по исполнению обязательства не вполне подходят ни под нормативное регулирование сделок, ни под нормативное регулирование договоров. Практические же последствия этого весьма серьезны..."

На наш взгляд, действия должника по исполнению обязательства (и действия кредитора по принятию исполнения) в предлагаемом С.В. Сарбашем, Е.А. Сухановым и некоторыми другими авторами значении сделки составляют лишь один из аспектов деятельности, охватываемой понятием "исполнение обязательства", а именно - надлежащее исполнение как основание прекращения обязательства. В этом аспекте действия должника по исполнению обязательства действительно направлены на прекращение обязательства и, так же как и остальные основания прекращения обязательства (отступное, новация, прощение долга и т.п.), имеют сделочную природу.

Вместе с тем должником в целях надлежащего исполнения обязательства могут совершаться (в большинстве случаев должны совершаться) и действия (как юридические, так и фактические), которые вовсе не характеризуются направленностью на прекращение обязательства. Например, такие действия поставщика, как приобретение сырья и материалов, необходимых для изготовления товаров, которые он обязался поставить покупателю по договору поставки; составление внутрепроизводственного графика работ по изготовлению соответствующей партии товаров; контроль за соблюдением сроков отгрузки соответствующих товаров и т.п., бесспорно подчинены конечной цели исполнения обязательства по договору поставки, но вряд ли могут рассматриваться в качестве гражданско-правовых сделок.

Брагинский М.И., Витрянский В.В., Договорное право. Книга пятая. Том второй. Договоры о банковском вкладе, банковском счете; банковские расчеты. Конкурс, договоры об играх и пари. (где-то в п. 4 "Правовая природа договора банковского счета")

ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ИСПОЛНЕНИЯ ДОГОВОРНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ Чернышева И.В.

Одним из оснований прекращения обязательства является его надлежащее исполнение. Требование исполнять обязательства надлежащим образом предполагает соответствие действий во исполнение обязательства условиям обязательства и требованиям закона, иных правовых актов, обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям.

В предлагаемой статье анализируются сложившиеся в доктрине и судебной практике подходы к проблеме правовой природы действий, совершаемых во исполнение договорных обязательств, и предлагается свое понимание исполнения. По мнению автора, исполнение обязательства представляет собой совокупность различных юридических фактов - односторонних вспомогательных сделок, совершаемых должником и кредитором, создающих сложный юридический состав и направленных на удовлетворение имущественного или иного социально-экономического интереса и прекращение обязательств, в связи с чем предлагается свой вариант совершенствования норм об исполнении обязательств.

Предлагается п.1 ст. 408 ГК РФ изложить в следующей редакции: "Обязательство прекращается надлежащим исполнением должником и принятием исполненного кредитором".

THE LEGAL NATURE OF CONTRACTUAL OBLIGATIONS Chernysheva I.V.

One of the grounds of termination of obligation is fulfillment of an obligation. The requirement of fulfillment of an obligation means that operations in pursuance of obligations should satisfy the conditions of obligation, requirements of law, other statutory acts, trade customs and other usually stated requirements.

In suggested article views on the problem of legal nature of operations, accomplishing in pursuance of obligations, existing in legal doctrine and in judicial practice, were analyzed and one"s own conception of fulfillment of an obligation was suggested. In the opinion of the author, operation in pursuance of obligations is represented by aggregate of various legal facts -unilateral transactions, accomplished by a debtor and a creditor, which produce a complicate legal corpus and focused on satisfaction of valuable interest or other socioeconomic interest and on termination of obligations, whereanent one"s own conception of retrofit of legal rules regulating performance of obligations.

It is suggested to embody paragraph 1 section 408 of Civil Code of Russia Federation in the following version: "Obligation terminates by proper execution by debtor and acceptance of performance by creditor".

Рассмотрение института надлежащего исполнения договорных обязательств вызывает необходимость определения понятия исполнения, тесно связанного с понятием обязательства, которое определяется как обязанность одного лица (должника) совер-

шить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного действия, и право кредитора требовать от должника совершения его обязанности.

Особенностью обязательственного пра-

воотношения является то, что объектом субъективного гражданского права и правовой обязанности его участников являются действия, определенная совокупность которых для правомочного субъекта становится требованием, а на обязанного возлагается как долг. Являясь разновидностью гражданского правоотношения, обязательственное правоотношение "образует взаимодействие их участников, осуществляемое в соответствии с их субъективными правами и обязанностями" .

"Субъективные права и обязанности в обязательстве представляют собой юридические возможности. Реализация их заключается в совершении соответствующих действий лицами, которым они принадлежат" .

Стало быть, исполнение обязательства заключается, прежде всего, в совершении действий.

Действия могут совершаться как фактические, так и юридические. При рассмотрении последних, особое значение имеет высказывание Д.И. Мейера о том, что "для того чтобы внешнее действие признавалось юридическим, нужно, чтобы оно имело какое-нибудь отношение к вопросу о праве: наука права не обращает внимания на такие действия, которые безразличны по отношению к праву" . "Действия субъектов правоотношения приобретают юридическое значение только потому, что они совершаются в целях осуществления субъективных прав и в порядке исполнения обязанностей" .

Вопрос о том, является ли исполнение юридическим действием, сделкой или чем-то иным, составляет глобальную проблему .

Действия во исполнение обязательства относят к односторонним сделкам В.С. Толстой , О.С. Иоффе , С.С. Алексеев , ГИ.Ст-рельникова , ЛХЕфимова , ЛАНово-селова при рассмотрении вопросов уступки права требования классифицирует передачу права (требования) как двустороннюю сделку (соглашение, договор), обладающую абстрактным характером . Ю.С. Гамбаров рассмат-

ривал исполнение и его принятие как единую сделку . Исполнение обязательства как вещный договор (вещная сделка) рассматривают М.И. Брагинский, М.В. Зимилева, С.Н. Мыз-ров, К.И.Скловский, Л.Ю. Василевская . Против вещного договора выступают С.А. Си-ницин, Д.А. Малиновский , основные доводы которых сводятся к тому, что в догматической конструкции "вещный договор" необоснованно сливаются понятия сделки и правоотношения, ею порожденного, ибо сам по себе юридический факт вещным или обязательственным быть не может. И.В. Бекленищева исполнение договора рассматривает как распорядительную сделку (договор) . А.А. Чего-вадзе осуществление акта передачи признает распорядительной сделкой , а основание передачи - обязательственной сделкой. Смешанная (компромиссная концепция) заключается в том, что исполнение в различных случаях рассматривается как сделка, в других - как фактические действия, в третьих - как юридические действия, в четвертых - как двусторонняя сделка. Исполнение относят к двусторонней и даже многосторонней сделке, не являющейся договором . По мнению С.В. Сар-баша, исполнение обязательства является двусторонней сделкой особого рода, направленной исключительно на прекращение обязательства посредством доставления кредитору и принятия последним объекта гражданского права и mutatis mutandis прав на него (ремисси-онная сделка) .

В юридической литературе нет единства мнений по поводу правовой природы исполнения... что представляет собой исполнение обязательства, ученые видят по-разному .

Определяя понятие исполнения, необходимо отметить, что "каждое юридическое отношение возникает по поводу известного интереса, преследуемого членами общества. Так как субъективное право представляет юридическую возможность осуществления интереса, то оно не может возникнуть без действительного интереса, имущественного или нравственного" .

Чернышева И.В.

Именно интерес является значимым фактором движения правомерного и неправомерного поведения и обусловливает возникновение договорных обязательств. "Интерес, охраняемый правом, составляет цель и предпосылку субъективной воли (воли участников гражданских правоотношений), которая формируется под влиянием интереса, укрепляется в процессе его осознания, выступает как осознанный интерес и является средством его удовлетворения" . Таким образом, интерес формирует волю участников, которой определяется направленность обязательства на достижение желаемого обмена благами либо достижение иного социально-экономического эффекта.

Направленность обязательства позволяет классифицировать гражданско-правовые договоры на различные группы . При этом, к примеру, направленность на передачу имущества в собственность следует понимать именно как желаемый экономический результат, а не действия обязанного лица, которые не отражают сущности договора. Обязанность совершить определенное должное действие либо воздержаться от определенного действия является субъективной обязанностью должника, что логично вытекает из понятия обязательства, которым установлено, что должник выполняет не любые действия, а только те, которые определены сторонами в качестве долга и требования. Поэтому квалификация предоставления определяется по соответствию действий должника лежащему на нем долге. Тождество действий, так же, как и тождество вещи, определяется указанием на их качественные, количественные, стоимостные и временные характеристики.

Причем, по мнению Д.И. Мейера, "если положительное действие состоит в действительном совершении чего-либо, то отрицательное - в таком проявлении воли, которое содержится в воздержании от другого какого-либо действия. Но относительно действия отрицательного представляется то затруднение, что не всегда видно

внешнее проявление воли, хотя оно и существует: без такого внешнего проявления воли не было бы юридического действия. О существовании отрицательного действия мы судим по несуществованию действия положительного" . Позднее, аналогичные взгляды высказывал М.М. Агарков. По его мнению, "понятие юридического действия обнимает не только действие в собственном смысле слова, ... но и бездействие, ... которое выражается в отсутствии движений" .

При этом признаваемая в науке гражданского права возможность существования отрицательных действий не приводит к однозначному выводу о возможности существования отрицательных обязательств.

По мнению О.С. Иоффе, "пассивная функция никогда не исчерпывает юридического объекта обязательства, а обычно выступает в качестве результата или дополнения к положительным действиям его субъектов" . В.П. Грибанов отмечал, что отрицательные обязательства "встречаются лишь как побочные, неразрывно связанные с переходом имущественных благ" . По мнению В.С.Толстого, договоры и административные акты никогда не устанавливают в качестве самостоятельной цели обязанность воздержания от положительного действия. Примеров подобного рода нет в законодательстве. Что же касается сложных обязательственных правоотношений, то, действительно, в нормах гражданского права нередко в числе других указаний можно встретить и предписание тому или иному субъекту воздерживаться от положительного действия. Но такой запрет необходимо рассматривать в совокупности с другими постановлениями данного или иных законодательных актов . Г. Д. Отнюкова указывает, что реже самостоятельным объектом обязательства бывает воздержание от действия. Чаще всего оно входит наряду с действиями в пользу кредитора в качестве элементов исполнения в содержание сложных обязательств .

Не отрицая в целом возможность существования отрицательных обязательств, большинство авторов рассматривает их в качестве побочных, дополнительных обязанностей по отношению к основным обязанностям должника, что представляется обоснованным и выверенным практикой, так как цель обязательства - приобретение имущественных прав либо удовлетворение иного социально-экономического интереса обусловливает необходимость совершения активных положительных действий. Поэтому редкие примеры обязательств с отрицательными действиями, встречающиеся в литературе , представляются спорными.

Договоров, устанавливающих своей целью воздержание от определенного действия, Гражданский кодекс РФ не содержит. При этом к случаям законодательного закрепления отрицательных действий следует отнести обязанность арендатора не использовать имущество не по назначению, в нарушение условий договора, не сдавать в субаренду (поднаем); не передавать свои права и обязанности по договору аренды другому лицу (перенаем) (ст. 615 ГК РФ). Однако и они не относятся к предмету договора аренды, предполагающему предоставление арендодателем имущества во временное владение и пользование или во временное пользование. Запрет на использование и распоряжение имуществом, переданным по договору хранения, также не относится к предмету договора, в связи с чем такие отрицательные действия могут рассматриваться только как дополнительные (ст. 886 ГК РФ).

Поэтому представляется очевидной невозможность применения большинства положений об исполнении обязательств к обязательствам, заключающимся в воздержании от совершения определенных действий. Действия должника должны быть совершены надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства, требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований -в соответствии с обычаями делового обо-

рота или иными обычно предъявляемыми требованиями. Под условиями и требованиями понимаются требования, предъявляемые к субъекту, сроку, месту, способам, предмету обязательства. Надлежащее исполнение прекращает обязательство. Обладая признаками правомерности, направленности, волевым содержанием, действия должника приобретают значение юридического факта, порождающего те правовые последствия, наступления которых желают лица, исполняющие договор, и которые определены законом для данного договора, что позволяет характеризовать их как одностороннюю сделку, для совершения которой достаточно волеизъявления одной стороны. Вместе с тем, по справедливому мнению М.И. Брагинского, должником в целях надлежащего исполнения обязательства могут совершаться (в большинстве случаев должны совершаться) и действия (как юридические, так и фактические), которые вовсе не характеризуются направленностью на прекращение обязательства. И далее автор в качестве примера указывает на такие действия поставщика, как приобретение сырья и материалов, необходимых для изготовления товаров, которые он обязался поставить покупателю по договору поставки; составление внутрипроизводственного графика работ по изготовлению соответствующей партии товаров; контроль за соблюдением сроков отгрузки соответствующих товаров и т.п.. Данные действия, бесспорно, подчинены конечной цели исполнения обязательства по договору поставки, но вряд ли могут рассматриваться в качестве гражданско-правовых сделок .

Совершение юридических и иных действий, носящих фактический характер, с которыми связывается прекращение обязательства, предусмотрено агентским договором (ст. 1005 ГК РФ). В некоторых случаях юридическое значение могут приобретать фактические действия, совершаемые участниками до заключения договора. К примеру, к действиям по исполнению договора

Чернышева И.В.

следует отнести передачу имущества по заключенному впоследствии договору купли-продажи.

Таким образом, действия должника во исполнение договора, за редким исключением, следует отнести к сделкам, что косвенно подтверждается п. 3 ст. 159 ГК РФ. Уплата денег, отгрузка продукции, сдача-приемка результата работ, совершенные во исполнение письменного договора, могут быть по соглашению сторон в устной форме, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору.

Односторонние сделки, под которыми признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, по общему правилу носят самостоятельный характер и автономно воздействуют на движение гражданского правоотношения (ст. 154 ГК РФ). Однако таких сделок немного. Большинство же односторонних сделок, по справедливому мнению М.А. Рожковой, носят вспомогательный характер и входят в качестве одного из элементов в юридический состав, который только в завершенном состоянии "движет" правоотношение. Повода признавать их самостоятельно порождающими названные последствия не имеется .

Ранее Э. Штампе высказывалась позиция в отношении зависимости вспомогательной сделки от основной. По мнению автора, "в то время, как волевой акт при присвоении товара самостоятелен и сам по себе вызывает окончательно правовые изменения, соответствующие волевые акты при обмене товарами, за некоторыми естественными исключениями, являются по своей природе несамостоятельными и не способны вызвать окончательные правовые изменения. Они в значительной степени состоят в отношении строгой зависимости с породившей их основной сделкой". Автор предлагал "называть их вспомогательными сделками (разумеется, по отношению к основной сделке)" .

Разделение сделок по правовому содержанию на основные и вспомогательные было высказано М.М. Агарковым при изучении правовой природы неосновательного обогащения и в дальнейшем Е.А. Флейшиц: ".вспомогательные сделки всегда совершаются для реализации другого, ранее существовавшего между сторонами правоотношения, для исполнения обязательств, возникших из закона, из административного акта, из ранее совершенной сделки" .

Действительно, сделки во исполнение договора направлены на достижение правовой цели основного договора и должны привести к его прекращению. Требования для таких сделок установлены участниками в основном договоре и определены в общих положениях главы 22 "Исполнение обязательств" Гражданского кодекса РФ, что приводит к выводу об их вторичном и несамостоятельном (вспомогательном) характере. Вспомогательные сделки имеют добавочное по отношению к основной сделке волеизъявление и свои типичные последствия в качестве элемента юридического состава. К примеру, при исполнении вспомогательной сделки у должника возникает право на получение расписки (п. 2 ст. 408 ГК РФ). К общим последствиям исполнения вспомогательной сделки относится возникновение права требования произведения встречного исполнения другой стороной и, соответственно, обязанность этой стороны.

Однако исполнение договора только должником не приводит к достижению правовой цели основного договора и его прекращению, предполагая совершение действий и кредитором. Кредитор оценивает и принимает исполненное должником, так как, в конечном счете, реализация его субъективного права, заключающаяся в возможности удовлетворения его интереса, находится в прямой зависимости от соответствия действий должника условиям обязательства, за исключением случаев исполнения обязательства внесением долга в депозит (ст. 327 ГК РФ).

В российской юридической литературе обосновывалась концепция обязанности кредитора принять исполнение . Содержание этой обязанности, по мнению М.М. Агаркова, заключается в "совершении зависящих от кредитора действий, без которых должник не может исполнить обязательство" . Эти действия входят в состав особого вспомогательного обязательства, ответственность за неисполнение которого подчиняется общим правилам ответственности за вину.

Позднее И.Б. Новицкий пишет: "В этом случае нет элемента обмена исполнения каких-то действий на встречное исполнение должника (как это имеет место в отношении двух основных обязанностей по двустороннему договору), ... имеется лишь осложнение права кредитора обязанностью включиться в исполнение обязанности должником и содействовать ему в этом" . В.К. Райхер указывает, что "обязанность принятия исполнения (как и обязанность содействия должнику в исполнении) обязательства есть именно кредиторская обязанность, а не дебиторская обязанность" , определяя специфику указанной обязанности кредитора в отсутствии у нее характера встречного удовлетворения. Г.И. Стрельникова считает, что кредиторские обязанности не имеют самостоятельного значения. Их наличие не делает кредитора одновременно и должником (как в двусторонних обязательствах), поскольку они устанавливаются не в пользу должника, а для обеспечения реализации права требования, принадлежащего кредитору .

Принятие кредитором исполнения в литературе рассматривается не в качестве правомочия, а в качестве субправомочия, которое входит наряду с субправомочием на заявление требования должнику в состав правомочия на собственные положительные действия кредитора, которое вместе с правомочием требования образует содержание субъективного права кредитора в обязательстве , с чем трудно согласиться.

Субъективное право, понимаемое в оте-

чественном правоведении как предусмотренная нормами права мера возможного или дозволенного поведения, включает правомочия, выражающиеся в возможности: действовать (право-поведение); требовать (право-требование); пользоваться (право-пользование); иметь защиту (право-притязание) . Однако нормами права определяется не только мера возможного поведения, но и зачастую устанавливается должное поведение кредитора, обязанного принять исполненное должником.

Покупатель обязан принять переданный ему товар (п.1 ст. 484 ГК РФ), покупатель (получатель) обязан совершить все необходимые действия, обеспечивающие принятие товаров, поставленных в соответствии с договором поставки (п.1 ст. 513 ГК РФ), заказчик обязан в сроки и в порядке, которые предусмотрены договором подряда, осмотреть и принять выполненную подрядчиком работу (п.1 ст.720 ГК РФ), по истечении срока поклажедатель обязан немедленно забрать переданную на хранение вещь (п.1 ст. 899 ГК РФ), доверитель обязан без промедления принять от поверенного все исполненное им в соответствии с договором поручения (п. 3 ст. 975 ГК РФ), комитент обязан принять все исполненное по договору комиссии, осмотреть имущество, приобретенное для него комиссионером (ст. 1000 ГК РФ).

Неисполнение указанных в законе обязанностей кредитора обеспечено как универсальными, так и специальными способами защиты.

У должника возникает право требовать возмещения убытков при просрочке кредитора, который не совершил действий, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства либо отказался выдать расписку в получении исполненного или вернуть долговой документ (ст. 406, 408 ГК РФ). Такие действия кредитора, являясь виновными и противоправными, влекут применение гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убыт-

Чернышева И.В.

прекращение прав и обязанностей, в треть-

ков, что не приводит к надлежащему исполнению обязательств и его прекращению.

При неисполнении иных обязанностей кредитора, вытекающих из отдельных видов договоров, должник вправе применить специальные способы защиты, указанные в законе. Так, при неисполнении поклажедателем своей обязанности взять обратно вещь, переданную на хранение, хранитель вправе после письменного предупреждения самостоятельно продать вещь; при уклонении заказчика от принятия выполненной работы подрядчик вправе продать результат работы. Такое противоправное поведение кредитора также не признается надлежащим исполнением.

Таким образом, неисполнение кредитором своих обязанностей может повлечь возникновение неблагоприятных последствий, в том числе применение мер гражданско-правовой ответственности, что приводит к выводу о том, что обязательство прекращается в связи с надлежащим исполнением обязанностей не только должником, но и кредитором. В связи с чем действия кредитора следует относить к кредиторским обязанностям, а не к возможному или дозволенному поведению, а содержание кредиторской обязанности заключается как в "совершении кредитором зависящих от него действий, без которых должник не может исполнить обязательство" , так и в совершении всех иных действий по принятию исполненного должником. Если такие обязанности кредитором не исполнены, обязательство надлежащим исполнением не прекращается.

Действия кредитора, обладая волевым характером, правомерностью, направленные так же, как и действия должника, предложившего исполненное, на возникновение имущественных и иных последствий, приобретают юридическое значение односторонней сделки, которая носит вспомогательный характер.

"Юридические факты, взаимодействуя между собой, влекут в одних случаях образование прав и обязанностей, в других -

их - препятствуют наступлению иных юридических фактов и т.п." .

Надлежащее исполнение, к примеру, договоров об отчуждении имущества, является основанием не только прекращения этого договора (совокупности субъективных прав и субъективных обязанностей), но и права собственности должника (например, продавца) - п.1 ст. 235 ГК РФ. Кроме того, в результате исполнения такого договора возникает право собственности кредитора (например, покупателя) - п.1 ст. 218 ГК РФ. Только прекращение права собственности у должника и, соответственно, возникновение права собственности у кредитора (надлежащее исполнение) являются основанием прекращения обязательственного правоотношения.

Таким образом, возникновение права на имущественное благо либо создание иного социально-экономического эффекта и есть достижение правовой цели участников, удовлетворяющей их интересы, что приводит к прекращению обязательства (ст. 408 ГК РФ).

Между тем названные юридические факты - действия по исполнению и принятию исполненного, подпадая под действие нормы права, которая предусматривает возникновение правовых последствий, входят в юридический состав, необходимый для прекращения обязательства. Любое из входящих в юридический состав обстоятельств само по себе еще не влечет юридических последствий; эти последствия возникнут только в результате совершения действий должника по исполнению и действий кредитора по принятию исполненного.

К примеру, обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент вручения товара покупателю (п.1 ст. 458 ГК РФ) и осуществляется по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче. Именно с этого момента обязательство продавца передать имущество считается исполненным (ст. 556 ГК РФ), что прекращает обязательство.

Поэтому под надлежащим исполнением обязательства понимается совокупность различных юридических фактов, создающая сложный юридический (фактический) состав. Отсутствие правовой нормы, предусматривающей ситуацию, когда наступление фактических обстоятельств (исполнение и принятие) признается достаточным для возникновения правовых последствий - прекращения обязательства, вызывает неопределенность при правоприменении.

В связи с этим, предлагается следующая редакция п.1 ст. 408 ГК РФ: "Обязательство прекращается надлежащим исполнением должником и принятием исполненного кредитором".

Нельзя не отметить, что, признавая за действиями по исполнению обязательства характер вспомогательных односторонних сделок, возникает вопрос о форме таких действий. Пунктом 3 ст. 159 ГК РФ установлено, что сделки во исполнение договора, заключенного в письменной форме, могут заключаться по соглашению сторон устно, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. При этом необходимо различать действия сторон во исполнение договора и действия сторон по оформлению исполненного по договору (подписание актов приема-передачи, иных подтверждающих исполнение документов).

Проблема правовой природы акта приема-передачи была рассмотрена на заседании Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Свердловской области 9 декабря 2003 г. Обобщение мнений позволило объединить позиции в две группы.

1. Акт приема-передачи является действием во исполнение сделки, следовательно, применению подлежат нормы главы 22 ГК РФ. Сам по себе акт приема-передачи основных средств не может повлечь какие-либо самостоятельные гражданско-правовые последствия, следовательно, он не отвечает признакам сделки, указанным в ст. 153 ГК РФ. Данный документ составляется во исполнение совершенной сделки, носит

не "волеобразующий", а "удостоверительный" ("подтверждающий") характер и должен оцениваться в соответствии с главой 22 ГК РФ ("исполнение обязательств").

2. Принимая во внимание п. 3 ст.159 ГК РФ, где речь идет именно о действиях по исполнению обязательств, таких как: приемка работ, передача имущества, уплата денег и т.п., передача имущества (нередко оформляемая актом приема-передачи) - являются сделкой, когда именно с ней закон (п.1 ст.223 ГК РФ) связывает правовые последствия.

Обсудив данные позиции, Научно-консультативный совет Арбитражного суда Свердловской области пришел к следующему выводу.

При определении, является ли акт приема-передачи имущества сделкой, то есть юридически значимым действием, направленным на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей, необходимо исходить из конкретных обстоятельств. В частности, является ли акт единственным документом о передаче имущества, либо он является вторичным документом после подписания соответствующего договора, издания акта компетентным органом или собственником.

В том случае, когда акт приема-передачи подписывается при отсутствии гражданско-правовой сделки или административного акта и содержит все существенные условия, позволяющие говорить о наличии сделки, подписан компетентными лицами и выражает согласованную волю сторон, направленную на возникновение гражданско-правовых последствий, акт приема-передачи имеет самостоятельное значение и выступает одновременно как основанием перехода прав на имущество, то есть сделкой (ст. 153 ГК РФ), так и документом, подтверждающим исполнение сделки .

Судебная практика складывается аналогично. Так, по материалам одного из дел судом сделан вывод о том, что акт приема-передачи имущества не является самостоя-

Чернышева И.В.

тельным основанием для возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей по передаче имущества, а составлен во исполнение сделки купли-продажи (п.1 ст. 556 ГК РФ), поэтому оснований для применения положений о ничтожности сделок, в том числе их мнимости, не имеется, в связи с чем в удовлетворении иска о признании акта приема-передачи имущества недействительным судом отказано . В удовлетворении иска о признании недействительной сделки по передаче имущества муниципального предприятия, оформленного актом приема-передачи основных средств, судом отказано, так как акт приема-передачи сделкой не является, а свидетельствует лишь об исполнении административного акта уполномоченного органа (распоряжения комитета по управлению имуществом) и сам по себе признакам сделки, установленным ст. 153 ГК РФ, не соответствует . Акт приема-передачи векселей, по мнению суда, не является сделкой, поскольку не носит самостоятельный характер, а направлен на исполнение обязанности по оплате задолженности, поэтому в иске о признании недействительной сделки по погашению задолженности, оформленной актом приема-передачи, также отказано (ст.69 АПК РФ) .

Письменное оформление исполнения договора имеет важное практическое значение, так как в случае спора такой документ (на-

кладная, акт приема-передачи, расписка и другое) будет одним из доказательств исполнения сделки, на которое вправе ссылаться лицо, участвующее в деле (ст. 65 АПК РФ).

Так, акты приемки поставленной мебели и акт выполнения закупок оценены судом как доказательства подтверждения факта поставки , наличие факта выполнения работ, подтвержденных материалами дела, повлекли удовлетворение судом требования о взыскании задолженности за выполненные работы и неустойки . В некоторых случаях, к примеру, если фактически имущество передано, а передаточный акт или иной документ о передаче не был подписан, то по смыслу ст.556 ГК РФ передача недвижимости не состоялась и обратиться в суд о понуждении государственной регистрации перехода права не представляется возможным. Письменное оформление исполненного по договору подтверждает факт надлежащего или ненадлежащего исполнения обязательства.

На основании вышеизложенного исполнение договорных обязательств предлагается понимать как совокупность односторонних вспомогательных сделок, совершаемых должником и кредитором, создающих сложный юридический состав и направленных на удовлетворение имущественного или иного социально-экономического интереса и прекращение обязательств.

ЛИТЕРАТУРА

1. Егоров И.Д. Гражданское право: Учебник.Ч.1.Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект. 1997. С.78.

2. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С.12.

3. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут. 2000. С.175. (Классика российской цивилистики.).

4. Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. Очерки по гражданскому праву. ЛГУ 1957.

5. Витрянский В.В. Обсуждение проблемных вопросов договора комиссии. Вестник ВАС РФ. 2004. № 8. С.188.

6. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 24-25.

7. Комментарий к ГК РСФСР Под ред. Е.А.Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2, доп. и пере-работ. М., 1970. С. 256.

8. Алексеев С.С. Избранное. М., 2003. С. 16, 25-26.

9. Стрельникова Г.И. Гражданское право. Учебник для вузов. Часть первая. Под общей редакцией доктора юрид.наук, профессора Т.И.Илларионовой, канд. юрид. наук Б.М. Гон-гало, канд. юрид. наук В.А. Плетнева. М., 1998. С. 362.

10. Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С.327.

11. Новоселова Л.А.Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 39-47.

12. Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть.М.. С. 662-663.

13. Витрянский В.В., Брагинский М.И. Договорное право. Книга первая.М., 2002. С. 281; Зимилева М.В. Общая собственность в советском гражданском праве. Автореф.-дисс... канд.юрид.наук. М., 1940.С.51; Мызров С.Н. Договор аренды. Автореф.дис.кан-д.юрид.наук. Ульяновск, 2000. С.12; Скловский К.Договор купли-продажи: вещный эффект // Российская юстиция. 1998. № 10. С. 15-17.

14. Синицин С.А. Концепция вещного договора в германской и российской цивилистике: дискуссионные аспекты. Законодательство. 2004. №7. С. 5-13. Малиновскй Д.А. Понятие субъективного вещного права. Юристъ. 2001. № 12. С.12.

15. Бекленищева И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование). Автореф. дис... канд. юрид.наук. Екатеринбург, 2004. С. 8-9.

16. Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М.: Статут. 2004. С. 293.

17. Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. Законодательство. 2003..№ 12. С.17; 2004 .№1. С.19.

18. Сарбаш С.В.Исполнение договорного обязательства. М., Статут. 2005. С. 83.

19. Сарбаш С.В.Исполнение договорного обязательства. М., Статут. 2005. С.27.

20. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула. 2001. С. 74.

21. Иоффе О.С.Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 579.

22. О.С.Иоффе выделяет договоры по возмездной реализации имущества, по возмездной передаче имущества в пользование, по безвозмездной передаче имущества в собственность или в пользование, по производству работ, по оказанию услуг, по перевозкам, по кредиту и расчетам, по совместной деятельности, по страхованию. (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 24-25.). О.А. Красавчиков в результате деления выделяет четыре больших группы обязательств: обязательства направленные на передачу имущества; обязательства, направленные на оказание услуг; обязательства, направленные на выполнение работ; обязательства, направленные на передачу денег.(см. Красавчиков О.А. Система отдельных видов обязательств. С. 42-43). М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, используя критерий результата разделили гражданские договоры на четыре группы: договоры на передачу имущества; договоры на выполнение работ; договоры на оказание услуг; договоры, направленные на учреждение различных образований (см. Брагинский М.И., Витрянский

В.В. Договорное право. Кн.1: Общие положения.М., Статут. 2001. С. 399).

23. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., Статут. 2000. С.175. (Классика российской цивилистики).

24. Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право.1946. № 3, 4. С. 46.

25. Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 6.

26. Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществлении субъективных гражданских прав. // Советское государство и право.1964. № 7. С. 77.

Чернышева И.В.

27. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М. 1973. С. 9.

28. Отнюкова Г.Д. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу РФ, частям первой, второй, третьей / под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Ю. Кабалкина, А.Г. Лисицына-Светланова. Ин-т государства и права РАН, 2007. М., Юрайт-Издат. 2007. С.294.

29. З.И. Цыбуленко, рассуждая об исполнении обязательства путем воздержания от совершения определенных действий, в качестве примера указывает, что хранитель не вправе без согласия поклажедателя пользоваться переданной на хранение вещью, если иное не предусмотрено договором. А ломбард как хранитель вещей не имеет права ими пользоваться и распоряжаться и обязан воздерживаться от этого. Гражданское право России. Часть первая: Учебник. Под ред. З.И. Цыбуленко. Юристъ, 2000. С. 383.

30. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о банковском вкладе, банковском счете; банковские расчеты. Конкурс, договоры об играх и пари. Книга 5. В 2-х томах. Том 2. Статут., М. 2006. СПС «Консультант плюс».

31. Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве. // Хозяйство и право. 2006 .№ 7. (Приложение). СПС «Консультант плюс».

32. Штампе Э. Проблема каузы в гражданском праве. Политико-правовое исследование к. 365 ВОВ. Вестник гражданского права. 2007. №4. СПС «Консультант плюс».

33. Гражданское право. Том I. Под ред. проф.М.М. Агаркова и проф.Д.М. Генкина. М., 1944. С. 355.

34. Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 217. Серия "Курс советского гражданского права".

35. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.1940. С. 64-67. Райхер В.К. Правовые вопросы договорной дисциплины в СССР. Л.1958. С. 91; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 270; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.1073. С.68-69; Садиков О.Н. Участие кредитора в исполнении договорного обязательства между государственными предприятиями: Автореф.дис. .. .канд.юрид.наук. М.1953. С.13-14.

36. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М. 1940. С. 66.

37. Новицкий И.Б. Участие кредитора в исполнении договорного обязательства.Со-

в.гос.и право, 1947, №7, С. 30.

38. Райхер В.К. Новая роль кредитора в советском социалистическом праве. Очерки по гражданскому праву. Л.1957. С. 117-118.

39. Стрельникова Г.И. Гражданское право. Учебник для вузов. Часть первая. Под общей редакцией доктора юрид. наук, профессора Т.И. Илларионовой, канд. юрид. наук Б.М. Гон-гало, канд. юрид. наук В.А. Плентева. М. 1998. С. 361.

40. Крашенинников Е.А. Структура субъективного права. Кн.: Построение правового государства: вопросы теории и практики. Ярославль, 1990. С. 4-7.

41. Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966.

42. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.1940. С. 64-67.

43. Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве. "Хозяйство и право".2006, №7 (Приложение). СПС «Консультант плюс».

44. Арбитражный суд Свердловской области в 2003 году. Под ред.проф. И.В.Решетни-ковой. сост. О.В. Вязовченко. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та. 2004 г. С. 33.

Развитие правоприменительной практики, в том числе практики применения Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», делает актуальным вопрос о допустимости оспаривания действий, составляющих исполнение обязательства. Нельзя отрицать тот факт, что на отечественную доктрину немалое влияние оказали положения германской доктрины о классификации сделок на обязательственные и распорядительные (разновидностью распорядительных сделок являются вещные договоры).

Германские юристы определяют обязательственную сделку как основание возникновения обязательства, вещную сделку -- как форму перехода или обременения вещного права. Вещная сделка как разновидность распорядительных сделок (Verfugungsgeschafte) определяется как сделка, посредством которой переносится, обременяется, прекращается вещное право1. Принцип разъединения, принятый в германской цивилистике, означает, что действительность вещной сделки не зависит от действительности обязательственной сделки. Иное может быть предусмотрено соглашением сторон. Содержание распорядительной сделки определяется как волеизъявление, непосредственно вызывающее утрату или обременение права или переход либо обременение уже установленного ранее вещного права.

Вещная сделка действительна только тогда, когда лицо, передающее (устанавливающее) право, этим правом обладает. Напротив, обязательственная сделка действительна даже в том случае, когда лицо, принимающее на себя обязанность передать вещь в собственность или ограниченное вещное право, в момент заключения сделки не является собственником.

В германской доктрине понятие «вещный договор» подвергнуто критике. Вызывает сомнение вывод о том, что вещный договор -- это самостоятельное волеизъявление. Еще Г. Дернбург писал, что воля передать право собственности при передаче почти никогда специально не выражается, о ней судят по содержанию обязательственной сделки, лежащей в основе приобретения права собственности. Этот вывод Г. Дернбурга подтверждает весьма выразительная редакция § 929 Германского гражданского уложения (далее -- ГГУ): для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал вещь приобретателю, и оба они были согласны, что право должно перейти. К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что «характеристика исполнения как сделки несколько искусственна»5.

При оценке германского учения о вещном договоре нужно отметить следующие обстоятельства:

• 1) вещный договор существует наряду с передачей, дополняя ее;
• 2) вещный договор зачастую «затеняет» собой обязательственную сделку (что следует, в частности, из содержания § 929 ГГУ);
• 3) понятие вещного договора различными способами приспосабливается к ситуациям возникновения права собственности у приобретателя до или после передачи.

В последнем случае используется теория вещного договора под отлагательным условием (§ 449 ГГУ). Представляется, что есть основания с определенным сомнением отнестись к целесообразности использования разработанного германской цивилистикой учения о вещном договоре в отечественной доктрине.

В отечественной цивилистике имеются две основные точки зрения о понятии вещной сделки. Первая точка зрения состоит в том, что передача вещи -- это вещный договор или вещная сделка. Эта точка зрения в дореволюционной литературе отстаивалась, в частности, В.М. Хвостовым, Ю.С. Гамбаровым, И.Н. Трепициным.

Е.А. Флейшиц определила вспомогательные сделки как сделки, которые совершаютсядля реализации ранее существовавшего между сторонами правоотношения, в частности, для исполнения обязательства, и отнесла передачу к вспомогательным сделкам. При этом она отметила, что передача служит реализации правоотношений, существующих в силу основной сделки, и не является основанием приобретения.

Б.Б. Черепахин писал, что «важное значение имеет деление односторонних сделок на распорядительные и обязательственные. Распорядительные сделки приводят к абсолютно-правовым последствиям, в частности, к переносу или установлению права собственности, права залога, права на патент. Обязательственные сделки производят обязательственные последствия».

В современной цивилистике вывод о том, что передача -- это вещная (распорядительная) сделка, поддержан многими авторами, в числе которых: Д.О. Тузов, В. А. Слыщенков, В.В. Бердников, И.В. Бекленищева.

Д.О. Тузов, рассматривая последствия недействительности сделки, пишет: «Для применения реституции и конфискации необходимо, чтобы по недействительной сделке состоялось имущественное предоставление (хотя бы частичное). В противном случае ни реституция, ни конфискация невозможны. Поэтому данные меры являются правовыми последствиями безосновательного предоставления, а не той сделки, в связи с которой это предоставление совершено». И.В. Бекленищева под распорядительными договорами предлагает понимать «такие распорядительные акты, которые требуют выражения взаимной воли двух сторон и опосредуют переход от одного лица к другому имущественных прав».

Близкой данной точке зрения можно признать позицию С.В. Сарбаша, который избегает определения исполнения как вещной сделки, но поддерживает аргументы тех авторов, которые используют более широкое, чем вещный договор, понятие распорядительного договора.

В. Сарбаш определяет исполнение обязательства как особую правопрекращающую (ремисси- онную) двустороннюю вторичную сделку, включающую в себя волеизъявление сторон, направленное на исполнение обязательства. По мнению автора, исполнение, как сделка, не порождает никаких новых прав и обязанностей сторон по отношению друг к другу (т.е. не создает требования и долга). Правовым эффектом такой сделки является получение права на объект (для случаев, когда обязательство предусматривает передачу или создание прав) и прекращение обязательства исполнением.

Иная точка зрения о природе передачи вещи высказана О.А. Красавчиковым, который, в частности, писал: «Важнейшим юридическим поступком. является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а иногда и неимущественной) обязанности».

Т.И. Илларионова не признавала передачу сделкой, отмечая, что в обширной категории актов осуществления права и исполнения обязанностей не все действия требуют распространения на них режима сделок, поскольку они либо не наделены необходимой регламентирующей силой, либо на них распространяется иной правовой режим. М.И. Брагинский также рассматривает исполнение как юридический поступок, отмечая, что должник, который перевел банку сумму, соответствующую полученному кредиту, не вправе ссылаться на то, что он это сделал по ошибке. И.А. Полуяхтов предложил действие по исполнению обязательства считать распорядительным поступком.

Правоприменительная практика избегает использовать понятие сделки в отношении действия по исполнению обязательства. В частности, не применяется ст. 168 ГК к передаче имущества. Не признаются сделкой действия по зачислению денежных средств на счет, списанию денежных средств со счета. Проблема разграничения сделки и юридического поступка имеет важнейшее практическое значение. Вывод о том, что передача вещи -- это сделка, повлечет применение к передаче всех норм гражданского права о сделках, в том числе и норм об основаниях и последствиях недействительности сделки. При решении вопроса о допустимости самостоятельного оспаривания передачи высказываются противоположные выводы: одни авторы, в частности И.В. Бекленищева, считают, что передача вещи как распорядительная сделка может быть ничтожной и оспоримой; другие, например

С.В. Сарбаш, отмечают, что не все нормы гражданского законодательства о сделках применимы к передаче.

Так, С.В. Сарбаш пишет, что подведение исполнения под имеющееся регулирование известных гражданско-правовых институтов (сделок, договоров) приведет к негативному результату. Действия по исполнению обязательства не вполне подходят ни под нормативное регулирование сделок, ни под такое регулирование договоров. Но если исполнение обязательства вывести из- под регулирования позитивным правом соответствующих гражданско-правовых институтов (сделок, договоров), то оно в значительной степени окажется в правовом вакууме. Хотелось бы предложить несколько доводов в поддержку высказанного О.А. Красавчиковым вывода, согласно которому передача вещи во исполнение обязательства составляет юридический поступок.

Авторы, признающие исполнение обязательства сделкой, особое внимание обращают на волевой, правомерный характер исполнения обязательства. Однако юридический поступок, как и сделка, представляет собой волевое, правомерное действие. Волевой характер юридического поступка подчеркивался О.А. Красавчиковым. Такое восприятие поступка также бесспорно признается в современной литературе по теории государства и права.

Отличие юридического поступка от сделки состоит в факультативной направленности поступка на юридические последствия. Факультативность направленности передачи на юридические последствия можно проследить именно применительно к передаче, поскольку

С.В. Сарбаш отмечает направленность исполнения на прекращение обязательства, (эту направленность условно можно назвать «ретроспективной»), а В.В. Бердников, напротив, отметил направленность исполнения на возникновение у приобретателя права собственности («перспективная» направленность).

Следовательно, факультативность направленности воли при передаче состоит в том, что воля лица может быть направлена как на прекращение обязательства, так и на приобретение ограниченного вещного права или права собственности. Далее особенность передачи как юридического факта состоит в ее зависимости от основания приобретения права собственности. Б.Б. Черепахин отметил, что передача имеет не абстрактный, а казуальный характер, Е.А. Флейшиц подчеркнула, что передача не составляет «достаточного основания», титула владения.

Тем самым качество сделки признается за действием, которое само по себе, независимо от основной сделки, юридического последствия не имеет. Более того, передача не всегда выполняет и «транспортную» функцию (т.е. влечет переход права), поскольку в силу диспозитивности ст. 223 ГК РФ право собственности у приобретателя движимой вещи по договору может возникнуть в момент его заключения или в момент оплаты вещи, если это предусмотрено договором. Эти доводы не означают отрицания категории распорядительной сделки в целом. Хотелось бы лишь показать, что воля сторон передать (приобрести) вещное право формируется и выражается при совершении основной сделки; а система традиции «отодвигает» момент реализации этой воли. Имеет ли передача движимой вещи вещные последствия? Этот вопрос решается при заключении обязательственного договора. Следовательно, направленность воли имеет при передаче именно факультативное значение.

Вывод о том, что передача составляет сделку, повлечет серьезные практические затруднения. Возникнет необходимость дважды (при совершении обязательственной и вещной сделок) проверять право- и дееспособность стороны сделки, полномочия органа юридического лица; соблюдать организационные процедуры, которые требуются, например, в случае совершения хозяйственным обществом крупных сделок. Это усложнение неизбежно будет связано с дестабилизацией гражданского оборота, неуверенностью сторон правоотношения в наличии у них прав и обязанностей.

Получается, что не все нормы гражданского права о сделках могут быть применены к передаче. Но если признать, что передача является сделкой, то применять к ней только отдельные («избранные») нормы станет возможным лишь тогда, когда на это будет прямо указано в законе. В связи с этим возникает опасение, заключающееся в том, что первоначальная реакция правоприменителя на признание передачи вещи сделкой будет заключаться именно в применении к ней всех норм о порядке совершения крупной сделки, в которой имеется заинтересованность, об условиях действительности сделки, об одобрении сделки и т. п. Несомненно, такое «максимальное» применение норм о сделках в отношении передачи вещи не может не повлечь, как правильно пишет С.В. Сарбаш, нестабильности в экономике, незащищенности прав и законных интересов участников гражданского оборота.

Между тем еще М.М. Агарков признавал, что к юридическим поступкам могут применяться отдельные нормы гражданского законодательства о сделках, поскольку такой поступок, как и сделка, -- действие волевое. Также О.А. Красавчиков распространял на юридические поступки отдельные нормы о сделках, отмечая, например, что для совершения нематериальных поступков требуется наличие у лица дееспособности.

Учитывая особенности передачи вещи как действия, которое совершается во исполнение основной, первоначальной (обязательственной) сделки и не составляет (в отечественном законодательстве и отечественной доктрине) основания приобретения права (титула владения), отметим, что теоретической основой применения к передаче вещи отдельных норм гражданского права о сделках должно стать именно понятие юридического поступка.

С позиций юридической техники представляется более правильным вывод о том, что передача вещи составляет юридический поступок. Он позволит избежать «огульного» применения к ней всех норм о сделках и не помешает применению в отношении передачи вещи отдельных, точно определенных норм о сделках, прежде всего норм, затрагивающих субъективную сторону действия. Характеристика передачи вещи в качестве юридического поступка позволит избежать противоречия, состоящего в том, что сторона обязательства должна в обязательном порядке совершить передачу, и, следовательно, на значительное количество сделок не будет действовать принцип свободы договора.

С.В. Сарбаш видит в данной ситуации самоограничение субъекта договорных отношений собственной волей, сравнимое с самоограничением, вызванным предварительным договором. В таком случае, однако, может возникнуть проблема конкуренции требования о понуждении к заключению договора (ст. 445 ГК РФ) и об исполнении обязательства в натуре (ст. 398 ГК РФ). Особенно велика опасность такой конкуренции в том случае, если вещь передана в титульное владение третьего лица.

Квалификация исполнения обязательства в качестве сделки будет связана с целым рядом подобных вопросов и проблем, которые могут быть разрешены правоприменительной практикой. Для того чтобы избежать возможных затруднений, связанных с распространением на передачу вещи всех норм гражданского законодательства о сделке, и в то же время не оставлять без защиты сторону сделки в случае совершения такой передачи под влиянием насилия или угрозы, необходима, на наш взгляд, ее правовая квалификация в качестве юридического поступка, которая может стать основой применения к ней отдельных, строго определенных норм о недействительности сделки, что, в свою очередь, исключит неустойчивость судебной практики и позволит обеспечить сторонам сделки уверенность в защите их прав и законных интересов.

Представляется, что при определении юридического поступка слишком большое внимание обращается на субъективную сторону, отношение собственника и приобретателя к действию или бездействию. Признак направленности сделки на юридические последствия в результате подменяется признаком осведомленности лица о юридических последствиях действия или бездействия. Даже профессор В.А. Рясенцев, определяя юридическую природу признания долга, писал, что признание долга, по общему правилу, не является сделкой, так как «подавляющее большинство лиц, признающих свой долг, не имеют в виду перерыва исковой давности, поскольку не знают этого правила. Они подтверждают наличие обязанности».

Любой юридический поступок может быть отмечен хотя бы косвенным желанием юридических последствий либо сознанием их вероятности. При повышенном внимании к критерию направленности воли на юридические последствия среди правомерных действий практически не останется места для юридических поступков. В частности, показательно, что уничтожение вещи предлагается считать сделкой, так как право собственности -- это юридическое отношение, и, как следствие, уничтожение вещи направлено на прекращение правоотношения (т. е. юридические последствия)40. С таким максимальным расширением предметной области понятия сделки вряд ли можно безоговорочно согласиться.

Возможно, критерий направленности воли сторон на юридические последствия не стоит раскрывать через субъективное отношение лица к своему действию или бездействию. Соглашаясь с О.А. Красавчиковым в том, что юридический поступок является правомерным юридическим действием, с которым нормы права связывают юридические последствия независимо от того, было ли направлено это действие на указанные последствия или нет, можно высказать определенное предположение. Ключевое значение в разграничении юридических поступков и сделок принадлежит не субъективному отношению лица к своему правомерному действию, а указанию закона, который, в отдельных случаях, не принимает во внимание направленность воли сторон. Если это предположение верно, то критерий отграничения юридических поступков от сделок состоит именно в отсутствии проводимой законом связи между направленностью воли сторон на юридические последствия и юридическими последствиями. В таком случае можно выяснить, почему закон придает направленности воли сторон на юридические последствия только факультативное значение.

С.С. Алексеев, поддерживая предложенное М.М. Агарковым деление правомерных действий в зависимости от того, с каким конкретным его «элементом» связываются юридические последствия, отметил, что таким «элементом» может быть и направленность воли, и сам факт действия.

В зависимости от связи юридического поступка со сделкой или иным актом индивидуального регулирования можно различать две группы юридических поступков. К первой относятся юридические поступки, не направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена законом. К ним относятся создание, переработка и уничтожение вещи, создание произведения литературы, науки или искусства. Поскольку результат юридического поступка (например, создание вещи) важен для третьих лиц сам по себе, вне зависимости от намерения лица, закон, как представляется, придает направленности воли лица на юридические последствия лишь факультативное значение. Ко второй группе относятся юридические поступки, направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена не только нормами права, но и сделкой или иным актом индивидуального регулирования, они направлены на реализацию установленной ранее сторонами модели поведения. Сделкой или административным актом устанавливается не только возможность, но иногда и необходимость совершения юридического поступка, и, в частности, передача вещи является обязанностью продавца.

Обобщение норм гражданского законодательства об исполнении обязательства, нигде не называющих исполнение сделкой и не предполагающих ни самостоятельную оценку волеизъявления должника, совершающего исполнение ни проверку его право- и дееспособности, позволяет выдвинуть определенную гипотезу. В интересах сторон обязательства устанавливается опровержимая презумпция неизменности воли, т. е. предполагается, что воля сторон остается неизменной в течение всего срока действия обязательства, и эта воля направлена на исполнение.

Таким образом, сделка отличается от юридического поступка учитываемой законом направленностью на юридические последствия. Юридический поступок, в отличие от сделки, не выполняет функции поднормативной регламентации прав и обязанностей сторон. Определение передачи вещи как поступка поможет правильно отразить ее особенности, отмечая при этом, что она не составляет акт индивидуальной (поднормативной) регламентации прав и обязанностей сторон, а также снизить риск неправильного понимания гражданского законодательства субъектами гражданского оборота, избежать постепенного «смещения акцентов» с обязательственных сделок на передачу вещи (которое видится возможным с учетом определенной «инерции» юридического мышления). Также определение передачи вещи как поступка позволит избежать противоречивого вывода о том, что одна из сторон правоотношения (должник) сделку (передачу) совершить обязана (так как обязанность передать вещь следует из условий обязательства).

Наконец, если в германской доктрине XIX в. имелось разграничение сделок, направленных на хозяйственный результат (например, договор купли-продажи), и сделок, направленных исключительно на правовой результат (например, вещный договор, непосредственно влекущий право собственности)43, то современная отечественная доктрина не разрывает экономической и правовой цели обязательства. Следовательно, не совсем целесообразно разрывать сделку (например, договор купли-продажи) и ее правовой результат (возникновение у приобретателя права собственности).

Таким образом, передача вещи (как юридический поступок) и иные действия по исполнению обязательства не являются актом индивидуальной регламентации прав и обязанностей сторон. В целом, как представляется, признание передачи вещи юридическим поступком в большей степени отвечает общей задаче обеспечения стабильности гражданского оборота и создает уверенность сторон сделки в защите их прав и законных интересов.

Список использованной литературы:

• 1. Below, K.-H. Burgerliches Recht. Algemeiner Teil. Berlin, 1960. S. 85.
• 2. Capelle, K.-H. Burgerliches Recht. Sachenrecht. Wiesbaden, 1963. S. 12.
• 3. Василевская, Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 89.
• 4. Дернбург, Г. Пандекты. Вещное право. СПб., 1905. Т. 1, ч. 2. С. 113.
• 5. Слыщенков, В. А. Передача (traditio) как способ приобретения права собственности // Ежегод. сравнит. правоведения. 2001 год. М., 2002. С. 111.
• 6. Хвостов, В.М. Система римского права: учебник. М., 1996. С. 240-241; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть / под ред. В. А. Томсинова. М., 2003. 694-695; Трепицын И. Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. 172-173.
• 7. Флейшиц, Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1961. С. 217.
• 8. Черепахин, Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 2001. С. 332.
• 9. Понятие вещной сделки и распорядительной сделки в данном случае соотносятся как часть и целое.
• 10. Тузов, Д.О. Отчуждение имущества неуправомо- ченным лицом: вопросы юридической квалификации договора // Законодательство. 2003. № 6.
• 11. Бердников, В.В. Распорядительная сделка // Законодательство. 2002. № 2. С. 16-22; № 3. С. 30-39.
• 12. Бекленищева, И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 9.
• 13. Тузов, Д.О. Ничтожность и оспоримость сделок: классическая доктрина и проблемы российской цивилистики // Цивилистические записки: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. М. ; Екатеринбург, 2002. С. 152.
• 14. Бекленищева, И. В. Указ. соч. С. 10.
• 15. Сарбаш, С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 62-84.

• 16. Илларионова, Т.И. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений // XXVII съезд КПСС и механизм гражданско- правового регулирования общественных отношений. Свердловск, 1988. С. 54.
• 17. Брагинский, М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Вит рянский. М., С. 449.
• 18. Полуяхтов, И.А. Гражданский оборот имущественных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 7, 16.
• 19. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 5 сентября 2005 г. № Ф09-2962/05-С3; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 17 сентября 2001 г. № ФО9-1631/01 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».
• 20. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 4 июня 2003 г. № ФО9-1581/03 АК; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 12 ноября 1997 г. № ФО9-616/97 АК // Справ.-правовая система «Гарант».
• 21. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 30 июня 2003 г. № ФО9-1636/03 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».

вещная сделка договор

Вопрос о правой природе действий, составляющих исполнение обязательства, является весьма спорным. Его правильное разрешение важно не только для теоретического осмысления понятия обязательства, но и для разрешения практических споров, возникающих в связи с исполнением обязательств. Основной вопрос, дискутирующийся в литературе относительно природы исполнения обязательства, заключается в следующем: является ли действие по исполнению обязательства гражданско-правовой сделкой?
Довод о том, что исполнение обязательства представляет собой самостоятельную сделку, весьма часто становится предметом обсуждения в конкретных судебных спорах, целью которых является оспаривание не договора (либо иного основания, породившего обязательства), а действий по его исполнению.
Суды этот подход разделяют далеко не всегда. Например, судами неоднократно обсуждался вопрос о том, является ли сделкой платеж, т.е. действие, направленное на исполнение денежного обязательства. Суды весьма единодушно отвечают на этот вопрос отрицательно. Так, по одному из налоговых споров окружной суд указал, что истец (налоговый орган), предъявивший требование о признании недействительными платежей по договору субподряда, фактически оспаривает не сделку, породившую денежные обязательства (договор субподряда), а банковские операции, совершенные в его исполнение. Между тем, как указал окружной суд, исполнение обязательства не является сделкой, и потому оно не может быть признано недействительным. На этом основании суд кассационной инстанции согласился с нижестоящими судами, которые в удовлетворении исковых требований отказали (см. постановление ФАС ЗСО от 29.06.2006 NФ04-041/2006(24061-А81-11)).
В другом деле, на этот раз о несостоятельности, окружной суд отказал в иске арбитражному управляющему, просившему признать платеж, совершенный в период наблюдения, недействительной сделкой. Окружной суд констатировал, что оспариваемые действия не являются сделкой, поскольку обязанность перечислить денежные средства возникла у должника в силу договора и является по существу действием по исполнению обязательства, не порождающим возникновение гражданских прав и обязанностей (см. постановление ФАС ПО от 26.04.2006 NА12-25485/05-с35).
В более раннем споре, также возникшем в деле о несостоятельности, другой окружной суд сделал похожий вывод. Истец заявил требования о признании недействительной сделки, влекущей предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Истец полагал, что такой сделкой является перечисление денежных средств банку, в котором несостоятельному должнику была открыта кредитная линия. Суды первой и апелляционной инстанций согласились с истцом и признали, что перечисление денежных средств банку подпадает под признаки сделки, установленные ГК. Кроме того, суд первой инстанции указал, что содержание п.3 ст.159 ГК свидетельствует о том, что исполнение договора также является сделкой. Однако эти выводы нижестоящего суда кассационная инстанция посчитала неверными. Окружной суд указал, что возврат денежных средств представляет собой исполнение обязательства по договору об открытии кредитной линии. Ссылку суда на ст.159 ГК окружной суд также признал неверной и разъяснил, что в этой норме законодатель имел в виду прекращение обязательства каким-либо иным способом, чем это предусмотрено тем договором, который исполняется. Судебные акты об удовлетворении иска были отменены, в иске было отказано (см. постановление ФАС МО от 29.04.2004 NКГ-А40/2896-04).
В еще одном споре судом был сделан следующий вывод о природе платежа (на этот раз – по векселю): совершение векселедателем платежа по векселю при его предъявлении является надлежащим исполнением вексельного обязательства, а не самостоятельной сделкой (см. постановления ФАС ЗСО от 09.03.2006 NФ04-824/2006(20177-А81-30); от 21.03.2006 NФ04-1520/2006(20795-А81-30); см. также постановления ФАС ПО от 16.05.2001 NА55-10583/00-27; ФАС ВВО от 19.06.2001 NА29-7784/00-2э).
Достаточно спорным является вопрос о том, можно ли признать сделкой действие, направленное на исполнение учредительного договора (т.е. передачу имущества в качестве оплаты долей в уставном капитале (акций) юридического лица). Ответы окружных судов на этот вопрос уже не так единодушны. Например, существует достаточно большой массив дел, в которых суды признают такую передачу исполнением обязательств, возникающих из учредительного договора, и на этом основании отрицают за этим действием характер сделки. Так, по одному из дел суд указал, что требование о применении последствий недействительности передаточного акта, является неправомерным, поскольку передача имущества в уставный капитал создаваемого общества не является сделкой как таковой (см. постановление ФАС ВСО от 08.12.2005 NА74-143/2005-Ф02-5466, 5467/05-С2).
В другом деле окружной суд счел, что передача имущества в уставный капитал вновь созданного общества сама по себе сделкой не является, а представляет собой действие по исполнению сделки – учредительного договора о создании ООО. Это, в свою очередь, означает, что указанное действие не может быть признано недействительным (см. постановление ФАС МО от 07.10.2003 NКГ-А41/7410-03). Аналогично и в другом деле – суд указал, что передача спорного имущества в уставный капитал ООО является не самостоятельной сделкой, а исполнением обязательства учредителя ООО, возникшего из учредительного договора (см. постановление ФАС СЗО от 10.03.2006 NА21-2745/03-С2).
Имеется и обратная практика. Так, например, в одном деле окружной суд сделал следующий вывод: передача имущества в уставный фонд является сделкой – действием, направленным на отчуждение имущества, т.е. на прекращение права собственности у одного лица и возникновение этого права у другого (см. постановление ФАС СКО от 02.06.1999 NФ08-987/99). В другом деле окружной суд отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, предложив суду первой инстанции рассмотреть вопрос о признании действия по внесению имущества в уставный капитал самостоятельной сделкой (см. постановление ФАС МО от 24.08.2004 NКГ-А41/6895-04).
Не имеет однозначного разрешения и вопрос о том, можно ли признать сделкой передачу имущества во исполнение договора купли-продажи. В одном из дел суд указал, что такая передача имущества сделкой не является (см. постановление ФАС МО от 01.03.2006 NКГ-А41/1051-06). Схожее разъяснение было дано другим окружным судом: акт приема-передачи является техническим документом, подтверждающим исполнение сделки. Однако передача спорного имущества сделкой не является (см. постановление ФАС УО от 17.01.2005 NФ09-4441/04ГК). В еще одном деле суд пришел к такому же выводу: судами первой и апелляционной инстанций сделан правильный вывод о том, что передача имущества сделкой не является, а произведена во исполнение решения совета директоров АО (см. постановление ФАС УО от 21.08.2001 NФ09-1333/01ГК).
Существует и иная практика. Например, в деле о признании недействительной передачи имущества во исполнение обязательства, порожденного административным актом, суд указал, что по своей юридической природе передача имущества является сделкой, поскольку относится к числу действий, направленных на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Передача имущества направлена на прекращение вещных прав у одного лица и возникновение их у другого (см. постановление ФАС СКО от 01.11.1999 NФ08-2283/99). Схожий вывод был сделан другим окружным судом. Исследовав материалы дела, суд пришел к выводу о том, что передача имущества, оформленная актом приема-передачи, соответствует критериям ст.153 ГК и является сделкой (см. постановление ФАС УО от 26.06.2006 NФ09-5309/06-С3; ср. также постановления ФАС ВСО от 21.01.2005 NА19-16574/04-22-Ф02-5722/04-С2; ФАС ВСО от 14.02.2005 NА33-438/04-С1-Ф02-83/05-С2; ФАС ЗСО от 07.12.2005 NФ04-7754/2005(16402-А27-38)).
Весьма последовательно признает сделкой исполнение обязательства по передаче имущества ФАС СКО. Например, по одному делу этот суд указал, что передача имущества в погашение задолженности подпадает под признаки сделки (ст.153 ГК), поскольку это действие направлено на прекращение обязательств (см. постановление от 11.11.1997 NФ08-1469/1997).
Более подробное объяснение того, почему исполнение договора купли-продажи является самостоятельной сделкой, ФАС СКО дал в другом, более позднем деле. Согласно ст.153 ГК передача имущества является сделкой, поскольку относится к разряду действий, направленных на установление, изменение или прекращение правоотношений. В силу ст.161 и 162 ГК передача имущества от одного лица к другому должна была совершаться в простой письменной форме, однако несоблюдение этой формы, в том числе формы, установленной правилами бухгалтерского учета, не влечет недействительности сделки и не лишает стороны права ссылаться в подтверждение сделки на другие доказательства (кроме свидетельских показаний) (см. постановление ФАС СКО от 21.06.1999 NФ08-1072/99). Как видим, в этом деле суд не только сделал вывод о том, что передача имущества является самостоятельной сделкой, но и применил к ней правила о форме сделок и последствиях ее несоблюдения.