Разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота (Виниченко Ю.В.). Принципы добросовестности, справедливости и разумности как основные начала гражданского законодательства

Рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ такие критерии как требование разумности и справедливости. На первый взгляд это требование кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права - компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом ст. 6 ГК РФ, устанавливающей правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона, права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. Эти понятия дают большой простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК, но имеет там иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. В данном случае, прежде всего, принимается во внимание то, глубина страданий не поддается точному измерению и в деньгах неизмерима в принципе. Поэтому нельзя говорить о какой-либо эквивалентности ее размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданием.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере, равном или большем, компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившееся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практике позволяет сделать вывод о том, что подобные случаи нередки). Поэтому требование разумности и справедливости следует рассматривать как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда. Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, такой судебный состав тем самым установил бы для себя определенный не писанный базисный уровень размера компенсации, опираясь на который выполнял бы требование разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как известно, такая гипотетическая ситуация в действительности невозможна, т.к. в России действует большое количество судов, еще большее - судебных составов. Поэтому должен существовать писаный, единый для всех судов базисный уровень компенсации и методика определения ее окончательного размера. Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации и, таким образом, предоставил этот вопрос усмотрению суда, то таким судом, по моему мнению, следует считать Верховный Суд РФ. Он должен, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий базис и подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.

Важным критерием, на наш взгляд, выступает учет индивидуальных особенностей потерпевшего. В этой связи не можем согласиться с точкой зрения Э. Гаврилова, который считает, что размер компенсации морального вреда не должен зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его эмоциональности, ранимости, уровня самооценки, физического развития, пола и т.д. Автор по существу не учитывает специфичности морального вреда и фактически идентифицирует его с вредом материальным. У разных людей разный болевой порог, разная способность терпеть физическую боль. И было бы неправильным считать, что удар одинаковой силы по лицу профессионального боксера и малолетнего ребенка причинит им одинаковую физическую боль, и одинаковой моральный вред, который может быть компенсирован равной денежной суммой.

Законодательство не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых в порядке компенсации морального вреда. Неразрешённым остается вопрос - нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда?

Э. Гаврилов обоснованно указывает на возможность применения положений гл. 59 ГК («Обязательства вследствие причинения вреда») к обязательствам из причинения морального вреда. Законодатель предписывает учитывать доходы (ст. 1085 ГК РФ). Применительно же к определению размера компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать материальное положение лица, которому причинен вред. При этом, чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскаться. На первый взгляд, такая постановка вопроса грубо нарушает принципы равноправия граждан. Однако необходимость учета материального положения потерпевшего в данном случае продиктована спецификой компенсируемого вреда. Когда лицу причинен материальный ущерб, затруднения при определении суммы возмещения могут возникнуть лишь в связи с установлением денежной стоимости. Моральный же вред, как категория нематериальная, не может быть оценен денежный суммой. Компенсация морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным страданиям. Предположим, что двум лицам причинены нравственные страдания одинаковой степени тяжести, т.е. потерпевшие испытали одинаковое количество отрицательных эмоций. При этом один потерпевший имеет очень высокий доход, а другой является безработным, уровень его доходов крайне низок. Естественно, что состоятельному человеку для того, чтобы испытать положительные эмоции, соразмерные причиненному моральному вреду, необходима горазда большая сумма денег, чем человеку малообеспеченному. Безработный человек может испытать точно такие же положительные эмоции от покупки новой рубашки на взысканные деньги, как и обеспеченный человек - от приобретения нового автомобиля. Представляется, что в обоих случаях обоим лицам в равной степени компенсирован причиненный моральный вред, хотя взысканные суммы неодинаковы.

Таким образом, при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы, судам необходимо руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением, что, на наш взгляд, не только не противоречит принципу равенства граждан, но и соответствует требованию ст. 1064 ГК РФ о праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда ему причиненного.

Е.Е. БОГДАНОВА, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e-mail: [email protected] Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.

Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт

Страницы в журнале: 72-77

Е.Е. БОГДАНОВА,

профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e -mail : Bogdanova .ee @yandex .ru

Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.

Ключевые слова: добросовестность, разумность, справедливость, баланс прав и обязанностей сторон, недобросовестность, несправедливые условия договора.

The principles of integrity, fairness and reasonableness as the basic principles of civil law

Bogdanova E.

In given article the author conducts comparative research of the principles of good faith, reasonableness, fairness, concerning contract relations, makes recommendations for the introduction of the principles in art. 1 of the Civil Code as the basic principles of Civil Law.

Keywords: good faith, reasonableness, fairness, balance of rights and obligations of the parties, bad faith, unfair contract terms.

В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее - Концепция) предполагается введение в гражданское право принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных начал гражданско-правового регулирования. Этот принцип самым кардинальным образом способен повлиять на дальнейшее развитие гражданского законодательства и практику его применения. Однако есть еще два не менее важных, на наш взгляд, поведенческих принципа - справедливости и разумности, которые в Концепции даже не упоминаются, но предусматриваются законодательством и применяются на практике. Отсутствие принципов справедливости и разумности среди основных начал гражданского законодательства негативно отразится как на его развитии, так и на практике применения. Справедливость, добросовестность, разумность - это три основных начала, на которых должно основываться гражданское законодательство России и российское правосудие. На наш взгляд, будут ущербными законодательство и правосудие, где добросовестность участников оборота более важна, чем их справедливое отношение друг к другу, где добросовестность первостепенна, а справедливость - на втором плане. Такие же замечания с полным основанием можно будет отнести и к разумности.

Добросовестность, справедливость, разумность - это три наиболее важных принципа гражданского права, которые в совокупности, при условии их указания в п. 1 ст. 1 ГК РФ, в состоянии «перекрыть» все другие основные начала гражданского законодательства. Если субъект права будет добросовестным, справедливым, разумным, он никогда не посягнет на собственность другого, не будет понуждать другого участника гражданского оборота к заключению договора, не допустит вмешательства в чье-либо частное дело, не будет не только нарушать субъективные права другого, но и препятствовать кому-либо в осуществлении своих субъективных гражданских прав. Словом, в этом случае отпадет необходимость во всех положениях, закрепленных в п. 1 ст. 1 ГК РФ. Добросовестность, справедливость, разумность субъектов гражданского права - вот истинные основные начала гражданского законодательства, которые должны быть указаны в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а все остальные положения необходимо исключить из этой нормы за ненадобностью в связи с их дублированием.

Как отмечалось выше, принципы добросовестности, разумности и справедливости не получили закрепления в ст. 1 действующей редакции ГК РФ. В то же время в ГК РФ есть упоминания о данных принципах. В частности, в п. 2 ст. 6 ГК РФ говорится о принципах добросовестности, разумности, справедливости; в п. 3 ст. 10 упоминается о принципах добросовестности и разумности, в п. 3 ст. 602 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 662 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 1101 - о разумности и справедливости. В данных случаях принципы применяются в совокупности. В ряде норм (например, в п. 1 ст. 451, п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76) речь идет только о разумности. Таким образом, названные принципы применяются как по отдельности, так и в совокупности.

Особенностью данных принципов является их отчетливо выраженная поведенческая направленность, а также тесная связь с категориями нравственности, морали, этики. В этой связи в литературе отмечается, что концепция добросовестности иногда кажется основанной более на морали и чувстве, нежели на настоящем законе (true law ) и, оперируя правом, нельзя обойтись без этики. Итальянский исследователь A . Д’Анжело, говоря о договорной справедливости (giustizia contrattuale ) и добросовестности (buona fede ), настаивает на приоритете этических ценностей над решениями позитивного права.

Анализируя такие правовые феномены, как добросовестность, разумность, справедливость и т. д., A .Дж. Барнард говорит об этическом элементе договора, исследуя данные категории не только с правовых, но и с этических позиций.

Следует отметить, что отечественные авторы в основном подходят к рассмотрению данной проблемы, оставаясь в рамках позитивистской доктрины. Так, С. Яковлева, исследуя соотношение принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом, утверждает, что «проблема здесь… в том, что ученые пытаются интерпретировать принцип добросовестности через недобросовестное поведение, которое он запрещает, а запрет злоупотребления правом - также через само запрещенное поведение. Таким образом, от рассмотрения юридических конструкций они переходят к философским рассуждениям о морально-этическом содержании того или иного поведения, о добре и зле. Между тем заниматься вопросами морали не входит в задачи права».

Представляется, что западная наука достигла большего успеха при исследовании данных правовых феноменов, в том числе и потому, что не боялась рассуждать о нравственности в праве. В этой связи следует признать крайне своевременным указание в п. 6 раздела 1 Концепции на то, что введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права является одной из мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. Именно с позиции нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного). В этой связи полагаем, что под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаями или судебной практикой систему представлений о нравственности поведения сторон договора при приобретении, осуществлении и защите прав, а также при исполнении обязанностей.

Исследование принципа разумности в гражданском праве также вызывает значительный интерес. Так, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него. Поскольку разумность - это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения, трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами «так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности».

Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает, что разумность характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т. е. разумно) значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное - как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом.

Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности.

Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность - не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. В то же время вызывает возражение отождествление данным автором принципа разумности с правомерностью.

В.И. Емельянов сначала рассуждает о разумности как об объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права. Однако впоследствии пишет, что «разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека». Тем самым автор не только переходит к субъективному пониманию разумности, но и смешивает ее с добросовестностью.

В этой связи следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения на разумность и добросовестность. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью. Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности. Другие авторы утверждают, что данные категории различны и «необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно».

Изложенные выше позиции российских и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумности. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии законодательства и практике его применения. Для установления содержания указанной категории необходимо проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований, в частности вследствие обнаружившейся неспособности уполномоченного лица к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК РФ). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.

Разумность может быть использована для установления добросовестности субъекта. Как, например, можно оценить поведение субъекта, если он, не имея достаточных навыков, умений и т. д., принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как недобросовестное, так как добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств. В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию «разумная заботливость», предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах как о своих собственных, но указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность - разумная заботливость - не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать как недобросовестное. В то же время разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное - разумное.

Таким образом, разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте, и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника оборота.

При рассмотрении принципа справедливости обращает на себя внимание тот факт, что, как правило, в литературе применительно к договорным отношениям данный принцип рассматривается как обеспечение баланса распределения прав и обязанностей между сторонами договора, эквивалентности встречных предоставлений сторон.

Как отмечает итальянский ученый A . Д’Анжело, важной задачей права в настоящий момент является осуществление контроля за соответствием экономического (имущественного) баланса договора принципу справедливости и корректировки соответствия данному принципу договорных условий.

К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что в настоящее время суды большинства стран вправе признать недействительными условия договора, которые являются недобросовестными, несправедливыми или влекут значительный дисбаланс прав и обязанностей сторон в противоречии с принципом добросовестности. Данные авторы признают ограничение принципа свободы договора принципами договорной справедливости и добросовестности. В любом случае, полагают они, свобода договора должна быть ограничена, когда одна сторона способна диктовать условия договора другой стороне, исходя из своего экономического превосходства и возникших вследствие этого неравных возможностей сторон по согласованию его условий (inequality of bargaining power ).

Следует отметить, что европейская практика выделяет процедурную (procedural ) и материальную (substantive ) справедливость, при этом материальная несправедливость означает неэквивалентность встречных предоставлений, а процедурная - использование неравных возможностей по согласованию условий договора. Большинство западных правопорядков склоняются к вмешательству в договорные условия после установления их процедурной несправедливости. В то же время в последние годы наметилась тенденция усиления контроля за соблюдением материального признака справедливости договора. Так, британские ученые Дж. О’Салливан и Дж. Хиллиард признают, что при рассмотрении данного вопроса следует в большей мере обращать на материальный признак и исследовать вопрос о добросовестности в действиях сторон, чем ограничиваться анализом формальных признаков.

В этой связи Ю. Фогельсон отмечает, что «ликвидировать дисбаланс следует, лишь если одна из сторон создала его недобросовестно. Если же обе стороны сделали это сознательно, то гражданскому праву нет необходимости “вставать на защиту стороны договора” вопреки ее ясно выраженной воле». На наш взгляд, данная точка зрения спорна. Если обе стороны договора сознательно идут на дисбаланс своих прав и обязанностей в договоре, то такое поведение может оказаться небезразличным для общественных интересов, интересов кредиторов, акционеров, иных заинтересованных лиц. И почему сознательное поведение не может быть недобросовестным?

Представляет интерес приведенное в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» дело, в котором стороны заключили договор, содержащий условие, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий.

Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.

Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.

Таким образом, дисбаланс прав и обязанностей сторон, выразившийся в цене договора, на момент его совершения устраивал обе стороны. В то же время вследствие заключения такого договора были нарушены права акционеров истца, кредиторов, иных заинтересованных лиц. Поэтому, на наш взгляд, право должно реагировать на случаи явной неэквивалентности предоставлений в гражданско-правовых договорах, ведущих к нарушению баланса интересов сторон договора.

В результате проведенного исследования нельзя не заметить, что рассмотренные принципы имеют единое основание - этику поведения субъектов права, что объясняет наличие между ними общих характеристик, однако различия в этической направленности поведения обусловливают особенности данных принципов. Что касается принципа разумности, то он тяготеет к принципам добросовестности и справедливости в силу своей поведенческой направленности и к тому же является в ряде случаев необходимым средством для их квалификации (например, разумная заботливость свидетельствует о добросовестности субъектов права, а разумный баланс интересов - об их справедливости).

Общим для данных принципов является то, что они характеризуют поведение субъекта и в целом формируют требования общества к надлежащему поведению субъекта. Таким образом, в основе данных принципов лежит объективный критерий оценки поведения субъекта:

Добросовестность - оценка обществом соответствия поведения участника нормам нравственности, признанным законом, обычаем, судебной практикой;

Разумность - оценка обществом опытности участника оборота, т. е. наличия у него необходимого опыта, который должен соответствовать опытности среднего участника оборота;

Справедливость - оценка обществом баланса интересов сторон договора (распределение прав и обязанностей между участниками, эквивалентность имущественных предоставлений сторон по договору и т. д.).

Существует определенный интерес в том, чтобы объединить эту триаду принципов в один надпринцип, или основное начало законодательства, которое будет характеризовать надлежащее поведение участников. Однако, на наш взгляд, большей гибкости и эффективности применения будет способствовать использование данных принципов в отдельности, а в определенных случаях - в совокупности.

В этой связи представляет интерес дело о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Их стоимость была установлена из расчета приблизительно около 6 млн руб. в месяц. В принятом по данному делу постановлении Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 отмечается, что судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные в деле доказательства подтверждали, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство послужило основанием для оценки судом действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, их реальную стоимость и определить сумму, подлежащую оплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон.

Подводя итог, необходимо отметить, что, кроме несомненной важности для гражданского оборота введения добросовестности в качестве общего принципа, следует такое же внимание уделить и принципам разумности и справедливости.

Библиография

1 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // СПС «КонсультантПлюс».

2 Manukka J. Harmonization of Contract Law: In Search of a Solution to the Good Faith Problem. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law, 2002. P . 38. URL : http ://scandinavianlaw .se ›pdf /48-15.pdf . Исследование проблемы добросовестности с точки зрения соотношения морали и права предприняла С. Коломбо. См.: Colombo S. Good Faith: The Law and Morality // Denning law journal. 1993. P. 23-59. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/cf_dev/AbsByAuth.cfm?per_id=349661

3 Bjarup J. Ought and Reality: Hagerstrom’s Inaugural Lecture Re-considered. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law. 11(2000). P. 72. URL: http://scandinavianlaw.se›pdf/40-1.pdf

4 D’Angelo A. La Buona Fede // Il Contratto in Generale. T. 4 / Trattato di Diritto Privato / Diretto M. Bessone. - Torino, 2000. P. 156. Разделяет данное мнение и Г. Уда (см.: Uda G. L’oggetivo della buona fede nella esecuzione del Contratto. - Roma, 2001. P. 11).

5 Barnard A.J. The Ethical element of Contract and Contractual Justice // University of Pretoria, 2006. Chapter 6. URL: http:// upetd.up.ac.za/thesis/available/etd-06192006-083839/unrestricted/04chapter6.pdf

6 Яковлева С. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11. С. 59.

7 Более подробно об этом см.: Богданова Е.Е. Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях. - М., 2010. С. 6-30.

8/ Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М., 2004. С. 531.

9 Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Владимир, 2006. С. 18.

10 Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003. С. 11.

11 Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002. С. 116.

13 См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books . - Oxford , 2004. P . 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, N.Y.), 2002. P. 33.

14 Цит. по: Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009. P. 8.

15 Idem. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006. P. 35; Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.

16 Западными учеными используется различная терминология для обозначения договорной справедливости. Например, fair exchange - «справедливый обмен» (см.: Atiyah P. Contract and Fair Exchange // Essays on Contract. - Oxford, 1986. P. 329); еquality of еxchange - «равенство обмена» (см.: Gordley J. Equality in Exchange. Cal. L. Rev. № 69. 1981. P. 1587); di equilibruo giusto - «справедливое равновесие» (см.: D’Angelo A. Op. cit. P. 157).

17 D’Angelo A. Op. cit. P. 158.

18 Zweigert K., Kotz H. An introduction to Comparative law. - Oxford, 1998. P. 332.

19 Ibid. P. 333. См. также: Bortoluzzi А. The principle of proportionality. A comparative approach from the Italian perspective. URL: http://ssrn.com/abstract=1084059

20 Zweigert K., Kotz H. Op. cit. P . 330-333. Следует отметить, что при оценке договорной справедливости зарубежными исследователями используется и принцип разумности. Так, разумная пропорциональность (баланс) является показателем справедливых условий договора, в свою очередь наличие неразумной диспропорциональности (unreasonably disproportionate ) является основанием для признания условия несправедливым (unfair term ). Подробнее см.: Lu Shumei Gap Filling and Freedom of Contract. - Athens, 2000. P . 58.

21 Подробное исследование недобросовестных (несправедливых) условий договора провел Ю. Фогельсон в статье «Несправедливые (недобросовестные) условия договоров» (Хозяйство и право. 2010. № 10. С. 29-55). Автор исследует содержание материальной и процедурной несправедливости условий договора, проводя сравнительный анализ европейского и российского законодательства и судебной практики.

22 См.: О’Sullivan J., Hilliard J. The Law of Contract. - Oxford, 2010. P . 216-218. Следует отметить, что подобная точка зрения высказывается и в судебной практике Великобритании. В частности, судья Стейн отмечает, что следует отказаться от применения только процедурного подхода к решению вопроса в исследовании добросовестности условий договора; в свою очередь судья Бигэм говорит о применении и процедурного и материального критериев при решении спорных случаев (Ibid . P . 217-218).

23 Фогельсон Ю. Указ. соч. С. 45.

24 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

25 В отношении цены договора в европейской доктрине и практике существует правило, что недобросовестная цена сама по себе является основанием заключить, что имеет место нарушение принципа договорной справедливости. См.: Smith S.A. In Defense of Substantive Unfairness. (1996) 112 Law Research Paper. 138. P. 145-154.

26 Постановление Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 // СПС «КонсультантПлюс».

Поделитесь статьей с коллегами:

ПРИНЦИПЫ РАЗУМНОСТИ, ДОБРОСОВЕСТНОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ КАТЕГОРИИ ЧАСТНОГО ПРАВА

Э. Ю. Анциферова

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Республика Беларусь, г. Минск

GOOD FAITH, HONESTY, AND REASONABLENESS AS A FUNDAMENTAL CATEGORIES IN PRIVATE LAW

E. Y. Antsyferova

Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk

Статья посвящена исследованию принципов добросовестности, разумности и справедливости в римском и гражданском праве. Также проведен сравнительный анализ принципов разумности, добросовестности и справедливости в праве Древнего Рима и современном гражданском праве Республики Беларусь и Российской Федерации. Можно говорить о схожести понятий, но и о различных их интерпретациях. На сегодняшний день ни белорусское, ни российское, ни западное право не имеют в своем гражданском законодательстве сформулированного определения добросовестности, разумности и справедливости. Следовательно, необходимо закрепить дефиниции данных принципов в гражданских кодексах Республики Беларусь и Российской Федерации.

Ключевые слова: разумность, добросовестность, справедливость

The article investigates the principles of good faith, honesty and reasonableness in the Roman and civil law. Furthermore, the study includes a comparative analysis of the principles of good faith, honesty and reasonableness in the law of ancient Rome and the modern civil law of the Republic of Belarus and of the Russian Federation. We can talk about the similarity of concepts, but also about their different interpretations. Today, the Belarusian, Russian or Western law does not have a definition of good faith, honesty and reasonableness in civil law. Therefore, it is necessary to fix the definition of these principles in the Civil Code of the Republic of Belarus and of the Russian Federation.

Keywords: reasonableness, honesty, reasonableness

Важнейшим инструментом теоретического анализа отрасли права, ее предмета, метода, отраслевого механизма правового регулирования и правовой системы в целом является понятие принципа права. В марксистско-ленинской теории права этой теме придавалось центральное значение . Авторы ни одного учебника или учебного пособия не могли обойтись без освещения «принципов социалистического права» . В дальнейшем данная тема не получила научного изучения. Однако существует множество подходов к понятию принципа права.

Римское право стало основой для развития принципов разумности, добросовестности и справедливости. Принцип справедливости не потерпел существенных изменений. В правовые учения Нового времени понятие справедливости (aequitas) пришло из древнего Рима. Решено, что во всех делах соображения правосудия и справедливости должны быть выше строгого права. Римские юристы считали справедливость идеей, идеалом права.

В ней они видели вечное, неизменное и неотъемлемое свойство права. Для юристов идея справедливости совпадала с правом. В современности принцип справедливости является одним из важнейших принципов права. Право неотделимо от справедливости: это его сердцевина. Справедливость, как основной принцип естественного права, возводит справедливость в закон жизни общества. О роли и значении добросовестности в римском праве говорил римский юрист Павел, который отмечал, что «добросовестность предоставляет владельцу столько же, сколько истина в той мере, в которой этому не препятствует закон» . Даже в Институциях Гая, Книге 1 «О гражданском праве и естественном», говорится, что право «между всеми людьми установил естественный разум» как основу гражданского законодательства, сенатских постановлений или императорских указов .

Правовые принципы понимаются в современной научной литературе как основополагающие

© Анциферова Э. Ю., 2016

идеи, начала, тем или иным образом выраженные в праве. Следовательно, существующая в нашем правоведении теория правовых принципов сводится к тому, что принцип права - это основополагающая идея, исходное (руководящее) начало, тем или иным образом зафиксированное в праве.

Так, П. И. Кучура под принципами гражданского права понимает руководящие положения (идеи), закрепленные гражданским законодательством или выводимые из его содержания, которые отражают сущность и специфику гражданского права, оказывают ориентирующее действие в процессе реализации гражданско-правовых норм и в нормотворческой деятельности .

Современные исследования отечественной цивилистики характеризуются все большим вниманием к основополагающим понятиям, составляющим базовые теоретические и методологические категории отраслевых дисциплин. Одним из таких понятий, традиционно связанных с частным правом, является понятие добросовестности. Так, добросовестность - это сложившийся в обществе идеал честного поведения, какого можно требовать от каждого члена общества и которым должен руководствоваться суд. Определение принципа добросовестности в качестве критерия оценки и правомерности осуществления действий является недостаточно изученным в современном гражданском праве. Традиционно добросовестность рассматривается как добрая совесть и отождествляется с нравственными началами .

К определению добросовестности существует несколько подходов. Так, С. А. Иванова определяет добросовестность как составляющую грань принципа социальной справедливости . Под добросовестностью В. К. Бабаев понимает честное, со всей тщательностью и аккуратностью выполнение обязанностей, старательность и исполнительность . В. А. Белов выделяет добросовестность как извинительное незнание лица о факте, в том числе его вредоносном эффекте, и извинительное незнание лица о чужом субъективном праве . Полагаем, что такое понимается в аспекте «добросовестность -правомерные действия либо бездействия».

Сравнивая подходы к определению понятия, можно сказать, что утверждение С. А. Иванова является неоднозначным, так как мы рассматриваем добросовестность как отдельный принцип. В. К. Бабаев своей трактовкой выделяет составляющие понятия, к которым относится справедливость, добрая воля и разумность. Определив значение понятия «добросовестность», можно вы-

Наряду с принципом добросовестности, в гражданском праве выделяется принцип разумности. Разумность в гражданском праве рассматривается в субъективном и объективном смыслах, в зависимости от места в механизме реализации права. Разумность в субъективном смысле выступает в качестве внутреннего механизма реализации права. Разумность - познавательная способность, предполагающая нормальную деятельность его сознания, направленная на установление, упорядочение, систематизацию и выявление смыслового содержания, внутренних и внешних связей вещей и явлений. Разумность оказывает непосредственное влияние на дееспособность лица, так как, если субъект не имеет такой способности, он не сможет осмысленно совершать какие-либо действия.

Разумность в объективном смысле понимается в качестве «внешнего мерила», служащего масштабом оценки действий субъектов, то есть она выступает в качестве принципа права. Главной задачей субъекта является сбалансированно соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства . Кроме того, сущность принципа разумности в гражданском праве заключается в выборе субъектами гражданских правоотношений оптимального варианта достижения целей, определяемого на основе сбалансированного учета интересов граждан, общества и государства .

Следует учитывать, что разумным является соответствие правомерного поведения нормам права (закону). Так, Ю. В. Виниченко, исследуя правомерность, отмечает, что «разумность» характеризуется правомерностью . Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом -значит действовать правомерно. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное, как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом. Следовательно, принцип разумности - это оценочное понятие, используемое законом. Разумность или неразумность поведения

субъекта гражданских прав может быть установлена только судом с учетом фактических обстоятельств, в которых находился субъект.

Одной из вечных идей и желаний человечества является достижение справедливости. Многие вещи оценивались ранее с позиции принципы справедливости. Так, в титуле 1 «О справедливости и праве» книги первой Дигестов Юстиниана указано, что «право получило свое название от (слова) «справедливость» , ибо, согласно превосходному определению Цельса, право есть искусство доброго и справедливого . Однако можно с уверенностью отметить, что функции права в качестве средства социального компромисса в обществе полностью соответствуют природе справедливости.

Aequitas (справедливость) - один из самых значительных принципов создания и толкования римского права, игравший существенную роль в правопонимании римских юристов. По мнению П. Е. Земсковой, «во всех делах, в наибольшей же степени в праве, необходимо руководствоваться справедливостью». В конце 1980-х гг. в научных кругах возобладала идея, согласно которой справедливость - это объективное качество общественных отношений .

В эпоху «застоя» изучение проблем справедливости стало обретать более конкретную социально-практическую направленность. О. Г. Дроб-ницкий писал о том, что понятие справедливости тесно связано с практическими и социально-реформистскими действиями людей, ему свойственно проникать в различные сферы общественного сознания, политику и право, социальную философию и даже политическую экономию .

К ХХ в. было сформировано понятие справедливость как отдельной категории. З. А. Бер-бешкина, посвятившая исследованию данной проблемы монографию, указывала, что «справедливость можно считать обобщающим понятием, выражающим объективные экономические, политические, правовые, нравственные условия жизни того или иного класса, общества и тенденции их развития» . Кроме того, принцип справедливости выражается в равном юридическом масштабе поведения и в строгой соразмерности юридической ответственности допущенному правонарушению .

Принципы социальной справедливости, добросовестности и разумности в гражданском праве взаимосвязаны и взаимообусловлены. Они представляют собой единую систему нравственно-правовых принципов, и в процессе их реали-

зации применение одного из них не должно исключать значение других. Они служат не только критерием определения правомерности поведения, но и, выполняя оценочную функцию, они также определяют противоправность поведения .

В своей работе Ю. Н. Беспалый выдвинул предположение о заботливости как проявлении добросовестности, а осмотрительности как составляющей разумности, также считает это и условием, и правилом осуществления гражданско-правовых отношений. Иными словами, это и гипотеза, и диспозиция нормы .

Данные принципы выступают как нормы высшего порядка и в то же время как нормы законодательства, применяемые к индивидуальным правоотношениям. Также они взаимодействуют с целым правовым институтом и с другими элементами гражданско-правовой системы. Так, К. Курбанов считает, что «добросовестность получила статус юридического факта, способного отменить действие императивных норм закона» .

Таким образом, под добросовестностью понимают наличие у участников гражданских правоотношений стремления максимально исключить возможность нарушения своими действиями или бездействиями субъективные права и законные интересы других лиц. В том числе под разумностью понимают необходимость для субъектов находиться в границах, исключающих возможность злоупотребления субъективными гражданскими правами, и соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения участников, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства. Полагаем, что принцип справедливости - это логическая оценка действия в соответствии с критериями, зафиксированными в общепринятой и обязательной нормативной системе - законе.

Соотношение нравственно-правовых принципов добросовестности и разумности, а также социальной справедливости гражданского права указывает на то, что данные принципы, с одной стороны, тесно взаимосвязаны, и это обусловлено их общей направленностью на достижение целей гражданского права, обеспечение баланса в интересах участников гражданских правоотношений, однако, с другой - неидентичны. Каждый принцип имеет за основу различные характеристики. Однако нравственно-правовые принципы образуют социально-целостную основу гражданско-правовых отношений, являются свидетельством

Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2016. Т. 2. № 2 (6)

связи морального и правового в гражданском праве. Их наличие позволяет сформировать позитивное отношение к реализации норм гражданского права в массовом правовом сознании.

Лишь с соблюдением названных принципов гражданско-правовая система может быть превращена в мощный инструмент защиты законных прав и интересов граждан.

Литература

1. Алексеев С. С. Проблемы теории права: курс лекций: в 2 т. Свердловск: Свердл. юрид. ин-т, 1972. T. 1. 396 с.

2. Бабаев В. К. Презумпции в советском праве: учеб. пособие. M.: АО «Центр ЮрИнфоР», 1974. 167 с.

3. Белов В. А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права. M.: АО «Центр ЮрИнфоР», 1998. 352 с.

4. Бесналый Ю. Н. Эволюция справедливости в статуте ВКЛ 1588 г. Mmœ: НББ, 2Q13. С. 113-118.

5. Брагинский M. И. Осуществление и защита гражданских нрав. Сделки. Представительство. Доверенность. Исковая давность // Вестник Высш. арбитр. суда РФ. 1995. № 7. С. 99-113.

6. Волосатова Л. В. Принцип разумности в реализации субъективных гражданских нрав: автореф. дис. ... канд. юрид. Наук / MосУ MВД РФ. M., 2QQ5. 195 c.

7. Гай. Институции // Политика римского нрава. M.: Зерцало, 1997. 6Q8 с.

8. Гражданский кодекс Французской Республики, 21 марта 18Q4 г., [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.ipsub.udsu.ru/download/kafedra_tiigip/igpzs/documents/fgk.doc (дата доступа: 25.1Q.2Q15).

9. Гражданский кодекс Италии, 16 марта 1942 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wipo.int/wipolex/ru/details.jsp?id=25Q8 (дата доступа: 26.1Q.2Q15).

1Q. Дигесты Юстиниана: в 3 т.: пер. с лат. / отв. ред. Л. Л. Кофанов. M.: Статут, 2QQ2. Т. II. Кн. 5. б22 с.

11. Дробницкий О. Г. Структура морального сознания // Вопросы философии. 1972. № 6. 53 с.

12. Земскова П. Е. Принцип добросовестности и принцип справедливости как общие принципы права, признанные цивилизованными нациями // Юриспруденция. 2QQ9. № 1б. С. 25.

13. Иванова С. А. Принцип справедливости в гражданском нраве: учеб. пособие. M.: Норма, 2Q11. 415 с.

14. Кучура П. И. Проблемы реализации принципов добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений: сб. науч. тр. Mmœ: Изд-во БИП, 2Q13. 338 с.

15. Татарников А. В. Принципы разумности и добросовестности в гражданском праве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Mоск. ун-т Mинистерства внутр. дел. M., 2Q1Q. 32 с.

16. Франциск Скорина и его время: энцикл. справочник / редкол.: И. П. Шамякин (гл. ред.) [и др.]. Mmœ: БелСЭ, 199Q. 631 с.

1. Alekseev S. S. Problemy teorii prava: kurs lekcij: v 2 t. Sverdlovsk: Sverdl. jurid. in-t, 1972, t. 1, 396 p.

2. Babaev V. K. Prezumpcii v sovetskom prave: ucheb. posobie. M.: AO «Centr JurInfoR», 1974, 167 p.

3. Belov V. A. Dobrosovestnost", razumnost", spravedlivost" kak principy grazhdanskogo prava. M.: AO «Centr JurInfoR», 1998, 352 p.

4. Bespalyj Ju. N. Jevoljucija spravedlivosti v statute VKL 1588 g. Minsk: NBB, 2Q13, pp. 113-118.

5. Braginskij M. I. Osushhestvlenie i zashhita grazhdanskih prav. Sdelki. Predstavitel"stvo. Doverennost". Iskovaja davnost". Vestnik vyssh. arbitr. Suda RF. 1995, no. 7. pp. 99-113.

6. Volosatova L. V. Princip razumnosti v realizacii sub#ektivnyh grazhdanskih prav: avtoref. dis. ... kand. jurid. nauk. MosU MVD RF. M., 2QQ5, 195 p.

7. Gaj. Institucii. Politika rimskogoprava. M.: Zercalo, 1997, 6Q8 p.

8. Grazhdanskij kodeks Francuzskoj Respubliki, 21 marta 18Q4 g., . Rezhim dostupa: www.ipsub.udsu.ru/download/kafedra_tiigip/igpzs/documents/fgk.doc (data dostupa: 25.1Q.2Q15).

9. Grazhdanskij kodeks Italii, 16 marta 1942 g. . Rezhim dostupa: http://www.wipo.int/wipolex/ru/ details.jsp?id=25Q8 (data dostupa: 26.1Q.2Q15).

1Q. Digesty Justiniana: v 3 t.: per. s lat., otv. red. L. L. Kofanov. M.: Statut, 2QQ2, t. II, kn. 5, 622 p.

11. Drobnickij O. G. Struktura moral"nogo soznanija. Voprosy filosofii. 1972, no. 6, 53 p.

12. Zemskova P. E. Princip dobrosovestnosti i princip spravedlivosti kak obshhie principy prava, priznannye civilizovannymi nacijami. Jurisprudencija. 2QQ9, no. 16, p. 25.

13. Ivanova S. A. Princip spravedlivosti v grazhdanskom prave: ucheb. posobie. M.: Norma, 2Q11, 415 p.

14. Kuchura P. I. Problemy realizacii principov dobrosovestnosti i razumnosti uchastnikov grazhdanskih pravootno-shenij: sb. nauch. tr. Minsk: Izd-vo BIP, 2Q13, 338 p.

15. Tatarnikov A. V. Principy razumnosti i dobrosovestnosti v grazhdanskom prave Rossii: avtoref. dis. ... kand. jurid. nauk, Mosk. un-t Ministerstva vnutr. del. M., 2010, 32 p.

16. Francisk Skorina i ego vremja: jencikl. Spravochnik, redkol.: I. P. Shamjakin (gl. red.) . Minsk: BelSJe, 1990, 631 p.

Статья поступила в редакцию 1.04.2016 г.

Submitted 1.04.2016.

Для цитирования: Анциферова Э. Ю. Принципы разумности, добросовестности и справедливости как основополагающие категории частного права // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2016. № 2 (6). С. 42-46.

Citation for an article: Antsyferova E. Yu. Good faith, honesty, and reasonableness as a fundamental categories in private law. Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law". 2016, no. 2 (6), pp. 42-46.

Анциферова Эдита Юрьевна,

студентка, Академия управления при Президенте Республики Беларусь, г. Минск, [email protected]

Antsyferova Edita Yuryevna,

student, Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk,

Понятия добросовестности и разумности позволяют участникам гражданского оборота регулировать свои взаимоотношения, а суду - решать спор с учетом конкретной ситуации.

Действующее гражданское законодательство часто использует понятия разумности и добросовестности для оценки поведения субъектов гражданских правоотношений как взаимосвязанные друг с другом. В п. 2 ст. 6 ГК РФ закреплено, что при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовест-ности, разумности и справедливости. Из п. 3 ст. 602 ГК следует, что при разрешении спора об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину по договору пожизненного содержания с иждиве-нием, суд должен руководствоваться началами (принципами) добросовестности и разумности. В ст. 662 ГК предписано, что арендодатель предприятия может быть освобожден судом от обязанности по возмещению арендатору стоимости неотделимых улучшений, если докажет, что при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности, и т.д.

В других случаях понятия «добросовестность» и «разумность» применяются законодателем раздельно в качестве самостоятельных. Например, согласно п. 1 ст. 234 ГК лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение 15 лет либо иным имуществом в течение 5 лет, приобретает право собственности на это имущество. Норма п. 1 ст. 220 ГК указывает, что если стоимость переработки существенно превышает стоимость материалов, право собственности на новую вещь приобретает лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило переработку для себя. Отдельно указания о разумном ведении дел, разумных сроках, разумных мерах, разумных ценах и т.д. используются в качестве критерия оценки правомерности или неправомерности поведения субъектов многими нормами гражданского права (п. 2 ст. 72 и п. 2 ст. 76; п. Тщ. 314; п. 2 ст. 375; п. 2 ст. 427ГК и др.).

Из приведенных примеров видно, что с нарушениями требований добросовестности и разумности осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей закон связывает серьезные последствия.

Разумность - это осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта.

Разумность или неразумность поведения субъекта гражданских прав может быть установлена только судом с учетом фактических обстоятельств, в которых находился субъект. Так, о разумности срока исполнения обязанности можно говорить при его логическом соответствии, существу обязательства. Встречные обязанности и целесообразно, и логично исполнять в кратчайшие сроки, ибо они вытекают из обязательств, построенных по принципу: вначале ты исполнишь свою обязанность, а лишь потом исполню я. Поэтому, если продавец хочет быстрее получить деньги в оплату вещи, он должен скорее исполнить свою обязанность по передаче вещи, потому что только после этого можно требовать оплаты. Разумной будет цена, предлагаемая собственником, если он осмысленно, логически увяжет ее с ценой, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичный товар и если это целесообразно для него. 17

Категория добросовестности субъекта исторически проистекает от критерия «добрых нравов», используемого во многих законодательных системах прошлого и настоящего. В свою очередь, категория «добрых нравов» берет свое начало от римского «bona fides».

Из п. 1 ст. 302 ГК РФ вытекает, что добросовестным признается такой приобретатель вещи, который не знал и не мог знать о том, что приобрел ее у лица, которое не имело права ее отчуждать. Как видно, добросовестность приобретателя связывается законом с незнанием им факта, имеющего юридическое значение, знание о котором сделало бы его приобретение недо-бросовестным, неправомерным. Данное заблуждение приобретателя (незнание, невозможность знать) является с точки зрения закона извинительным, так как он не мог его избежать, а его поведение - добросовестным и правомерным.

Следовательно, законодатель понимает добросовестность как субъектив-ное состояние лица, которое не знает и не может (не должно) знать о факте, знание которого с точки зрения закона делает поведение лица недобросовестным, неправомерным.

Для констатации знания о факте или отсутствия такового (незнания, невозможности знания) не нужно заглядывать в духовный мир лица, а достаточно исследования фактических обстоятельств, в которых он совершал юридически значимое действие. Вот почему добросовестность как критерий оценки поведения субъекта, осуществляющего право, есть категория этически безразличная, не несущая нравственной нагрузки. Так, рассматривая дело о виндикации вещи и решая вопрос о добросовестности или недобросовестности приобретателя, суд будет исследовать доказательства, свидетельствующие о знании или незнании им факта отсутствия права на вещь у ее отчуждателя, а не нравственные качества приобретателя. Бесчестный и безнравственный профессиональный хранитель будет считаться добросовестным и не понесет ответственности за утрату и повреждение вещей, если докажет, что это произошло из-за свойств вещей, о которых он не знал и не должен был знать, принимая их на хранение (п. 1 ст. 901 ГК).

Недобросовестность является антиподом добросовестности. Недобросо-вестен тот субъект, который, совершая действие, знал или мог знать о фактах, делающих его поведение упречным, недобросовестным с точки зрения закона. Законодатель часто использует понятие недобросовестности для описания запрещенных действий, например действий, подпадающих под признаки недобросовестной конкуренции (п. 1 ст. 14 Закона о защите конкуренции).

Критерии добросовестности и разумности являются оценочными, предназначенными для характеристики главным образом психологической стороны поведения участников гражданских правоотношений.

Полагаем, что действие принципа добросовестности выходит за рамки соблюдения только моральных и других неправовых социальных норм. С того момента, как данный принцип получил закрепление в нормах права, он получил распространение на все правоотношения, регулируемые гражданским законодательством. Именно поэтому многие ученые полагают, что использование оценочных категорий для законодательного закрепления содержания принципов права должно сопровождаться их однозначной законодательной расшифровкой.

Принцип добросовестности установлен среди основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ). Участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Ранее этот основополагающий принцип гражданского права мог быть выведен только из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, напрямую не относящегося к основным началам гражданского законодательства.

На обязанность добросовестного поведения указывали суды при разрешении споров. К примеру, Президиум ВАС РФ постановил передать дело на новое рассмотрение, поскольку предполагаемое незнание ответчиком правил обеспечения экологической безопасности не освобождает от обязанности их соблюдения; принимая на себя обязательство по предоставлению истцу плавкрана, ответчик должен был действовать с должной степенью осмотрительности, разумности и добросовестности. 18

Законом предусмотрено, что недобросовестное, как и незаконное поведе-ние лиц не может приносить им какие-либо преимущества (п. 4 ст. 1 ГК РФ).

Принцип добросовестности позволяет широко применять меры гражданско-правовой защиты в случаях недобросовестных действий участников оборота. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» 19 установлены критерии определения добросовестности, недобросовестности, разумности и неразумности поведения лиц, входящих в состав органов юридического лица.

Добросовестность и разумность при исполнении генеральным директором возложенных на него обязанностей раскрывается Пленумом ВАС РФ следующим образом: это принятие «необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством» (п. 4 Постановления №62). При обосновании добросовестности и разумности своих действий (бездействия) директор может представить доказательства того, что квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной, в том числе по причине отсутствия единообразия в применении законодательства налоговыми, таможенными и иными органами, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о неправомерности соответствующих действий (бездействия) юридического лица. Перечень случаев признания директора недобросовестным остается открытым.

В частности, действия являются добросовестными и разумными, если они совершены в пределах обычного предпринимательского риска. Следовательно, в рамках спора, стороны будут вынуждены определять этот риск, его пределы и доказывать. Одни – совершение действий вне пределов, а вторые – совершение действий в пределах.

Суд определил не только бремя доказывания, но и указал случай, когда оно может быть изменено (отказ от дачи пояснений и «явная неполнота»). Пассивность ответчика не будет выигрышной стратегией в любом случае. 20

Арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п.

Можно привести также следующие ситуации недобросовестного поведения участников гражданского оборота (вывод судов основывается на толковании положений ст. 1 ГК РФ):

Требование признать незаключенным договор, фактически исполненный одной стороной (Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 17.09.2013 N А82-7103/2013);

Непогашение долга, если должник не оспаривает его размер (Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2013 N А19-12249/2010).

Обновленные нормы ст. 10 ГК РФ о злоупотреблении правом, корреспондируют с закрепленным в ст. 1 ГК РФ принципом добросовестности.

Статья 10 ГК РФ сохраняет норму о том, что «добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Тем самым добросовестность характеризуется как правовая презумпция. Это ограничивает широкое понимание добросовестного поведения в смысле ст. 1 ГК РФ в новой редакции, а также позволяет не возлагать на участников гражданско-правового спора обязанность по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве.

Правовая природа добросовестности приобретает некий двойственный характер. С одной стороны - это принцип, с другой - презумпция.

Необходимо отметить, что гражданское законодательство не ограничива-ется характеристикой категории добросовестности только как принципа или презумпции. Добросовестность рассматривается как: характеристика субъек-тивной стороны правоотношения; необходимое требование осуществления права; предел осуществления гражданских прав; антипод недобросовестности. 21

В ранее действовавшей редакции ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности участников оборота была поставлена под условие: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно». Тем не менее, в научных работах ряда авторов презумпция добросовестности участников гражданского оборота принималась как бесспорный и безусловный принцип гражданского права.

В рамках данного исследования необходимо рассмотреть соотношение двух важнейших норм-принципов гражданского права: принцип добросовестности и принцип недопустимости злоупотребления правом.

Эти принципы, прежде всего, определяют сущность и отражают тенденции развития всей гражданско-правовой системы, они способствуют укреплению единства норм права и правовых отношений, субъективного и объективного права – это внутренние законы для применения и развития гражданско-правовой материи, это законы для законов (то есть по сути формула «право на право»). Эти принципы отражают сам «дух» права, определяют системный характер толкования и применения норм права, убирают пробелы в праве, принимая на себя роль резервных правил, и воспитывают у субъектов права юридическую культуру взаимоотношений. 22

Оба анализируемых принципа вытекают из качества равновесности, которое заложено в таком правовом начале, как правовое равенство участников гражданских правоотношений, что выражает нацеленность гражданского права на пропорциональность, эквивалентность, справедливость при реализации субъективных гражданских прав.

В принципе добросовестности заключены: добросовестное установление гражданских прав; добросовестное осуществление гражданских прав; добросовестная защита гражданских прав; добросовестное исполнение гражданских обязанностей; запрет на извлечение любых преференций из своего недобросовестного поведения. Таким образом, принцип добросовестности вытекает из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства.

Принцип недопустимости злоупотребления правом также «работает» только в ситуации правовой неопределенности, когда либо отсутствует соответствующая специальная норма права, регулирующая возникший казус, либо специальная действующая норма гражданского права не способна в силу своего юридического содержания (формализма, ошибок, пробелов) качественно разрешить стоящую перед ней задачу.

Статья 10 ГК РФ в системе норм гражданского права в своем толковании базируется во многом на философских категориях «свободы», «справедли-вости», «равенства», «добросовестности», «разумности» и т.п. При этом злоупотребление правом, так же как и недобросовестные действия, относится к актам правоосуществления, правопользования, правореализации; эти акты, хотя и являются по своему характеру формальными (внешне легальными), тем не менее, недобросовестны, недействительны, незаконны по своей внутренней сути.

Следует обратить внимание, что в ст. 10 ГК РФ, в отличие от ст. 1 ГК РФ, речь идет о намеренных действиях, то есть об умышленных действиях лица.

Статья 10 ГК РФ, в отличие от более «размытого» принципа добросовестности, устанавливает пределы осуществления гражданских прав, запрещая совершенно определенное, а именно злоупотребительное поведение.

Итак, принцип недопустимости злоупотребления правом, в отличие от принципа добросовестности, выражен в абсолютно конкретной, специальной по отношению к ст. 1 ГК РФ норме права и образует конструкцию виновного правоосуществления с конкретными санкциями за недобросовестное использование предоставленных субъекту правовых средств.

Категория добросовестности, используемая в п. 3 ст. 1 ГК РФ в своем субъективном смысле, в гражданско-правовом аппарате является специальной системной регулятивно-оперативной конструкцией, призванной устранять эгоистические наклонности участников оборота и учитывать интересы и цели гражданского оборота в целом.

По своей имманентной сущности к недобросовестным действиям относятся действия субъектов, которые знали (могли или должны были знать) реальные обстоятельства дела, но намеренно реализовали свои права, прикрываясь их внешней законностью. При этом конструкция «должен был знать» призвана устранить ссылку на фактическое незнание субъекта об определенных обстоятельствах дела.

Признание субъекта добросовестным либо недобросовестным означает по факту признание его поведения правомерным либо неправомерным. Однако за неправомерность в смысле недобросовестности не следует наказание, а применяются иные, более гибкие санкции, как-то: блокировка возникновения прав и обязанностей (ст. 157 ГК РФ), передача вещи в собственность (ст. 220, 302), возмещение доходов (ст. 303 ГК РФ), возмещение вреда (ст. 1103 ГК РФ), изъятие материального носителя исключительных прав (ст. 1252 ГК РФ), реституция и т.п. Все указанные санкции связаны с умышленным либо неосмотрительным осуществлением субъектом своих прав.

На наш взгляд, ссылка на добросовестность в ст. 10 ГК РФ излишняя. Действия субъектов по осуществлению права следует оценивать с позиции последствий. Если субъект действовал, по мнению какого-либо лица, недобросовестно, но при этом третьи лица не претерпели никаких неблагоприятных последствий, то безразлично, добросовестные это действия или нет. Если такими действиями причинен вред, то в этом случае не следует обращаться к ст. 10 ГК РФ, есть специальные нормы, посвященные, например, деликтным обязательствам, их и следует применять.

Действие принципа добросовестности с целью установления наиболее полного содержания данного понятия необходимо ограничить конкретными запретами, помещенными в ст. 10 ГК РФ.

Принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений должен содержать обращенное к субъектам гражданского права требование добросовестного и разумного поведения и быть сформулирован следующим образом: «При осуществлении своих прав и исполнении обязанностей участники гражданских правоотношений не должны ущемлять права и защищаемые законом интересы других лиц».

Разумность в ч.2 ст.6 ГК РФ определяется как один из важнейших принципов гражданского права. В ГК говорится о разумной цене товара (ст. 524, 738), разумных расходах (ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст. 314, 345, 375 и др.).

Когда в законе говорится о разумной цене товара или разумных расходах, конечно, не имеется в виду, что цена или расходы обладают разумом. Разумными следует считать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Абстрактная личность, обладающая такими качествами, может быть названа разумным человеком. Юридически значимым качеством, критерием правомерности актов психической (разумное предвидение, разумное понимание) или физической (разумные меры, разумное ведение дел) деятельности реального субъекта в предусмотренных законом случаях, является их соответствие возможному поведению разумного человека в конкретной ситуации.

Под разумной ценой и разумными расходами следует понимать такие цену и расходы, которые готов заплатить или понести разумный человек. Разумный срок - это время, необходимое разумному человеку для совершения действия (осуществления права или исполнения обязанности) в конкретном случае. Разумными являются действия, которые совершило бы в данной ситуации большинство людей. А эти действия в основной массе стремятся к средней величине.

Однако уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков. Например, действия среднего покупателя отличаются от действий среднего директора магазина. Последний осуществляет управленческие функции, что предполагает наличие у него правовых и экономических знаний, а также опыта управления торговыми предприятиями.

На первый взгляд может показаться странным, что слово «разумность», которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий. Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком. Мы говорим, что нормальный человек, желая совершить определенное действие (осуществить право или исполнить обязанность), был способен сделать это в конкретных условиях. При этом не имеет значения, знал ли конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека.

Совершение неразумных действий является нарушением обязательства или деликтом и влечет договорную или внедоговорную ответственность. Каких-либо специфических последствий за неразумность закон не устанавливает.

В гражданском законодательстве советского периода понятие «разумность» не использовалось. Основным фактором, позволявшим обходиться без него, было то, что регулирование экономических отношений осуществлялось тогда с применением централизованного планирования. Это обеспечивало большую по сравнению с рыночной экономикой предсказуемость и определенность наиболее важных имущественных отношений. Однако, несмотря на отсутствие в ГК 1964 г. понятия «разумность», толковать и применять некоторые из его статей было невозможно без использования критерия среднего человека. Например, в ст. 224 ГК 1964 г. говорилось о праве суда уменьшить размер ответственности должника, если «кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял мер к их уменьшению». Какими должны были быть меры, о которых шла речь в этой норме? Единственно возможным критерием, который мог быть использован для оценки их достаточности, являлись возможные действия в данной ситуации нормального (среднего) человека. Показательно, что в ст. 404 действующего ГК, содержащей норму, аналогичную ст. 224 ГК 1964 г., говорится о «разумных мерах», которые должен принимать кредитор.

Для закрепления в законодательстве требования разумных действий может использоваться не только термин «разумность», но и другие слова и словосочетания. Так, ст. 441 ГК гласит: «Когда в письменной оферте не определен срок для акцепта, договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, до окончания срока, установленного законом или иными правовыми актами, а если такой срок не установлен - в течение нормально необходимого для этого времени». В данном случае под «нормально необходимым» следует понимать не что иное, как разумное время..

Категория «разумность» тесно связана с категорией «добросовестность». Несмотря на то что понятие «разумность» в долгое время законодательстве России отсутствовало, механизм сравнения с разумным человеком в нем был, так как он является необходимым элементом института ответственности, без которого любая система права не может обойтись. Когда в законе говорится «мог и должен был знать» или «мог и должен был предвидеть», имеется в виду, что разумный (средний) человек в данной ситуации был способен на это. Таким образом, для законодательного закрепления правила о самой легкой форме вины - небрежности всегда используется сравнение действий субъекта с действиями разумного человека. Вывод о том, что субъект «должен был знать», делается на основании того, что средний человек, принимая решения, оказавшись в конкретной ситуации, знал бы об определенных обстоятельствах. При этом разумность является критерием как небрежности, так и виновности в целом, потому что границей между виновностью и невиновностью является граница между невиновностью и небрежностью.

В качестве средства установления правила об ответственности, то есть критерия субъективной стороны правонарушения, понятие разумности будет использоваться всегда, имея при этом общеправовое значение. Как критерий правомерности объективных (физических) действий оно используется в специальных случаях, детальному анализу которых и посвящена настоящая глава.

Понятиями «добросовестность» и «недобросовестность» обозначается проявляемое в процессе совершения действий психическое отношение лица к предвидимому вреду или возможности его предвидения, имеющейся у среднего вменяемого (разумного) человека. Однако юридические последствия для участников гражданских правоотношений имеет не только разумное осознание ими противоправности своих действий и предвидение вреда, наступающего в результате их совершения, но и разумное осознание и предвидение иных обстоятельств, которые могут зависеть, а могут и не зависеть от их действий. Например, ст. 451 ГК говорит о «разумном предвидении изменения обстоятельств», а ст. 428 ГК - о «разумно понимаемых интересах». Кроме того, среднее осознание имеется в виду, когда формула «знал или должен был знать» используется не для обозначения недобросовестности лица.

Следовательно, среднее понимание и предвидение (психическая разумность), являющиеся элементами конструкции добросовестности, могут иметь и самостоятельное правовое значение. В российской судебной практике последнего времени уже можно встретить решения, в которых действия сторон оцениваются с точки зрения их соответствия требованию разумного предвидения.

В то же время в правовом регулировании имеется потребность оценки с точки зрения средней величины не только психических, но и основанных на них физических действий человека - физической разумности. Поэтому в конструкции многих гражданско-правовых норм используется критерий разумных действий: разумного выбора цены, разумных мер и т.д. Такие нормы обязывают субъекта помимо среднего осознания своих действий и предвидения вреда, наступающего в результате их совершения, соблюдать требование о том, чтобы эти действия были «не хуже средних». И если в силу требования о психической разумности лицо должно «осознавать и предвидеть не хуже среднего человека», то при наличии требования физической разумности оно обязано еще и «действовать не хуже среднего добросовестного человека», не допуская не только духовной, но и физической лени, некомпетентности и чрезмерного риска.

Когда в законе (ст. 428, 451 ГК) или в теории ответственности говорится о разумном «предвидении» и «понимании» (разумности психических действий), то имеются в виду действия среднего человека. В отличие от этого понятие «разумные физические действия» означает действия не просто среднего, но еще и добросовестного человека. Ведь средний человек может совершать средние действия и даже действия лучше средних для другого лица. Однако он же может совершать действия и хуже средних, причиняя вред другому лицу. Поэтому разумными физическими действиями следует считать не любые действия среднего человека, а лишь те, которые совершаются добросовестно, - средние действия субъекта, не желающего вреда контрагенту и предпринимающего все возможные усилия для его предвидения и недопущения.

Итак, для определения разумности мы используем понятие «добросовестность». Но ведь, определяя добросовестность, мы говорим о средних психических действиях, то есть используем понятие «разумность». Нет ли здесь ошибки, логического круга? Ошибки нет. Дело в том, что разумность психических действий (разумное осознание и предвидение) определяется без использования категории «добросовестность». Разумные психические действия отличаются от разумных физических действий тем, что они не затрагивают интересов других людей, а следовательно, не содержат нравственной окраски. Минимальное ожидаемое осознание собственных действий и предвидение их последствий присущи любому человеку, независимо от его моральных качеств. Оценивать такие средние действия с точки зрения доброй или недоброй совести нет необходимости. Таким образом, разумные психические действия - это действия среднего человека, а разумные физические действия- это действия добросовестного среднего человека.