Интервью с поэтессой. Творческие люди не могут хорошо заработать: интервью с поэтом
Когда мы учились в академии на журналистов, искали всевозможные способы воплотить наши творческие идеи. Всегда хотелось взять интервью у интересного, но в то же время открытого и простого человека, который без лишнего пафоса согласился бы побеседовать с начинающими, но любопытными журналистами.
И нашли. Полу Шибееву в рекомендациях “Instagram”. Девушка читала свои стихотворения на видео. Ее настоящее имя - Полина. Она член Союза писателей России. Прочитали информацию в шапке профиля и поняли, что с Полой у нас получится настоящее интервью, похожее на те, что мы привыкли видеть в вечерних шоу со звездами.
Художник, дизайнер, поэт, владелец литературного сайта, номинант фестиваля «Всемирный День Поэзии» - всё это она, Пола Шибеева.
Встретиться Пола согласилась в присутствии своего помощника. С ним она чувствовала себя комфортнее. Пола пришла раньше и уже успела заказать что-то согревающее. На столе мы сразу заметили книгу «Ведьмино сердце». Этот сборник стихотворений Полы стал памятным подарком нашей встречи.
Поначалу мы волновались, но вскоре поняли,что напрасно. Не прошло и пяти минут, как мы уже включили диктофон и задали первый вопрос. Спустя еще 20 забыли, что работаем: отложили заготовленные вопросы и спрашивали уже от себя. Настолько увлеклись рассказом девушки.
Вот, что у нас получилось:
Настя: Как Вы реагируете на людей, которые пишут негативные отзывы?
Полина Шибеева: Я на это никак не реагирую. Просто не вступаю с этими людьми в диалог, потому что, кроме своей невоспитанности, они больше ничего не покажут. Но положительных отзывов все же в разы больше.
Аня: А Вы помните такой отзыв, который Вам больше всего запомнился? Полина Шибеева: Да, я помню женщину, которая полюбила поэзию только с моих стихотворений. Она написала мне, что после долгих лет неприятия наткнулась на мои стихотворения, и ей так понравилось, что после она даже открыла для себя много других авторов. По-моему, это вообще самое приятное. Это, можно сказать, достижение.
Настя:
А где Вы черпаете свое вдохновение?
Полина Шибеева:
Я человек эмоциональный, поэтому у меня
практически все является источником вдохновения: какие-то жизненные ситуации,
фильмы, музыка, погода.. Да все, что угодно.
Настя:
Поэт - призвание или профессия?
Полина Шибеева:
Нет, не профессия, а скорее все же призвание. Хотя
писатель должен, конечно, какую-то копеечку иметь. Поэта нельзя оставлять
совсем без финансовой компенсации.
Аня
: Но в основном творите для души все-таки?
Полина Шибеева
: Да. Люди творческие не могут хорошо
заработать на своем творчестве.
Настя : Как продвигать свое творчество начинающему поэту?
Полина Шибеева : Ну, во-первых, нужно предлагать свои стихотворения в различные паблики, а также раскручивать непосредственно свой. Во-вторых, сотрудничать с другими поэтами, не бояться знакомиться с ними.
Аня: Насколько мы знаем, Вы собираетесь организовать собственный тур. Какие города планируете посетить?
Полина Шибеева: Да, я проводила опрос в своей группе. Конечно, Москва, Санкт-Петербург - это без вопросов. Затем Нижний Новгород, Казань, Ростов, Саратов. Пока это будет пять-шесть городов, не больше. Потому что я сложно переношу путешествия.
Настя: Почему Ваша книга называется «Ведьмино сердце»?
Полина Шибеева: Потому что одно из моих любимых стихотворений называется именно так. Это стихотворение о ведьме, которая похищала чужие сердца, но однажды похитили сердце у нее. Оно немножко обо мне: ведьма - это образ человека, живущего в своем мире.
Аня: Сколько времени ушло на подготовку издания книги?
Полина Шибеева: Около года. Я начала с выбора стихотворений, далее занялась обложкой, подбором фотографий, верстала, рисовала сама. Издательство нашла быстро, с этим не было никаких проблем. В итоге было выпущено 400 экземпляров.
БЛИЦ-ОПРОС:
- Момент вдохновения - грусть или радость?
- Спорт или отдых?
- Жизнь в горах или в крупном мегаполисе?
В мегаполисе.
- Жизнь для себя или для других?
Для себя.
- Черное или белое?
- Россия или Европа?
- 3 любимых фильма/сериала.
- «Английский пациент», «Трудности перевода», «Война и мир».
- 3 главных составляющих успеха.
Трудолюбие, доброжелательность, вера в себя.
"ПОЗНАНЬЕ ЛЮБВИ И ДОБРА"
Юбилейное интервью с поэтом Владимиром Спектором
Татьяна Янковская: Владимир, поскольку мы с вами беседуем в преддверии вашего 60-летия, не избежать разговора об итогах этих лет. Размышления об этом выражены в вашем стихотворении.
Какою мерою измерить
Всё, что сбылось и не сбылось,
Приобретенья и потери,
Судьбу, пронзённую насквозь
Желаньем счастья
и свободы,
Любви познаньем и добра?..
О Боже, за спиною – годы,
И от «сегодня» до «вчера»,
Как от зарплаты до
расплаты –
Мгновений честные гроши.
Мгновений, трепетом объятых,
Впитавших ткань моей души.
А в ней – доставшийся
в наследство
Набросок моего пути…
Цель не оправдывает средства,
Но помогает их найти.
Когда оно было написано?
Удалось ли найти средства для достижения целей?
Владимир Спектор: Написано несколько лет назад. В нём – грусть разочарований
и надежда на удачу. Хотя, с годами понимаешь, что надеяться нужно только
на себя. И на настоящих друзей, которых всегда немного. «Надеемся только
на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк» - хорошо сказал Высоцкий.
Навсегда. А средства для достижения цели – их каждый находит и выбирает
сам. Главное при этом, не забывать о последствиях. Согласен, что всё это
– общие слова, но в каждом конкретном случае именно они определяют результат.
«Стараюсь не делать зла и не обижаться на зло». Это хорошая формула, хотя
жить по ней нелегко. И, как продолжение её, такие строки: «И не верится
никому, и просить - просто силы нет. Я мечты положу в суму, что похожа
на белый свет. Может, с кем поделюсь мечтой, может, встречу кого в пути...
Он, ведь, только на вид простой. А с мечтой - хорошо идти». Вот, иду с
мечтой. Стараюсь делать то, что дано от Бога, и радоваться этому.
ТЯ: Деятельность ваша на редкость разнообразна – поэт, литературный
деятель, журналист, инженер-конструктор – вы много успели! Какое из ваших
достижений вы считаете самым значительным?
ВС: По большому счёту, не стыдно за
всё, что удалось сделать. Наверное, всё могло быть и более успешно, но,
учитывая стартовые возможности, принадлежность к поколению, которое с
трудом восприняло все перемены и мучительно приспосабливалось к новым
реалиям жизни, грех жаловаться. Хотя, с восхищением слежу за успехами
своего друга и одноклассника Сергея Мокроусова, который не только пишет
интересные стихи, но и смог создать новый машиностроительный завод, максимально
реализуя себя в этом. Что касается меня, то я мечтал стать писателем или
журналистом с детства, но проработал 23 года в конструкторском бюро, о
чём нисколько не жалею. Рядом трудились интеллигентные, образованные люди,
знавшие не только термодинамику и гидравлику, но и литературу, кино, театр.
А после работы я ещё успевал заниматься любимой поэзией. О достижениях
– не мой жанр, но сам факт существования всеукраинского профессионального
писательского союза с центром в провинциальном Луганске, издание альманаха
и функционирование сайта «Свой вариант», вручение уже ставших престижными
литературных премий, которые мы учредили – всё это приносит огромное удовлетворение.
Ведь этого просто не существовало. Мы с коллегами это придумали и реализовали.
Светлая память Олегу Бишареву, Александру Довбаню, Владимиру Гринчукову
– они в Москве договаривались с Юрием Бондаревым, Тимуром Пулатовым, Расулом
Гамзатовым о создании нашей организации. Думаю, им там, на небесах, не
стыдно за нас. Мы стараемся, и наш союз, несмотря на то, что не даёт никаких
привилегий, востребован. Ведь он дарит ощущение причастности к писательскому
братству. А это для пишущего человека очень важно.
ТЯ: Как вы начинали? Какое событие или события считаете определяющими
в своей жизни?
ВС: Стихи пробовал писать ещё в школе, но без успеха – не хватало элементарной
поэтической начитанности. Она появилась, как ни странно, после службы
в армии, когда всё свободное время я проводил в чудесной полковой библиотеке
(это, кстати, поощрялось), где прочитал, наверное, всю русскую поэтическую
классику 19 века и ещё много чего. После армии стал писать чуть более
профессионально, но определяющими для меня событиями, наверное, стали
встречи и дружба с литературоведом и журналистом Виктором Филимоновым
и поэтом Николаем Малахутой. Они были для меня профессорами домашнего
литературного института, очень многое подсказали. Но, главное, поверили
в меня. В отличие от абсолютного большинства тогдашних профессионалов.
ТЯ: В одном из интервью вы сказали: в детстве казалось, что плохих
книг не бывает. Когда появились любимые книги, поэты, писатели, и кто
оказал на вас наибольшее влияние? Я знаю, что со многими известными поэтами-современниками
вы встречались или состояли в переписке. У кого учились «очно», у кого
«заочно»?
ВС: Чтение и сегодня – самое любимое занятие. Благодарен своему дедушке,
который читал мне детские книжки целыми днями. А потом я и сам рано научился
читать, и уже со второго класса взялся за «толстые» книги. В школьном
возрасте, наверное, как многие ровесники, знал почти на память «12 стульев»
и «Золотой теленок».
Перечитал всю домашнюю библиотеку, которую собирали родители, был завсегдатаем
всех библиотек в округе. Можно сказать, что воспитан на русской и советской
классике, потому понятия «совесть», «порядочность», «справедливость» для
меня основополагающие. Но и собрания сочинений Дюма, Скотта, Лондона,
Цвейга, Мериме, Фейхтвангера, Ремарка были прочитаны с восторгом. К сожалению,
чтение поэзии ограничивалось школьной программой. В моём окружении её
любителей и знатоков не было. Увлечение стихами началось с Пушкина, и
сегодня согласен с утверждением, что именно он «живее всех живых». Потом
полюбил всем сердцем творчество поэтов-фронтовиков – Твардовского, Межирова,
Тарковского, Самойлова, Левитанского, Слуцкого, Ваншенкина, Липкина, Шефнера,
Друнину. Из более молодых – Кострова, Евтушенко, Вознесенского, Соколова,
Мориц, Миллер, Кузнецова, Чухонцева, Кушнера… Перечислять можно долго.
Чуть позже началось увлечение поэтами «серебряного века», и сегодня книги
Цветаевой, Ахматовой, Мандельштама, Пастернака всегда рядом со мной. И
ещё позже – Бродский, Рейн, их круг. Первым, кому послал свои стихи, был
Вадим Шефнер, который ответил очень доброжелательно, это было чудо! Мы
с ним переписывались достаточно долго, его человечность, интеллигентность
– образец и для меня, и, думаю, для всех. Писал ещё Михаилу Матусовскому,
Давиду Самойлову, Арсению Тарковскому. Их ответы тоже добавили уверенности
в собственных силах.
ТЯ: Вы автор 20 поэтических сборников, лауреат многих престижных
литературных премий. Расскажите об этом, пожалуйста.
ВС: Первая книга «Старые долги» вышла у меня довольно поздно – в 1991
году, в издательстве «Донбасс». Мне уже было 39 лет. Трудно передать словами,
что я почувствовал, увидев её. Это был, что называется, момент истины
для меня. И счастья. А подготовил к печати её ещё в 1981 году. Должны
были пройти 10 лет, перестройка, чтобы всё, в конце концов, реализовалось.
Сегодня издать книгу – проще простого. Издательств только в Луганске около
трёх десятков (а тогда на две области – одно), приноси рукопись, плати
деньги, и через пару недель получай своё творение. Тиражи, правда, микроскопические,
но это уже второй вопрос. Может быть, это другая крайность, издаются все,
кому не лень, но всё равно это лучше, чем тогда, когда нужно было пройти
сквозь сито не только творческого отбора, но и другого, к творчеству не
имеющего никакого отношения. Первую премию – имени Николая Тихонова получил
за книгу «Всё будет хорошо». Название себя оправдало. Благодарен московским
коллегам, которые представили её на соискание премии. Для меня это была
неожиданность. И, конечно, счастлив тем, что стал лауреатом международных
премий имени Юрия Долгорукого и «Облака» имени Сергея Михалкова. Для меня,
как для всякого провинциала, такая высокая оценка очень важна.
ТЯ: Андрей Вознесенский учился в Архитектурном институте, Игорь
Губерман был инженером-железнодорожником, ваш коллега по жюри фестиваля
«Славянские традиции» Владимир Костров – химиком... Таких примеров много.
Помешало ли вам осуществиться как поэту то, что вы стали инженером-локомотивостроителем?
Ведь это большая часть жизни: вы автор 25 изобретений, работали ведущим
конструктором, член-корреспондент Транспортной академии Украины. А может,
наоборот – помогло? Вот что писала о вас Мирослава Радецкая: «Гражданственность
и философичность – две несущие конструкции лирики Владимира Спектора,
и он как поэт и инженер удивительно точно рассчитывает курс стихотворного
маршрута».
ВС: Случилось, как случилось. Работалось мне интересно, люди были замечательные,
да и учился я в институте старательно, даже думал о научной карьере. Всё-таки,
главное, наверное, - целеустремлённость, настойчивость в реализации того,
что дано от Бога, позитивный, не завистливый настрой. Всё остальное –
вторично.
ТЯ: На юбилее принято произносить тосты за родителей, за детей
юбиляра. Какова роль вашей семьи в том, кем вы стали?
ВС: Благодарен родителям за понимание и поддержку, за книги, которые покупали,
за чудную атмосферу детства. Очень помогала мне покойная жена. Ведь поначалу
ничего не получалось. Но она никогда не говорила: «Прекрати, занимайся
чем-то другим…» Это было для меня так ценно и важно. Ну, а дети – это
награда за всё. Дочь стала отличной теле- и радиожурналисткой, переводчицей.
Мы вместе с ней работали на радио, вели передачи. Вместе сделали на телевидении
целый сериал развлекательно-познавательных передач под названием «Высший
класс». Был такой счастливый момент. А сын стал очень хорошим офтальмологом.
Но главное – он добрый и отзывчивый человек. И ещё важно – о своих профессиях
они мечтали с детства, и всё удалось. Наверное, если бы не было сочувствия,
понимания, любви в семье, всё было бы по-другому.
ТЯ: В беседе с вами Владимир Костров сказал: «Слово – великая
сила, иногда с неосторожной фразы начинались войны. К сожалению, подчас
об этом забывают, ссылаясь на свободу слова. Но она не означает свободу
от заповедей Божьих и человеческих. Подлинная литература всегда на стороне
добра». Судя по вашему творчеству, его позиция вам близка. Вам удалось
очень емко выразить, в чем сила и источник добра: «Добро, проигрывая,
шепчет: «Я люблю», и, побеждая, шепчет то же слово». Многие ради выигрыша
готовы перейти на сторону зла, а победитель Дракона часто сам становится
Драконом. Мне посчастливилось познакомиться с Владимиром Андреевичем Костровым
на фестивале в Крыму в прошлом году, и одно его присутствие, разговоры
с ним, чтение им стихов создавали ауру нравственности и доброты. Наверно,
именно потребность создания такой атмосферы для творческих людей и заставляет
вас поддерживать творческие объединения литераторов, участвовать в создании
новых, возглавлять некоторые из них?
ВС: «Стараюсь не делать зла. И не обижаться на зло. А спросят: «Ну, как
дела?» Жизнь моё ремесло – отвечу, и буду впредь жить, избегая обид. Хотя
нелегко терпеть. Хотя и сердце болит». Конечно, пройдя через все мытарства
приёмных комиссий, непонимание, невозможность напечататься в молодости,
острее сочувствуешь начинающим авторам. Хочется помочь, поддержать. У
нас хорошая атмосфера в союзе, и вступить в него намного проще, чем в
другие подобные организации. Отсутствие унижения, пренебрежения – гарантировано.
То же самое можно сказать и о Конгрессе литераторов Украины – новом творческом
писательском союзе. Кто хороший поэт, кто плохой – определит время и читатели.
Под произведениями каждого автора – стоит его фамилия, и потому все лавры
(и весь стыд) – лягут на его плечи. В общем, «не судите, и не судимы будете»
- сказано навеки. И мы это помним постоянно.
ТЯ: Я нахожу оправдание необходимости такой деятельностии в ваших строчках: «Бессмертие – у каждого своё. Зато безжизненность – одна на всех». Рядом с имитацией жизни нужно неустанно создавать Жизнь, а для этого нужны единомышленники. Меня поразил когда-то т.н. закон Грешэма, о котором я прочитала в книге американского экономиста Кевина Филлипса: «дурные» деньги вытесняют «хорошие», но хорошие деньги не могут вытеснять плохие. Филлипс расширил сферу приложения закона: на глобальном свободном рынке «плохой» капитализм имеет тенденцию вытеснять «хороший». Я считаю, что поскольку искусство все больше становится частью глобального рынка, закон Грешэма может быть распространен и на него: плохое искусство вытесняет хорошее, но обратной силы этот закон, увы, не имеет. (При этом «плохие» деньги оплачивают плохое искусство, в том числе литературу). Именно поэтому нужно сознательно развивать искусство, несущее людям добро.
«Неделовым» прописаны
дела
А «деловым» - как водится, успех.
«Неделовые» пишут: «Даль светла»,
А «деловые» знают: «Не для всех».
Но где-то там, за
финишной прямой,
Где нет уже ни зависти, ни зла, -
Там только мгла и память за спиной,
Но память – лишь о том, что «даль светла».
Получают ли организации,
в которых вы работаете, финансовую и другую поддержку?
ВС: Скорее, нет, чем да. Тем не менее,
уже несколько лет выходит весьма объёмный альманах «Свой вариант», который
издаётся не в складчину, и, к сожалению, не по подписке. Работает одноименный
сайт, проводятся встречи, презентации… Каждый номер альманаха выходит
при чьей-либо финансовой поддержке, и я искренне благодарен всем, кто
её оказывает. Это доброе дело. Ведь речь идёт о культуре, развитии литературы.
Но, когда в ответ о помощи слышишь: «Лучше я на эти деньги поужинаю в
дорогом ресторане» - становится грустно.
ТЯ: Большинство ваших стихов, прежде всего ваши «фирменные» восьмистишия, – это философская лирика. Они афористичны, проникнуты мудростью и грустью, их отличают наблюдательность, метафоричность языка и глубина обобщений.
Не слова, не отсутствие
слов…
Может быть, ощущенье полёта.
Может быть. Но ещё любовь –
Это будни, болезни, заботы.
И готовность помочь,
спасти,
Улыбнуться в момент, когда худо.
Так бывает не часто, учти.
Но не реже, чем всякое чудо.
Но встречаются стихи,
где другой формат, иное настроение, необычный стихотворный размер. Например,
легкое, упругое «Ничего не изменилось, только время растворилось, и теперь
течёт во мне...» Есть и пронзительная любовная лирика, например, «Пока
еще в Луганске снегопад»: «Не отставай – беги за нею следом, пока её скользящий
силуэт не станет мраком, холодом и снегом». В стихотворении «Акация –
акция света» прячется вальс. Есть ли песни на ваши стихи?
ВС: Да, более двух десятков песен есть точно. Большинство из них написаны
моим близким другом, композитором и аранжировщиком Родионом Дерием. Хитами
они, увы, не стали, но творческое удовлетворение принесли. Предмет особой
гордости – гимн футбольной команды «Заря», который исполняется перед каждым
матчем. И для нас, преданных болельщиков, это огромная радость.
ТЯ: В одном из стихотворений о Луганске вы в «очаровании пейзажа
городского» почувствовали музыку, которая «дороже слов». Из вашей статьи
о поэте-песеннике Михаиле Матусовском я узнала, что знакомая с детства
песня «Вернулся я на родину» написана о Луганске, и популярнейший романс
из фильма «Дни Турбиных» тоже посвящён Луганску: «Целую ночь соловей нам
насвистывал, город молчал, и молчали дома, белой акации гроздья душистые
ночь напролёт нас сводили с ума...». Ваши стихи о родном городе адресные,
Луганск появляется во многих из них отнюдь не инкогнито. Вам принадлежит
известная фраза «Луганск - это город хороших людей». Когда-то в молодости
вам сказали: «Искра Божья в Вас есть. Но прежде, чем завоёвывать столицу,
нужно завоевать Луганск, где очень хорошие литературные традиции». Удалось
это вам? А литературные традиции, судя по всему, продолжают крепнуть –
ведь в Луганске теперь расположен центр писательского союза?
ВС: «Луганск – это город хороших людей» - первая строчка нашей с Родионом
песни о Луганске, которая традиционно звучит в День города. Я люблю его,
и это естественно. Хотя вижу много недостатков, несправедливости. И это
тоже естественно. В Луганске много хороших поэтов. К тому же, это родина
Михаила Матусовского (это он мне в письме писал о литературных традициях),
казака Луганского Владимира Даля… И сегодня здесь живут и пишут стихи
Ирина Гирлянова, Николай Малахута, Василий Дунин, Елена Руни, Андрей Медведенко,
Наталья Мавроди, Геннадий Сусуев… То, что они и многие их коллеги не знамениты,
это укор не им, а времени, ситуации, в которой живёт вся страна. Не до
стихов, не до поэтов. Ну, а удалось ли мне выполнить совет Матусовского,
покажет то же время. По крайней мере, в недавнем интернет- опросе «Кто
является культурным героем Луганска?» земляки достаточно часто называли
и моё имя.
ТЯ: В преддверии юбилея хочется вспоминать о хорошем. Но ведь
жизнь – это и преодоление. Вы писали: «В этой жизни, подобной борьбе,
знаю точно, чего я стою». Не бывает моментов, когда опускаются руки, наступает
разочарование? Что тогда помогает?
ВС: «У зависти и корень, и язык длинней,
чем у степного сорняка. Привык к успеху ты, иль не привык – но с завистью
знаком наверняка. Она тебя уколет побольней. Ведь ей известно всё, всегда,
про всех… И, всё же, если нравишься ты ей, то это значит, ты обрёл успех!»
Это, кстати, и в продолжение предыдущего ответа. Конечно, бывает и тяжко,
и больно. «Что делать, что делать, не знаю. Живу наугад и во сне. Ночами,
как будто, летаю. И ночи летают во мне. А днем так легко и так странно
упруго шагать по земле. И жизнь, словно рваная рана, пульсирует, бьется
во мне». Помогает, как, впрочем, всем – работа, общение с близкими людьми,
которые всегда поддержат, поймут, успокоят. И ещё - чтение, поэзия, любовь
(в идеале).
ТЯ: Про «время предпоследних новостей» в одноименном сборнике
у вас сказано: «От его просроченных страстей только сыпь, а не мороз по
коже». Там же «от новостей спасенья нет», «каждая новость – удар», а о
влюбленных – «им хорошо вдвоем с любовью, без новостей». Вы никогда не
любили новостей?
ВС: Ну, что Вы! Я же был главным редактором
телекомпании, а там новости – это и хлеб, и соль. Да и сейчас зачастую
мои газетные материалы подпадают под новостную категорию. Но уж слишком
много негатива в новостях (особенно телевизионных), ожесточенности, самодурства,
чванства. Я думаю, не одного меня не радует большинство новостей. Хотя,
наверное, так было всегда, во все времена. «Не хватает не злости, не нежности
– не хватает в судьбе безмятежности. Не хватает улыбки крылатой, легкой
детскости, не виноватой в том, что все получилось так странно, что в смятении
люди и страны, что в конце благодатного лета все прозаики мы. Не поэты».
Хочется, чтобы новости, какими бы они не были прозаическими, оставляли
в душе место для поэзии.
ТЯ: Как идет ваше общение с читателями? Часто ли выступаете с
чтением стихов?
ВС: Покривлю душой, если скажу: «Часто». Но, тем не менее, приглашают
в школы, колледжи, библиотеки. Странно, но высшие учебные заведения (в
том числе, два института культуры) обходятся без встреч с поэтами. Воспринимаю
это вновь как примету времени. Не зря сказал классик: «Поэзия – нет дела
бесполезней в житейской, деловитой круговерти. Но всё, что не отмечено
поэзией, мгновенно исчезает после смерти». Осталось в памяти выступление
в зале филармонии, когда возникло ощущение востребованности стихов. Это
не забывается. Ну и естественно, регулярно встречаемся с коллегами, читаем
друг другу, обсуждаем. Но это уже из серии «искусство для искусства».
ТЯ: И традиционный вопрос – о планах на будущее. Одно такое пожелание,
общее, наверно, для всех поэтов, высказано у вас в стихах: «Чтоб не в
конце строки рука была – в начале…» Есть, наверно, и более прозаические
планы? А прозу, кстати, не собираетесь писать?
ВС: Говорят, что мечты – это планы в уме, а планы – мечты на бумаге. Планирую
издать новую книгу стихов, в которой будут и новые, и те, что написаны
ранее. Название уже есть – «Ожидание чуда». А под названием «В два голоса»
издаём совместный сборник стихов вместе с моим другом Сергеем Мокроусовым.
Может быть, выйдет подобная книга и вместе с поэтом, руководителем Конгресса
литераторов Александром Коржом.
Книга документальной прозы «Мальчик с улицы Английской» появилась у меня
пару лет назад. Это очерки о людях, в основном, луганчанах, чья биография,
на мой взгляд, интересна не только мне. Открывает её очерк о великом Владимире
Дале. В планах – продолжение всего хорошего. Это и издание альманаха,
и развитие сайта, и проведение литературных фестивалей. И работа, от которой
пока ещё не устал. В планах – жизнь со всеми прелестями и разочарованиями,
без которых она невозможна. «Всё своё – лишь в себе, в себе, и хорошее,
и плохое. В этой жизни, подобной борьбе, знаю точно, чего я стою. Знаю
точно, что всё пройдёт. Всё пройдёт и начнётся снова. И в душе моей битый
лёд – лишь живительной влаги основа». Надо надеяться на лучшее. Я стараюсь.
ТЯ: Говорят, поэт – это судьба. Это о настоящих поэтах, к которым можно отнести слова талантливого барда Кати Яровой «единство сердца и строки, поступка, жеста». В вашей жизни, как и в творчестве, – поиски своего пути, мудрость, стремление к познанью любви и добра, желание и умение разделить их с окружащими. Давайте завершим беседу вашей строчкой: «И всё это счастье, и всё это – жизнь!» Спасибо за беседу, Владимир!
Беседовала Татьяна Янковская
Луганск, Украина
10 марта, возвращаясь домой на электричке «Москва Киевская - Калуга», в одном из вагонов я случайно встретился с замечательным калужским поэтом Дмитрием Горенским.
Дмитрий - поэт молодой, но уже известный. Именно благодаря стараниям этого человека, калужане смогли полюбоваться картинами Алисы Сафроновой и побывать на удивительном поэтическо-музыкальном вечере «Лекториум» в ИКЦ.
По дороге домой мы много говорили о творчестве. И как-то спотанно, полусерьёзно-полушутя, я взял у него это интервью.
- Дмитрий, что в твоей жизни значит поэзия? В каком возрасте ты начал писать стихи? И помнишь ли ты свои первые прочитанные книги?
Существует такое расхожее понятие, что поэзия - это организация речи, да. Отнюдь. Аристотель и Платон, говорили, что это подражательная гармония, искусство подражать птицам. Борис Леонидович писал, что «это слёзы вселенной в лопатках». Кавафис, что это «едва заметное тепло, дней прошедших и оставшихся». Ну и так далее. С годами, я думаю, что поэзия - это акт доверия. Читая стихи ты доверяешь слушателю часть своей жизни. Поэзия - это возвращение. Это форма надежды. Знаешь, в некотором роде это и эгоизм. Я очень часто вспоминаю Мандельштама «И печаль моих домашних. Мне по-прежнему чужда».
Первые стишки я начал писать где-то в 5-6 лет. До сих пор помню своё первое стихотворение:
Как цветы на окне,
Ветер сходит с ума
И облита луной пожелтелая рама,
И невидимый дождь расставляет слова,
И тихонько дрожит паутинка вольфрама.
Из первых прочитанных авторов: Архилох, Стесихор, Гораций, Сафо, Данте. Русские: Баратынский, Пушкин, Гумилёв, Заболоцкий, Мандельштам. Полагаю, что самый талантливый поэт в русской изящной словесности - это Борис Леонидович Пастернак.
- А кем ты видишь себя в будущем?
Ты знаешь, я бы сейчас заокуджавил кошачьим голосом. Но если честно, я бы хотел оказаться ближе к любимой девушке. Это надежда моего настоящего времени. Ибо до неё я мало думал о будущем. Если думал вообще. Знаешь, я вижу себя в будущем. А это уже славно.
- Дмитрий, а кого из современных поэтов ты считаешь значительными?
Давай я сперва скажу о калужских поэтах, ибо это свои. Ибо это мои. Станислав Еленский, на мой взгляд, большой поэт, сейчас мы с ним работаем над переводами Чарльза Буковски. Поэтическая индивидуальность его стихов заключается в живой речи пейзажных зарисовок, он аргументирует свой синтаксис искренностью. Достаточная насыщенность и самостоятельность образов делает главным образом следующее: оно не умножает ненужность поэзии. Это Павел Тришкин, Пётр Топорков. Их поэзия дедраматизирует поверхность жизни, сводит всё к герметизму. Если угодно, не умножает отчаяние.
Есть замечательный поэт и музыкант из Тулы, Даниил Матов. Послушай его песню «Айсберг». Ты не обманешься. С его стихами я разделил когда-то свою боль. Ты не разделишь боль с кем угодно.
Большим поэтом я считаю художницу Алису Сафронову. Я благоговею перед её образностью. Перед её наблюдательностью к жизни. Перед тем цветом слов, которые она находит.
Семён Коренкович. У него есть стихотворение посвященное жене Маше. Это стихотворение, которое стоит двадцати моих.
Владимир Новицкий, с которым я говорил о стихах под звёздами на кампусе альма-матер, телеграфным тыном Северодвинск-Калуга.
Саксофонист Александр Пенской. У него есть абсолютно поразительные по искренности стихи, они проникновенны.
Тебя, Кирилл, считаю значительным поэтом. Ибо ты настоящий.
Поэт Александр Патрин из Новосибирска, чьи стихи приносят мне большое эстетическое и душевное удовольствие.
Арсений Молчанов из Москвы, почитай его стихотворение «Ладонь». Ну и так далее
- Два вопроса: или/или. Стихи или проза? Слава или деньги?
Стихи. Ощущение счастья. Счастье.
- А где ты ищешь вдохновения для своего творчества?
В родном городе и разговорах с любимой девушкой.
- А какие основные мотивы твоих стихов?
Поэзия - это форма надежды. Это и основной мотив моей лирики: надежда не только для себя, но и для других.
- Каково твоё отношение к драматургии и театру. Есть авторы-драматурги, которых ты бы хотел выделить?
Чарльз Сэмюэл Беккет. Его пьеса «В ожидании Годо» и роман «Моллой». Видимо моё отношение остановилось в этих двух произведениях.
- А давно ты посещал театр в последний раз? Как относишься к калужскому театру?
В последний раз был я в музыкальном театре на оперетте Имре Кальмана «Фиалка Монмартра».
В калужском театре меня безумно возмущает одна вещь: неудобные стулья. Особенно стулья в райке.
- Считаешь ли ты, что в будущем кинематограф сможет вытеснить театральное искусство?
Театр останется, каким и всегда был: фрагментарным, богемным, призрачно-культурным, редким в своей искренности.
Я полагаю, что однажды придёт культура, одевшаяся в человечество. И в этой культуре обязательно будет театр, но каким он будет, я не знаю. Лично мне хотелось бы увидеть что-то по Брехту.
- Где лучше, на твой взгляд: в России, или за границей?
Мне кажется, что все города в мире разделяются на два вида: в одних есть люди, которых ты любишь, а в других нет.
В будущем мне были хотелось съездить в Эстонию, Грузию, Латвию, Германию. Утолить голод сердца. Вдохнуть и выдохнуть иначе
- Есть ли у тебя в Калуге любимые места?
Люблю рано утром, часа в четыре, идти от Театральной к виадуку. В это время почти все ещё спят. Город пуст. Люблю кампус института. Смотреть в его окна и мысленно идти по артериям коридоров. Хромая, запинаясь и любя.
- Дима, а как ты смотришь на предстоящие выборы? Пойдёшь ли голосовать?
К предстоящим выборам отношусь с интригой. Надену свой лучший фрак, возьму монокль и обязательно на них пойду.
- Уже решил за кого будешь голосовать?
- Продолжи фразу: «Жить нужно потому…»
Потому что умереть слишком эгоистично. Жить нужно потому, что любишь.
- Ну и напоследок. Что бы ты хотел пожелать людям, которые прочтут это интервью?
В «Бледном огне» Набокова есть такая фраза: «И каждый миг, и каждый миг моя любовь ты тоже здесь. Ты выше слов, мой подголосок и подсловие, мой ритм, моя заступа, от несчастья дней былых».
Знаешь, тебе порой кажется, что ты любишь. Что ты безумно любишь. Но важнее чем любовь - это понимание. Нельзя прикоснуться к человеку, не прикоснувшись к его одиночеству, к его жизни, к его свободе. Любить мало. Понимать. Я бы пожелал людям любить, но прежде понимать. Понимать.
Желаю правильного счастья. Искренней любви. Верного здоровья. Это банально, но давай будем банальными.
Отмечу, что Дмитрий Горенский - очень творческий, эрудированный и приятный в общении человек, увлечённый поэзией.
От себя желаю ему больше вдохновения и успехов на этом нелёгком поприще!
Кирилл ГИЗЕТДИНОВ.
С председателем Правления Московской областной организации (МОО) Союза писателей России, Секретарём Союза писателей России, главным редактором журнала «Поэзия», поэтом Львом Котюковым беседует секретарь Правления МОО СП России, поэт Игорь Витюк.
— Лев Константинович, у нас в стране стало расхожим выражение «Поэт в России больше, чем поэт». От русского писателя наше общество ждёт ответов на волнующие вопросы. Как Вы относитесь к переменам, происходящим в России?
— Во-первых, сразу хочу внести ясность, что слова «Поэт в России больше, чем поэт» принадлежат вовсе не Евгению Евтушенко, как полагают наши многие соотечественники, а Виссариону Белинскому, опубликовавшему их в 1847 году. И хотя наше законодательство о защите интеллектуальной собственности устанавливает срок охраны авторских прав только в течение 70 лет с момента смерти писателя, нашим журналистам, как и самому Евтушенко, было бы нелишним указывать настоящего автора этой фразы.
Во-вторых, сам тезис Белинского является весьма спорным. Мы что, любим Пушкина в качестве камер-юнкера (в современном варианте - полковник) или как историка, или как либерала (в юности)? Нет, Пушкина мы любим за поэзию. К месту будет вспомнить цитату из его письма В.А. Жуковскому (1825г.): «Ты спрашиваешь, какая цель у "Цыганов"? Вот на! Цель поэзии - поэзия... "Думы" Рылеева и целят, а всё невпопад» .
От поэзии нельзя требовать ничего, как от облаков над озером, как от лесных рассветов. Но массовое сознание, подсознание, бессознание всё чего-то требует и требует… И, естественно, получает в качестве пищи духовную блевотину под видом постмодернизма. Но, слава Богу, есть ещё в мире сём человеческие души, которым ничего не нужно от поэзии, кроме поэзии. Число этих душ, увы, мало… Но они бессмертны. А потому нет, не было и не будет никогда для русской поэзии времён последних.
Попытки приписывать поэзии и поэтам какие-то социально-политические цели бессмысленны, а ещё бессмысленнее, когда поэты (в широком смысле - люди искусства) пытаются управлять страной. Самый свежий пример - горбачёвская перестройка и ельцинские реформы, самыми активными проводниками которых стали представители так называемой творческой интеллигенции. Теперь эта творческая интеллигенция, когда воплотились в жизнь её тупые мечты о капитализме, о свободе слова, о многопартийности, на чём свет стоит ругает и капитализм, и президента, и Россию, и свободу слова вместе с пресловутой многопартийностью.
— В Ваших словах чувствуется уничижительное отношение к интеллигенции…
— Давайте разберёмся с содержательной стороной этого слова. В русский язык оно слово пришло с Запада. По латыни «intellegentia» -
высший разум (древние римляне заимствовали этот термин у греков). В Новое время
Гегель придал этому термину смысл «общечеловеческой способности умозрительного постижения вещей». Для Маркса интеллигенция - это самосознание народа, а ее носитель - весь народ. В России, согласно исследованиям А.М. Камчатнова, это слово впервые употребил В.А Жуковский в дневниковой записи от 2 февраля 1836 г в отношении «лучшего петербургского дворянства». К середине
XIX
в России уже оформляется социальная группа, которая от имени и во благо народа объявила себя лучшей частью общества и начала активную борьбу с государством и традиционной русской культурой. Как правило, это были неудачники, не сумевшие найти своего места в жизни, зато «со знанием дела» рассуждавшие обо всём и дававшие советы всем и во всех областях деятельности. В русскую журналистику термин «интеллигенция» ввёл ныне забытый писатель П.Д. Боборыкин 1866 году, благодаря чему, кстати, он и остался в литературе. Именно эта интеллигенция и породила революции 1905 и 1917 года, а затем была ими же «съедена». Кстати, отправляя из России так называемый «философский пароход», Ленин прекрасно отдавал себе отчёт в том, кого он высылал, поскольку сам был типичным «интеллигентом». Он понимал всю деструктивную роль так называемой интеллигенции в развитии общества, и, наверное, не зря в письме Горькому, писал, что она не мозг нации, а, говно (см. Полное Собрание Сочинений В.И. Ленина, 5 изд., т. 51, стр. 48). В советские годы, исходя из политической конъюнктуры, власть вводит термин «советская интеллигенция», которая является не классом (как рабочий класс и или колхозное крестьянство), а прослойкой людей умственного труда. А вот уже во времена хрущёвской оттепели вновь появляется группа людей, называющая себя интеллигенцией, которая самозвано от имени народа начинает призывать нас к «общечеловеческим ценностям», правда, не забывая при этом кормиться из рук охаиваемого ими государства, и не брезгующая писать доносы друг на друга. И если до семнадцатого года интеллигенция нас звала в «царство свободы, равенства и братства», то, начиная с 1960-х годов, — к «гласности», «социализму с человеческим лицом», «открытому обществу», «рыночной экономике», «народной приватизации», «евроатлантическим ценностям» и т.д. А если говорить совсем понятным языком, то русская интеллигенция - это прослойка неудачников-работников умственного труда, которые во всех своих бедах винят Русское государство (вне зависимости от господствующего общественно-политического строя) и которые презирают традиционную русскую культуру. Хорошо об этих людях сказал Солженицын — «образованцы». За одно это высказывание, безотносительно написанных им произведений, он, как и вышеупомянутый Боборыкин навсегда останется в русской литературе.
Поэтому любая попытка писателя «быть больше, чем писатель», приносит нашей стране только новые беды. Кстати, можете ли Вы назвать интеллигентами наших великих писателей, таких, как Крылов, Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тютчев, Гончаров, Фет, Достоевский, Блок, Есенин, Маяковский, Шолохов? - Нет. А вот Булгакова, Набокова, Пастернака, Бродского, Ахматову - можно. Но, может быть, поэтому первые - это писатели Первого ряда русской литературы, а вторые, увы, второго ряда… Да, да, второго!.. Ибо провинциализм так называемого «серебряного века» виден невооружённым глазом. Замечу также, что великие русские философы Василий Розанов (1856-1919) и Алексей Лосев (1893-1988) категорически возражали против того, чтобы их причисляли к интеллигенции.
У художника (в широком смысле слова) нет задачи давать ответы на все вопросы, волнующие общество. Вопросов сейчас слишком много и они, к сожалению, чаще всего остаются без ответов. А может быть, и не к сожалению, что без ответов?.. Если бы человечество ответило на сакраментальное: «Быть или не быть?», жизнь на Земле давно бы прекратилась. Так что достаточно одних вопросов. И как говаривал мой товарищ по Литинституту, замечательный русский поэт Николай Рубцов: «У матросов нет вопросов, у поэтов нет ответов…»
Но вернусь к вопросу о современной России. Мысли о том, что завтра будет лучше - это обычное для нас дело. Русский человек всегда желает русского завтра, но китайский мудрец и философ Лао-Цзы не зря сказал: «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен». У нас же народ всё время жаждет эпохи перемен. И мы постоянно живём в перманентно изменчивой эпохе. Взять XX или ХХ I век. Литература является не только составной частью общества, а ещё и, по меткому по выражению Ленина в статье «Лев Толстой, как зеркало русской революции», зеркалом общества. Правда, это зеркало нынче кривое, но что уж тут поделать? Так что состояние литературы нашей такое же, как и состояние нашего общества: неустойчивое, неравновесное и неопределенное.
Раньше у чиновников в Кремле можно было спросить: «А что вы нам обещаете?», и они могли ответить: «Коммунизм». Это, конечно, было глупостью, но они, по крайней мере, могли ответить, что они что-то обещают. Если же вы сейчас спросите у нынешних депутатов, сидящих в Думе, что они вам обещают, то в лучшем случае они вам ответят: «Удвоение ВВП», - хотя большинство из них толком и не сможет расшифровать эту аббревиатуру, не говоря уж о том, чтобы внятно пояснить, как удвоение ВВП (валового внутреннего продукта) сделает нашу жизнь лучше. Создаётся впечатление, что они путают удвоение ВВП со вторым сроком ВВП (Владимира Владимировича Путина) на посту Президента (прим. интервьюера - разговор проходил в 2006 году) .
Кстати, сама идея «удвоения ВВП» является своеобразным свидетельством духовного кризиса власти. Даже заурядная коммерческая фирма ставит целью не «удвоение оборота», а, к примеру, удвоение прибыли, доли рынка и т.д. А серьёзные компании говорят уже о своей общенациональной миссии. «Удвоение ВВП» - это экономическая абстракция, которая нисколько не интересна нашему народу. Более того, в долларовом эквиваленте за последние несколько лет ВВП уже удвоился. Ну и что? Могу дать рецепт, как одномоментно удвоить ВВП в рублёвом эквиваленте — эмитировать около сорока триллиона дополнительных рублей (это примерно объём нашего ВВП), разделить эти деньги на всех жителей России в виде именных счетов в Сбербанке (получится тысяч по 280 на брата), которыми можно будет воспользоваться лишь, к примеру, по достижении человеком столетнего возраста (это будет для нашего народа хорошим стимулом вести здоровый образ жизни). Сбербанк на эти виртуальные деньги купит у Центробанка столетние (или пятисотлетние) однопроцентные облигации, и в итоге мы за счёт колоссального увеличения доли финансовых услуг в ВВП получим желанное удвоение. И, кроме того, покажем всему миру, что при планировании мы мыслим категориями не сиюминутными, а — вечными. Правда, до китайцев, которые рассматривают свой цивилизационный проект в «рамках» бесконечности, нам всё равно будет далеко, поскольку вечность и бесконечность чужды друг другу, как жизнь и время.
— Тогда какой же должна быть общенациональная идея в России?
— Вы правильно задали вопрос: не «русская идея» (иначе в противовес появятся татарская, башкирская, украинская, якутская и т.д. идеи), не «государственная» (поскольку у государства и у народа объективно различные интересы), не «российская идея» (звучит коряво - не по-русски, да и означает лишь то, что идея принадлежит государству с названием «Россия»), а именно общенациональная идея. И придумывать здесь ничего не нужно. Россия всегда существовала, как Великое государство, в котором вместе русским народом жили сотни других народов, объединённые русской культурой, русским языком и русской государственностью. Поэтому в качестве русской идеи предлагаю: «Великая, вечная, неделимая Россия», а всё остальное отнести к идеологическим концепциям, долгосрочным и краткосрочным целям, пятилетним планам и т.д. Также предлагаю Госдуме принять закон «О борьбе с завистью». Ей Богу, зависть человеческая пострашней коррупции. А в литературе страшней во сто крат. Эх, коллеги, коллеги, многие из вас умрут не от старости, а от чёрной зависти к другим, более талантливым. Вот такая у некоторых общенациональная идея.
— Что Вы можете сказать о состоянии современной русской литературы?
— Литература, как и власть, тоже часто что-то обещает читателю, от чего-то защищает. Взять литературу Х
I
Х века. Она маленького человека защищала, и человек типа Акакия Акакиевича неслучайно возник на горизонте русской словесности. И все писатели, за редким исключением, этого маленького человека упорно защищали и защищали. Только от кого? - непонятно, поскольку этот маленький человек типа Акакия Акакиевича, по моим понятиям, - монстр. Это получеловек, а точнее - внечеловек, в проблемах которого виновато не общество, а скорее его личные качества. Вот взять, например, предположительное существование Акакия Акакиевича после 1917 года. Я могу его представить сотрудником ЧК или ОГПУ. И в этом качестве он запросто отправит без раздумий на тот свет тысячи и десятки тысяч людей. Отправит и не поморщится, поскольку души не имеет. А русская литература таких людей жалеть призывала.
Такое было состояние литературы, вектор развития был такой - «борьба за маленького человека». А маленький человек - он и есть маленький. То есть, не великий. Но в это время были созданы величайшие шедевры, такие как «Медный всадник» Пушкина или «Братья Карамазовы» Достоевского.
Состояние нашей литературы сейчас соответствует состоянию литературы в Х I Х, ХХ веках своими вершинами, своими просветлениями, своими глупостями. Единственное, что, к сожалению, является отличительной чертой современной литературы - это то, что уходит Большой стиль. Что такое Большой стиль? Большой стиль - это время поэм, эпопей, таких как «Война и мир». Одной из последних вершин Большого стиля является «Тихий дон» Шолохова, величайшая вершина в мировой литературе в целом. Хотя об этом, к сожалению, почти не говорится, и, даже празднуя столетие Шолохова, мы как-то обходили этот вопрос стороной. Если свести все мировые произведения, выбрать, скажем, десять произведений десяти авторов со всего мира, то в них обязательно окажется Шолохов. Если сведём, допустим, к пяти произведениям - тоже. Это одно из гигантских достижений советской литературы, великое явление со всеми своими достоинствами и недостатками. Большой стиль, мне кажется, кончился уже на таких средних писателях, как Леонид Леонов, создавший сокрушительно неудачное произведение. Его роман «Пирамида» беспомощен и запутан. Создаётся впечатление, что сказать ему было абсолютно нечего, хотя информацией и обилием жизненного опыта сам писатель располагал по полной. Провалы подобных творений начались ещё в советское время. Например, поэма Василия Фёдорова «Женитьба Дон-Жуана» не выдерживает совершенно никакой критики. Большой стиль начал выдыхаться на излёте ХХ века. По всей видимости, динамика жизни, компьютеризация и так далее требуют от человеческого сознания каких-то особых форм восприятия. Хотим мы этого или нет, но читать большую статью в газете сейчас просто нет времени. Кругом компьютеры, а времени всё меньше. Это странно, ведь компьютер должен обеспечивать экономию времени, а получается наоборот.
Вот и в области литературы у людей появилось клиповое сознание. Телевизор играет большую роль в жизни людей с середины ХХ века. Хотим мы этого или нет, но телевизор мы включаем. Хоть и говорят, что «никто тебя не заставляет смотреть», но - человек продукт своего времени, своей эпохи, и если человек настроен на то, чтобы эту кнопку нажимать, то осуждать его за это не стоит. Я и сам нажимаю эту кнопку. Когда я уже не в состоянии воспринимать печатный текст после напряжённого рабочего дня, но хочу новости посмотреть, - включаю телевизор, тем более что 90 процентов информации мы получаем за счёт зрения. Ведь чтение - дело нелёгкое. Взять, к примеру, «Литературную газету» прежних времён. Сейчас попробуйте её прочтите всю. В ней публиковалась масса статей, которые сгодились бы для вполне серьёзных (в том числе, научных) сборников. А нынче — дробность информации, дробность текста. Информация заменяет нам истинное знание. Информации этой слишком много — захочешь и не прочитаешь. И если раньше мы ничего не знали относительно, то теперь ничего не знаем вообще.
Состояние литературы неизбежно связано и с научно-техническим прогрессом. Научно-технический прогресс на самом деле это не эволюция, это деградация человеческого сознания. Разве прибавилось у нас счастья с появлением компьютеров и мобильных телефонов? Нет. Но, тем не менее, представить без них нашу жизнь сейчас нельзя. Вот, говорят упадок поэзии. Это ерунда. Раньше Белинский писал об упадке русской литературы, а сейчас другие критики пишут о том же, но литература ни в каком упадке не находится, поскольку таланты были, есть и будут. Земля их рождала, и это уже закон жизни и закон мировой энергии. Другое дело, что они сейчас не имеют массового признания. Есть многие писатели, вообще неизвестные не только массовому читателю, но даже и узкому кругу. Или поэты. Например, Никита Иванов. Я его печатал, он блестящий поэт, один из лучших современных поэтов, а кто его знает? Или Владимир Бояринов и Иван Переверзин, старые мои товарищи и живые классики, которых отметил ещё за первые книги матёрый гигант русской поэзии Юрий Кузнецов.
Замечательный прозаик, литературовед, критик, выдающийся русский мыслитель Владимир Иванович Гусев также неизвестен нашему телевидению, но он невероятно талантлив, хотя знает его только узкий круг писателей и читателей. И он, как человек, обладающий ясным сознанием, а человек с ясным сознанием — явление очень редкое в любые времена, без горечи, но с грустью говорит о себе: «Широко известен в узких кругах…»
Впрочем, большая литература и раньше никому особо не была нужна. Набоков, например, достаточно средний писатель второго ряда, просто раздутая величина. А коснёшься знания текстов его почитателями - не знают. Он был более интересен как поэт. Однако только и слышишь: «Набоков! Набоков!! Набоков!!!». В своё время Пушкина, Блока, Есенина тоже знало немного людей, так… только в столичных тусовках тех времён. Возьмём недавно показанный по телевидению фильм о Есенине, который все дружно грязью поливают. А он, на мой взгляд, не так уж и плох. Хотя бы тем, что перенаправил внимание от разной постмодернистской дряни к Есенину. Люди стали книги Есенина покупать, читать воспоминания о нём, а кто-то неожиданно понял, что есть великая русская поэзия.
Поэтому говорить об упадке нынешней литературы не приходится, его нет и быть не может, наша жизнь всегда в нормальном состоянии упадка, ибо она заканчивается смертью. Тем не менее, есть и прекрасные поэты, и прозаики, и критики. Другое дело, что литература начинает преобразовываться, уходить в малотиражье, в легальное подполье, в интернет …
— И как Вы относитесь к литературе в интернете?
— Сам я интернетом мало пользуюсь. Прежде всего, интернет — это средство коммуникации, а потому - дело полезное. Люди общаются, тексты читают - это хорошо. У нас в журнале «Поэзия» даже рубрика есть «Интернет-Парнас». Но многие профессиональные писатели мне жалуются, что графоманы сеть наводнили, а я отвечаю: «Ну, давай сам в эту сеть входи, наводняй её своими шедеврами, кто тебе мешает?»
А то везде коммерция сплошная, везде за деньги печатают. Интернет всё-таки это доступность и практически повсеместность. Я не знаю, приведёт ли эта форма общения к созданию каких-то шедевров или нет, но и Бог с ним, пусть не привёдет. Зато многие начинающие литераторы интернетом пользуются, это своего рода ликбез, так как не всякую литературу в магазинах найдёшь. Например, «Поэтический словарь» Квятковского сейчас трудно найти, хотя книга очень хорошая. В интернете же многое есть. Конечно, есть и оборотная сторона медали: любой начинающий графоман имеет возможность мгновенно сделать свои тексты общедоступными, а это, как привило, приводит к тому, что подавляющее число таких текстов трудно отнести к художественным. Теряется традиция работы над текстом, тем более, когда рядом нет умного редактора, который бы что-то посоветовал, подправил. Конечно, со временем, графоман поумнеет, начнёт адекватно воспринимать своё творчество, безнадёжно надеюсь я. Но пусть даже не поумнеет, — интернет обладает одной интересной особенностью (вспомним русскую пословицу о пере и топоре): если это не личный сайт графомана, то удалить размещённую на нём информацию можно не всегда, а уж если выложенные тексты проиндексированы поисковыми системами, то считай, что они остались во Всемирной сети навсегда. Так что мой совет начинающим писателям: не торопитесь сразу делать доступными всему миру свои произведения, лучше придите в литературное объединение и покажите их другим литераторам.
Вопросы! Именно от них зависит, насколько успешным или никудышним будет интервью.
Наиболее подходящим девизом для интервьюера, пожалуй, станет известная поговорка «Каков вопрос, таков и ответ». От того, насколько правильно будут подготовлены вопросы, напрямую зависит эффективность интервью, точность полученной информации, а также то, насколько интересной выйдет статья после интервью.
В этой обширной статье я попробую дать максимальную полезную выжимку, которую собирал для себя.
Вопросы нужно уметь задавать.
Что такое интервью. Примеры успешных интервью.
Хорошее интервью, — эта живая беседа. Когда вы отлично пообщались с человеком, только еще эту информацию удалось сохранить и выложить.
Журнал The Guardian выбрал 14 самых лучших интервью ХХ века.
Все 14 самых популярных в ХХ веке по версии журнала The Guardian:
Обратите внимание на манеру журналистов, на их подход и искренность. Вы получите массу удовольствия, а если ваш английский оставляет желать лучшего, то и язык подтяните.
Секреты интервью Владимира Познера и опросник Марселя Пруста
Марсель Пруст
Будучи юношей, Марсель Пруст заполнил анкету ответами, которые и по сей день считаются самыми честными, интересными и оригинальными. Они настолько понравились людям, что во второй половине ХХ века телеведущие использовали их в интервью с приглашенными знаменитостями. Эти же вопросы в своих интервью периодически использует Владимир Познер.
Ваша самая характерная черта? Жажда быть любимым, а точнее, быть обласканным и избалованным, скорее чем служить предметом восхищения.
Какова Ваша мечта о счастье? Боюсь, что она недостаточно возвышенна, к тому же боюсь разрушить её словами.
Что Вы считаете самым большим несчастьем? Никогда не знать мою маму или бабушку.
Каким Вы хотели бы быть? Самим собой - тем, кем меня хотели бы видеть люди, которыми я восхищаюсь.
В какой стране Вам хотелось бы жить? В той, где мои желания сбывались бы, словно по волшебству, и где чувство нежности всегда было бы взаимным.
Ваш любимый цвет? Красота заключается не в одном цвете, а в их гармонии.
Ваши любимые писатели? Сегодня это Анатоль Франс и Пьер Лоти.
Ваши любимые поэты? Бодлер и Альфред де Виньи.
Любимый литературный герой? Гамлет.
Любимые герои в реальной жизни? Месье Дарлю, месье Бутру.
Любимая героиня в истории? Клеопатра.
Что вы больше всего ненавидите? То дурное, что есть во мне.
Исторические персонажи, которых Вы презираете? У меня недостаточно познаний, чтобы дать ответ на этот вопрос.
Какой момент в военной истории Вы цените больше всего? Когда я записался в добровольцы!
Владимир Познер. Один из лучших современных интервьюеров
Реформа, которую вы цените особенно высоко? —-
Способность, которой вам хотелось бы обладать? Сила воли и умение очаровывать.
Как Вы хотели бы умереть? Став лучше, чем я теперь, и любимым.
Ваше состояние духа в настоящий момент? Досада, что пришлось так долго размышлять о себе, чтобы ответить на все эти вопросы.
К каким порокам Вы чувствуете наибольшее снисхождение? К тем, которые мне понятны.
На эти вопросы Пруст отвечал, когда ему было 20 лет.
Правила составления вопросов для интервью
- Подготовьте вопросы к интервью, а потом выбросьте их
Это кажется абсурдом. Но нет ничего хуже, чем задавать вопросы с листа
Собеседника нужно чувствовать понимать. А ваш лист с вопросами будет этому только мешать. Перед интервью, тщательно ознакомьтесь с его деятельностью, как можно глубже узнайте о его характере, чтобы избежать острых углов. Но опросник спрячьте подальше
Дик Кавет, ведущий ток-шоу, ветеран телевидения так сказал об этом:
«Мой бывший босс, кумир и зритель, Джек Пар, однажды позвонил мне перед ток-шоу и сказал: «Эй, парень, не делай интервью». Я сказал: «А что же мне делать? Петь или просто читать аудитории?» И он сказал: «Нет, но интервью скучны как вопрос «какой ваш любимый цвет?» Очень скучно. Заведи беседу и узнай реальные тайны. Выброси свои записки, если это необходимо».
А вот что говорит Мак Марон , отличный ведущий WTF
Марк Марон — популярный американский ведущий
«Я не провожу серьезного исследования. Я стараюсь создать, так сказать, почти родственную связь с человеком, и смотрю, что из этого выйдет. Я просто ищу штуки, которые для него дороги и пытаюсь зацепить, чтобы он рассказывал о том, что его действительно волнует. Некоторые люди просто хотят слышать ответы на вопросы, но если вы оторветесь от микрофона и забудете о своих вопросах, то окажетесь в другом мире. Вот что здорово».
- Не стоит задавать слишком длинные вопросы
Даже если вопрос длинный, постарайтесь вместить его максимум в три предложения. Помните, что не вы даете интервью, поэтому старайтесь спрашивать как можно четче и кратче.
Попытайтесь копировать интервьюируемого даже в мелочах — настроение, язык речи, язык тела.
- Попытайтесь копировать интервьюируемого даже в мелочах — настроение, язык речи, язык тела.
«Тот, кто чувствует себя более комфортно, лучше даст интервью» , — сказала известный интервьюер Кэти Курик.
Хорошие интервьюеры подстраиваются под человека на всех уровнях. Например, если вы говорите быстро, или громко с человеком, обладающим тихим голосом, разговор не получится. И вы заставите вашего интервьюируемого ощущать себя не на своем месте.
- Работайте над тем, чтобы вопросы были интересными
Ваша задача как интервьюера – спросить так, чтобы человеку хотелось отвечать на ваш вопрос, а читателю после было интересно читать интервью.
- Вопросы должны быть корректными
Подготавливайте вопросы для интервью так, чтобы они не завели собеседника в тупик, не обидели. Если и нужно затронуть какую-нибудь «острую» тему, то делайте это так, чтобы это не звучало обидно или некорректно.
- Не включайте в окончательный вариант рабочие вопросы
Вопросы типа «Где работаете?», «Женаты ли вы?», «Каковы ваши увлечения?» входят в вашу предварительную работу. Все это вы уже должны знать, собираясь на интервью. Поэтому следует составлять более глубокие вопросы – например: «Изменились ли ваши увлечения после того, как вы сменили работу?» и т.п.
- Задавайте больше уточняющих вопросов
Если вы видите, что собеседнику сложно отвечать на некоторые вопросы, или он уходит от ответа, расшевелить его можно уточнениями типа «Как это случилось?», «Что сподвигло вас к такому решению?»
- Всегда составляйте несколько вопросов для интервью «про запас»
«Запасные» вопросы выручат вас, если собеседник не был слишком многословным и очень кратко отвечал на вопросы. Вопросы могут быть, например, о книгах, фильмах, искусстве и т.п.
- Учитесь «гибкому слушанию»
Хотя говорят, что слушать легче всего — это подчас становится самым сложным.
Профессиональные интервьюеры слушают не только что говорит человек, но и как он говорит. Ведь человек невербально может показать, устал он или нет, нервничает или радуется. Таким образом, вы будете знать, когда переходить к следующему блоку беседы. Вот что советует Кэти Курик:
«Нет ничего хуже для меня, как для зрителя, чем наблюдать, когда кто-то продолжает идти по своему длинному списку вопросов, не слушая человека и не пытаясь узнать его лучше… Я думаю, вы можете использовать вопросы как своего рода шаблон, но и должны быть готовы слушать и отклоняться от задуманного сценария беседы в совершенно другом направлении».
А вот другой совет Дика Каветта , отличный ведущий WTF :
Дик Каветт
«Я недавно усовершенствовал методику памяти моего друга, Гарри Лорейна, эксперта по работе с памятью, о том, как изобразить возмущение на лице. Иногда человек уходит в другую область от предмета разговора. Тогда представьте, что он ребенок, и вы поймали его на краже яблок. Он начинает говорить о чем-то другом, чтобы отвлечь внимание, а вы подбираете яблоко и бросаете его ему в лицо. Даже если это известная личность. Запомните пример с яблоком, чтобы вовремя «метнуть» нужный вопрос, когда собеседник начинает юлить».
- Учитесь использовать силу паузы
Иногда паузу можно использовать с большим толком.
Опытные интервьюеры, когда слышат, что от них что-то скрывают, в конце ответа делают паузу. Таким образом можно вытянуть что-то еще из человека.
Вот что по этому поводу думает Джим Лерер:
«Если вы удержитесь от соблазна сказать что-то после ответа, вы откроете для себя нечто почти магическое. Другой человек будет либо настаивать на том, что он уже сказал, или вообще пойдет в другом направлении. В любом случае, он начнет расширять свой??ответ, а вы получите четкое представление, что на самом деле у него в голове и сердце».
Это просто. Считайте от трех до пяти, и не говорите. Дик Каветт дополняет
«Паузой вы можете придержать человека, а потом заставить продолжать. Потом покажите, что нужно заполнить чем-то эту мертвую тишину. Есть моменты, когда вы либо просто замолкаете или говорите «ага» вместе с паузой, и собеседник начинает судорожно соображать, что бы такого добавить. Иногда он говорит совершенно потрясающие вещи, о которых даже не собирался говорить».
- Развивайте любопытство
Все эти методы работают хорошо. Но любопытство — главный двигатель интересного интервью. Вот, что говорит Гай Талезе, один из основателей литературной журналистики:
Дейл Карнеги
«Я привык интересоваться всем вокруг. Никогда не знал точно, что искал. Я знал смутно, что надеялся выяснить или имел некоторое общее представление, но был в поисковом режиме все время… Просто идите и ищите, и вы всегда случайно найдете некоторые потрясающие рассказы, некоторых потрясающих людей, о которых вы и не мечтали».
Дэйл Карнеги объяснял это потрясающе просто:
«Вы можете получить за месяц вдвое больше друзей, чем было, если попытаетесь стать заинтересованным в людях вместо того, чтобы заставлять их быть заинтересованным в вас».
- Никаких «я». Учитесь смирять свое эго.
Люди зациклены на себе. И вы тоже. Но если вы научитесь меньше думать о себе, и больше уделять внимания человеку — вы станете неотразимым собеседником.
Вот что сказал по этому поводу Роберт Дрике, ведущий инструктор в учебном центре ФБР по поведенческим и межличностным навыкам:
Вопросы для интервью — только верхушка айсберга подготовки
Чтобы брать классные интервью — практикуйте эти советы. И изучайте интервью лучших. Тогда вас будут читать.
Закончу цитатой Тома Вулфа, известного писателя
«Мир полон людей, которые вынуждены молчать, но хотят рассказать вам свою историю. Они хотят рассказать вам то, чего вы не знаете. Они – самые лучшие союзники изо всех, кого может заполучить писатель».
Коротко обо мне:
Предприниматель, интернет-маркетолог, коммерческий писатель, христианин. Автор двух блогов ( и Слова Ободрения), руководитель студии текстов “Слово” . Осознанно пишу с 2001 года, в газетной журналистике с 2007, зарабатываю исключительно текстами с 2013-го года. Люблю писать и делиться тем, что помогает мне на тренингах. С 2017 года стал отцом.
Заказать тренинг или тексты вы можете по почте или написав в личку в удобной вам соцсети.
