Антонян ю м терроризм в современном мире. Хрестоматия по юридической психологии. Личность террориста. Нарциссизм и групповые влияния

• УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА
• ЭКСТРЕМИЗМ
• ТЕРРОРИЗМ
• РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ

Рассмотрены типы и некоторые особенности личности террористов и экстремистов, основывающих свою деятельность на идеях радикального ислама, а также факторы, влияющие на развитие этих особенностей.

• К вопросу о становлении науки финансового права в России в XIX веке
• Развитие законодательства, устанавливающего уголовную ответственность за незаконную миграцию

В XXI веке понятия «экстремизм» и «терроризм» стали неотъемлемой частью жизни нашего общества. Социально-экономические кризисы, психолого-политическая нестабильность общества, падение жизненного уровня основной массы населения и другие факторы способствовали активизации экстремистской и террористической деятельности на территории России.

Экстремизмом (от лат. extremus – крайний) называют приверженность к крайним взглядам, мерам (обычно в политике) . Среди таких мер можно отметить провокацию беспорядков, террористические акции, методы партизанской войны . Согласно ст. 282 УК РФ экстремизм - это действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации.

В соответствии со ст. 1 Федерального Закона «О противодействии экстремистской деятельности» действиями экстремистской направленности считаются: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии и др. .

Терроризм (лат. terror – страх, ужас) – это устрашение, запугивание людей осуществляемым насилием. Террористический акт является средством, с помощью которого реальные или потенциальные жертвы ведутся к состоянию ужаса. Терроризм как целостное явление составляет совокупность звеньев «террорист – террористический акт – террор» .

Противодействие экстремистской деятельности осуществляется по следующим основным направлениям: принятие профилактических мер, направленных на предупреждение экстремистской деятельности, в том числе на выявление и последующее устранение причин и условий, способствующих осуществлению экстремистской деятельности; выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности общественных и религиозных объединений, иных организаций, физических лиц .

Изучением проблем профилактики терроризма и экстремизма (в том числе в местах лишения свободы), психологического обеспечения контртеррористической деятельности, социальных и социально-психологических предпосылок возникновения этих феноменов, психологии террориста и психологических особенностей террористических групп занимались Ю.М. Антонян, С.Н. Бокарев, К.Г. Горбунов, А.Г. Караяни, П.Н. Казберов, А.В. Кокурин, М.И. Марьин, Д.В. Ольшанский, В.М. Поздняков, В.А. Соснин.

Существенная работа по профилактике экстремистской деятельности осуществляется в органах и учреждениях, исполняющих наказания. Эффективность осуществления оперативно-розыскной деятельности в отношении лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы за террористическую и экстремистскую деятельность, основанную на идеях радикального ислама, зависит от многих факторов. Одним из важнейших факторов являются сведения о личности террориста. Криминологическая информация о личности террориста нужна для решения многих практических задач в оперативно-розыскной и оперативно-боевой деятельности, в профилактике преступлений, в том числе экстремистского характера .

Основными качествами личности террориста считаются: преданность своему делу (террору) и своей организации; готовность к самопожертвованию; выдержанность, дисциплинированность; «конспиративность»; повиновение; коллективизм – способность поддерживать хорошие отношения со всеми членами своей боевой группы. Среди основных мотивов занятия террористической деятельностью («террорной работой») выделяются: меркантильные мотивы; идеологические мотивы; мотивы преобразования, активного изменения мира; мотив власти над людьми; мотивы интереса и привлекательности терроризма как особой деятельности; «товарищеская» мотивация эмоциональной привязанности; мотив самореализации .

Необходимо отметить, что большинство исследователей считают, что террористы не составляют специфическую диагностико-психиатрическую группу, сравнивая их психологические особенности с особенностями обычных, «не террористических» убийц, так как терроризм в первую очередь и в основном – это убийство . Однако другие исследователи отмечают, что в структуре личности террориста обычно заметно выражен психопатологический компонент, прежде всего, психопатического свойства, который связан с ощущением реального или мнимого ущерба, понесенного террористом, дефицита чего-то необходимого, настоятельно потребного для такой личности .

Как правило, логика и мышление террориста носят путаный и противоречивый характер. В эмоциональном плане выделяются два крайних типа террористов: предельно «холодный», практически безэмоциональный вариант и вариант эмоционально лабильный, склонный к сильным проявлениям эмоций в несвязанной с террором сфере, когда снимается обычно жесткий контроль над эмоциями при подготовке и осуществлении террористических актов .

С эмоциями связаны морально-нравственные проблемы («комплекс греховности»), иногда мучительные для террористов при достаточно высоком уровне образования и интеллектуального развития. В более упрощенных вариантах террорист лишен таких проблем и выступает как бездушная «деструктивная машина». Психологический анализ позволяет выделить три наиболее ярких варианта такой «террористической машины» :

1. «Синдром Зомби» – состояние постоянной сверхбоеготовности, своего рода «синдром бойца», постоянно нуждающегося в самоутверждении и подтверждении своей самостоятельности; присущ террористам-исполнителям, боевикам низшего уровня.
2. «Синдром Рэмбо». «Миссионерство» – основной психологический стержень «Рэмбо», который не может (хотя и умеет) убивать «просто так» – он обязательно должен делать это во имя чего-то высокого, поэтому ему приходится все время искать и находить те или иные, все более сложные и рисковые «миссии».
3. «Синдром камикадзе», к основным психологическим характеристикам которого, прежде всего, относится экстремальная готовность к самопожертвованию.

Попытка выделения психологических типов личности террористов оказывается возможной на базе типологии темперамента, в свое время введенной Гиппократом, затем развитой И. Павловым и усовершенствованной Г. Айзенком.

Традиционно известные всем типы «холерика», «сангвиника» и «меланхолика» приобретают специфическое звучание на примере литературных описаний известных террористов. Содержательно они расшифровываются в основных характеристиках свойств нервной системы, а также в интенсивности проявлений по параметрам «экстраверсия-интроверсия» и «невротизм-эмоциональная устойчивость». Наиболее типичный психологический вариант личности террориста – это сильно невротизированный и экстравертированный холерик.

На наш взгляд, среди внутренних особенностей личности религиозного террориста, следует выделить три основные составляющие, которые наиболее полно отражают его внутренний мир: это нарциссизм, фанатизм и деструктивное поведение. Все эти три составляющие тесно взаимосвязаны между собой и могут вытекать друг из друга. Вышеуказанные особенности в определенной степени свойственны каждому человеку, но под воздействием некоторых факторов они могут деформироваться и принимать крайние, извращенные формы. К таким факторам можно отнести неудовлетворенность базовых потребностей, эмоционально-волевые деформации, негативно-социальные интересы, социально-культурную среду и национально-религиозное воспитание.

Террористам, основывающим свою деятельность на идеях радикального ислама, свойственна убежденность в исключительности своей веры и отрицание всего, что с ней не связано. Такое восприятие своей религии является проявлением нарциссизма. По мнению Э. Фромма «…нарциссизм можно определить как такое эмоциональное состояние, при котором человек реально проявляет интерес только к своей собственной персоне, своему телу, своим потребностям, своим мыслям, своим чувствам, своей собственности и т.д. В то время как все остальное, что не составляет часть его самого и не является объектом его устремлений, ‑ для него не наполнено настоящей жизненной реальностью, лишено цвета, вкуса, тяжести, а воспринимается лишь на уровне разума» .

Нарциссизм религиозных террористов, помимо собственной самооценки и собственного «Я», фокусируется на идеализирование своей религии. Осознание того, что ты являешься частью «истинной» веры, единственно правильной, достойной восхищения и беспрекословного подчинения её нормам, порождает в религиозных террористах идею собственной исключительности, что в свою очередь позволяет им думать о дозволенности пренебрежения общепринятыми ценностями.

Нахождение в группе единомышленников приводит к обострению нарцисстических проявлений. По мнению Э. Фромма, групповой нарциссизм является одним из главных источников человеческой агрессивности . Любые мнимые и реальные угрозы своей идеологии религиозные террористы воспринимают очень остро, отвечая неоправданной агрессией, выраженной в самой радикальной форме. Отсюда вытекает крайняя нетерпимость инакомыслия, с которым, по их мнению, необходимо бороться, в том числе и террористическими методами. Например, системообразующим положением в идеологии ваххабитов является джихад, то есть война за веру против всех неваххабитов . Но нужно отметить, что не все ваххабиты являются террористами. Правильнее будет сказать, что террористы используют ваххабизм, потому что в этой идеологии имеются радикальные нормы, которые требуют точное, грамотное толкование, в противном случае ваххабизм превращается в экстремистскую идеологию.

Групповой нарциссизм это опасное явление, характерной чертой которого является фанатизм. Фанатизм выражается в предвзятости оценок и суждений террористов. Религиозный фанатизм Чурков Б.Г. называет «экстремистским сознанием», мотивационной доминантой которого является вера в обладание высшей единственной истиной, уникальным рецептом «спасения» своего народа, социальной группы или всего человечества .

Фанатизм приводит к тому, что религиозный террорист может потерять связь с реальным миром, и соответственно для него обесценивается всё живое, в том числе собственная жизнь. Очень ярким примером религиозных фанатиков являются последователи одного из течений исмаилитской ветви ислама – низариты, известные всему миру, как ассасины . Лидер этой секты Хасан Ибн Саббах разработал эффективную методику подготовки своих адептов. С помощью наркотических средств и театрализованных действий он заставлял их поверить, что они побывали в раю и смогут вернуться туда, только приняв смерть по его непосредственному приказу. Таким образом, ассасины не только не боялись смерти, но и страстно её желали, ассоциируя с долгожданным раем .

Еще одна внутренняя особенность личности религиозного террориста, которую необходимо осветить, это ярко выраженное деструктивное поведение. Деструктивность одна из разновидностей агрессии, которая заложена в природу человека. И.В. Лысак пишет, что «…под деструктивной деятельностью следует понимать специфическую человеческую форму активного отношения к миру, основное содержание которой составляет разрушение существующих объектов и систем. Деструктивная деятельность может быть направлена человеком как во вне – на других людей или на общество в целом, на природную среду, архитектурные памятники, различные предметы – так и обращена на самого себя (разрушение личности, суицид). Деструкция является проявлением хаоса, неизбежно присутствующего в самой природе человека, и может являться как конечной целью деятельности, так и сопутствовать деятельности, имеющей созидательную цель» . Так, террористы, основывающие свою деятельность на идеях радикального ислама, стремясь построить «Исламское государство» не видят иного пути достижения этой цели, кроме как уничтожения всех неверных.

Деструктивное поведение присуще всем людям, но у каждого оно выражено в различной степени и форме. Чернов А.Ю. и Буланова И.С. отмечают, что «…акт бесчеловечности совершается самыми простыми людьми. … У каждого из нас есть некий «потенциал» для совершения подобных деяний» . В подтверждение своих слов они приводят результаты эксперимента, проведенного в 1960-х годах С. Милгрэмом, целью которого было объяснение причин жестоких действий, совершаемых людьми в рамках политики фашизма. Результаты показали, что практически у 60% эксперементуемых под влиянием внешних факторов проявляются деструктивные действия. Эксперимент Милгрэма неоднократно повторялся в разных странах, в разные годы, разными учеными, но результаты оставались практически неизменными . Отсюда следует, что сокрытое в каждом человеке деструктивное поведение может проявляться в зависимости от внешнего воздействия. Сильное внешнее воздействие, как на деструктивное поведение, так и на нарциссизм и фанатизм оказывает экстремистская идеология, в основу которой заложены искаженные идеи радикального ислама. Коллективная проповедь единственно правильной, «истинной» веры, которая возвышает террористов над остальными людьми, и наделят их полномочиями исполнять предписания Бога, приводит к порождению, так сказать, экстремистской «эпидемии». Не каждый человек способен противостоять подобному явлению,

а при наличии в психики каких-либо отклонений может привести к его полному порабощению псевдо религиозными нормами .

Таким образом, религиозным террористам присущи такие же психологические особенности, как и «не террористическим» преступникам. Но под влиянием экстремисткой идеологии у религиозных террористов яркое выражение получают такие внутренние черты, как нарциссизм, в том числе и групповой, фанатизм и деструктивное поведение .

Подобные знания о религиозных террористах, на наш взгляд, позволят сотрудникам органов и учреждений уголовно-исполнительной системы лучше понять внутренний мир данной категории лиц , что в свою очередь может положительно повлиять на эффективность противодействия режимных и оперативных служб распространению в учреждениях уголовно-исполнительной системы экстремистской идеологии.

Список литературы

1. Российский энциклопедический словарь / под ред. А.М. Прохорова. – М.: Научное изд-во «Большая Российская энциклопедия», 2000. – Т. 2. – С. 1832.
2. Бокарев С.Н. Экстремизм в современной России: социально-философский аспект // Труды Академии МВД России. – М.: Академия МВД России, 2008. – № 2.
3. Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 29.04.2008) «О противодействии экстремистской деятельности» // Российская газета. – 2002. – № 138–139. – 30.07.2002.
4. Ольшанский Д.В. Психология террора. – М.: Академический проект; Екатеринбург «Деловая книга», 2002. – 218 с.
5. Бокарев С.Н. Религиозный экстремизм в современной России: социально-философский аспект // Проблемы противодействия экстремизму в Российской Федерации: сборник материалов круглого стола (28 апреля 2005 года, г. Москва). – М., 2005. – С. 9–13.
6. Горяинов К.К. Хромов И.Л. Особенности оперативной работы в ИУ среди осужденных, отбывающих наказание за преступления террористической направленности. – М., 2012. – С. 23.
7. Соснин В.А. Психология современного терроризма. – М., 2010. – 160 с.
8. Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 1998. – С. 108.
9. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – URL: http://royallib.com/book/fromm_erih/anatomiya_chelovecheskoy_destruktivnosti.html (дата обращения: 25.02.2015).
10. Чурков Б.Г. Мотивационные и идейные основания современного терроризма // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения: сб. статей. – Вып. 4. Терроризм. – С. 49.
11. Дафтари Ф. Легенды об ассасинах // Мифы об исмаилитах. – М., 2009. – С. 2.
12. Ассасины. – URL: http://ru.wikipedia.org (дата обращения: 13.03.2015).
13. Лысак И.В. Человек – разрушитель: деструктивная деятельность человека как социокультурный феномен. – URL: http://sbiblio.com/BIBLIO/archive/lisak_chelovek/ (дата обращения: 11.04.2015)
14. Чернов А.Ю., Буланова И.С. Психологическое объяснение мотивации религиозного суицидального терроризма // Вестник Вологодского государственного университета. – Сер. 7. Филос. – 2013. – № 2. – С. 115.
15. Эксперимент Милгрэма. – URL: http://ru.wikipedia.org (дата обращения: 15.04.2015).
16. Казберов П.Н. О необходимости противодействия экстремистско-террористическим проявлениям в обществе и в пенитенциарной системе // Психология и право. – 2013. – № 2. – С. 110-120.
17. Казберов П.Н. Особенности психологической работы с осужденными за террористическую и экстремистскую деятельность // Прикладная юридическая психология. – 2013. – № 4. – С. 61-66.
18. Нарусланов Э.Ф. Экстремистские организации: становление и современное состояние // Ведомости уголовно-исполнительной системы. – 2014. – № 2. – С. 30.
19. Нарусланов Э.Ф. Личность террористов и экстремистов, основывающих свою деятельность на идеях радикального ислама // Юридическая психология. – 2015. – № 2. – С. 38.
20. Федорова Е.М. Духовно-нравственное воспитание сотрудников уголовно-исполнительной системы в процессе профессиональной подготовки: учебное пособие / Е. М. Федорова; Федеральная служба исполнения наказаний, Научно-исследовательский ин-т. – Москва, 2007.
21. Федорова Е.М. Духовно-нравственный аспект профессиональной культуры работника УИС // Закон и право. – 2006. – № 11. – С. 90-91.
22. Федорова Е.М. Пути духовно-нравственного формирования личности как необходимого компонента профессиональной культуры сотрудника уголовно-исполнительной системы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. – 2005. – № 5. – С. 32-35.
23. Первозванский, В.Б. Традиционные религии России: история и современность: учеб. пособие для занятий в системе служеб. подготовки / В. Б. Первозванский, М. П. Стурова, Е. М. Федорова. – М., 2007.

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

4.2. Роль коллективной психологии в репродукции терроризма

Одной из целей (промежуточной) рассматриваемого явления всегда является оказание психического воздействия на адресата. «Характер терроризма в целом, – отмечает Ю. М. Антонян, – как и смысл отдельных террористических актов, определяется не только сегодняшними социально-политическими, национальными и иными реалиями и противоречиями. Своими корнями он уходит в глубь человеческой истории, в самые древние, даже первобытные времена, в дорелигиозные и религиозные представления, определяется мироощущением человека, его отношением к обществу и самому себе, его вечным и бесплодным поиском защиты и справедливости. Наряду с социальными факторами, детерминирующими террористические проявления, особого внимания заслуживают психологические аспекты проблемы»475
Антонян Ю. М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998. С. 238.

Знание психологии терроризма позволяет прогнозировать, от кого можно ожидать соответствующих действий, понимать, что представляет собой террорист как личность, как предупреждать и расследовать преступления террористического характера и как наказывать за них.

Терроризм – это больше всего психологическое оружие, вызывающее вторичную реакцию человека (действие) посредством стимулирующего (активизирующего или парализирующего) воздействия на глубинные основы его психики. Обнаружить подобное «вмешательство» в нормальное функционирование психической деятельности достаточно легко, поскольку оно проявляется вовне – в слове, жесте, действии. Несложно обнаружить, объяснить и последующее поведение человека, чья психика подверглась вмешательству. Он совершает или не совершает действия, которые совершил бы или не совершил бы в условиях отсутствия раздражителей основ глубинной психики – страха перед смертью, истреблением рода или вида. Значительно сложнее объяснить, почему происходит вмешательство в чужую «сферу психической деятельности». Всегда ли террорист, принуждающий путем устрашения другого человека к определенному поведению, волен в своих собственных поступках? Поскольку психическая деятельность индивидуума всегда представляет собой часть коллективной психологии, не является ли сам террорист, ставший на путь психологической войны, жертвой деятельности коллективной психологии? Ведь даже в тех случаях, когда террористическое насилие имеет корыстную мотивацию, корыстные стимулы действуют лишь на поверхности, а под ними, в глубине, на бессознательном уровне функционируют еще и другие, не менее мощные и не менее важные в криминологическом отношении побуждения, и именно они достаточно часто оказываются ведущими. Почему из всей массы людей террористами становятся одиночки (не все же люди террористы)? Эти вопросы вызывают неподдельный интерес к психологическим аспектам террористических проявлений.

Представляется, что только глубокий психологический анализ может объяснить причины как конкретного акта терроризма, так и всего явления в целом. Но, к сожалению, репрезентативные исследования в данной области в настоящее время отсутствуют. Лишь в последние годы ученые стали обращаться к психологическим аспектам терроризма. Однако появившиеся исследования не объясняют явление и не предлагают решения проблемы, а сводятся к попыткам доказать, насколько плоха та или иная нация, религия или государственный строй. Особенно много исследований посвящено «чеченскому» и «исламскому» терроризму, и причины его авторы находят в природе мусульманской религии или чеченской нации, которую почти всегда представляют исключительно в черном цвете (Ю. М. Антонян, С. Ф. Милюков, Д. А. Корецкий, Г. Л. Касторский, Л. В. Сердюк и др.). Знакомясь с такими работами, поневоле приходишь к выводу, что ученые намеренно подыгрывают доминирующей политической установке либо сводят свои личные счеты.

Так, Ю. М. Антонян, проводя глубокий анализ причин терроризма на постсоветстком пространстве, ни одним словом не упомянул о таких террористических организациях, как «Дашнакцутюн», «Борцы за справедливость в отношении армянского геноцида» или «Армянская секретная армия освобождения Армении» (АСАЛА), борющаяся за присоединение части Турции, заселенной преимущественно армянами, к Армении. А ведь именно эта организация направила в 1978 г. группу Затикяна на совершение в московском метро взрыва, унесшего жизнь 29 человек. По заявлениям самих террористов, они решили «мстить русским, неважно кому именно: женщинам, детям, старикам – главное, русским»476
См.: Бобков Ф. Д. Кремль и власть. М., 1995. С. 290.

Уважаемый ученый не захотел в своей работе привести данную цитату, видимо, потому, что здесь террористами были представители его народа. Но зато с каким пафосом он делает заключение: «Русские – их (чеченцев) изначальные враги, а поэтому понятна жестокость их террористических актов»477
Антонян Ю. М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998. С. 224.

Между тем, помимо упомянутого взрыва в московском метро на счету армянских террористов убийство в 1975 г. турецких послов в Париже и Вене, а также убийство первого секретаря турецкого посольства в Бейруте (всего ими убит 21 турецкий дипломат478
Малевил Ж. Армянская трагедия 1915 года. Баку, 1990. С. 7.

). Эти акции, конечно же, были реакцией на несправедливость, а вернее, геноцид армянского народа 1915–1916 гг., когда младотурецкое правительство вырезало почти два миллиона армян, но об этом, на наш взгляд, следовало упомянуть. Также следовало подвергнуть анализу современное состояние армяно-азербайджанского конфликта, в ходе которого оказалась оккупирована 1/3 территории Азербайджана, изгнано и уничтожено азербайджанское население Карабаха.

Другой, не менее уважаемый ученый, Л. В. Сердюк уже во введении к своей монографии с удивлением для себя обнаруживает, что «мы (здесь и далее курсив наш. – С. Д.) не знаем их (чеченцев) психологии, обычаев, традиций, нравственности и, наконец, культуры, удивляемся, когда они… начинают взрывать наши дома, когда посланные для них миллиарды денег исчезают бесследно, когда они воруют наших людей и превращают их в своих рабов, когда грабят страну, растекаясь по ней бандитскими шайками…»479
Сердюк Л. В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование / Под ре д. заслуженного деятеля науки РФ, проф. С. П. Щербы. М., 2002. С. 8.

Если высокообразованный и интеллигентнейший человек, каковым, несомненно, является Л. В. Сердюк, уже в начале своего исследования уверен в своих суждениях и имеет точную установку на получение нужных ему результатов, то возникает вопрос: какова цель научного исследования?

Иные ученые в своих суждениях заходят настолько далеко, что предлагают правительству России применять по отношению к подозреваемым (!) в терроризме «ермоловские» методы480
Корецкий Д., Милюков С. Внесудебная репрессия как законный способ борьбы с преступностью // Уголовное право. 2004. № 1.

С. Ф. Милюков не останавливается и на этом. Он предлагает расширить внесудебные репрессии за счет «создания штрафных батальонов (частей, подразделений) из числа осужденных для проведения как войсковых, так и милицейских мероприятий по уничтожению банд…»481
Милюков С. Ф. Творческое наследие М. Д. Шаргородского и современные проблемы уголовной политики // Российское уголовное право: традиции, современность будущее: Материалы научно-практической конференции, посвященной памяти М. Д. Шаргородского. СПб., 2005. С. 38.

Предложения уважаемого ученого соответствуют древнеримскому принципу «если кому-то нужно погибнуть на войне с врагом, то пусть это будут худшие члены общества». Не трудно догадаться, куда предлагается направить это сборище отъявленных головорезов – на территорию Чечни. Действительно, там, где убийство даже гражданских лиц нередко оправдывается «военной обстановкой» криминалитет в полной мере сможет не только решить свои материальные проблемы (многие случаи похищения людей, торговля оружием и даже трупами убитых – дело рук обычных преступников), но и удовлетворить потребность в острых ощущениях.

Вероятно, идея внесудебных расправ возникла из анализа практики нашего недавнего прошлого, стоившей жизни миллионам людей. Возможно и то, что к поиску альтернативных форм воздействия на преступников исследователей подталкивают эмоциональные высказывания политических деятелей России, сделанные ими под воздействием тех или иных трагических событий. Подобные заявления многими теоретиками и практиками рассматриваются как призыв к действию, как индульгенция на любые противоправные действия в отношении лиц, только подозреваемых в преступлениях. Известно, что виновность лица определяет только суд, а потому, юридическая и даже нравственная ущербность таких «предложений», должна была бы быть очевидна и самим авторам. Кроме того, предлагая применять «ермоловские» методы в борьбе с терроризмом (разрушать дома, уничтожать посевы, лесонасаждения, хоронить мусульман, завернув в свиные шкуры, высылать население), ученые не учитывают, что, обосновывая необходимость внесудебных расправ, они сами могут однажды оказаться их жертвами (в истории России такое бывало не раз).

Высказывания высшего руководства страны должны ориентировать граждан России, и в первую очередь тех из них, кто стоит на страже законов, на неукоснительное их соблюдение (хороши они или плохи). Такие крепкие, хотя и красочные выражения, как «мочить», «уничтожить», «нет места на земле», следовало бы заменить на «пресечь», «задержать», «привлечь к суду». Последние больше соответствуют статусу государственного деятеля, который всегда и при любых обстоятельствах должен быть образцом для подражания.

Если даже умудренные жизнью люди делят российский народ на «нас» и «них», если наивно верят всему, что исходит из СМИ или из уст политиков и политиканов, если принимают на веру еще никем не доказанные гипотезы, если из единичного факта делают глобальные выводы, то чего можно ожидать от политиков, от профашистских и националистических организаций и, наконец, от российского обывателя, который никогда не обременяет себя поиском истины и в своих суждениях руководствуется тем, что видели или слышали по телевизору. Можно только сожалеть, что ученые перестают быть беспристрастными исследователями. Ведь наука, особенно юридическая, не требует от них для выяснения причин преступности характеризовать народ или религию, тем более делать это с предубеждением. А предубеждение всегда стоит значительно дальше от истины, нежели простое незнание. Социальная опасность подобных суждений заключается не только в том, что они способствуют разжиганию межнациональной розни, но и в том, что они активно воспроизводятся студенческой молодежью в курсовых и дипломных работах. Приняв на веру, как исходящие от авторитетных ученых, ложные, если не сказать намеренно искаженные, «факты», они пронесут их через всю свою жизнь, ориентируясь на ложные цели.

Тем не менее, если опустить эмоциональные рассуждения (этой болезнью поражены многие ученые, автору этих строк тоже стоило немало усилий не поддаться эмоциям) и основанные на них ложные выводы, то, в целом, имеющиеся исследования психологии терроризма позволяют объяснить в терроризме то, что иным путем не находит объяснения.

В своей работе Ю. М. Антонян, обобщая существующие наработки в данной области (А. Белкин, В. В. Витюк, И. Б. Линдер, С. А. Титков, Дж. Поуст, Б. Г. Чурков, С. А. Эфиров), делает вывод о том, что террорист – это лицо, близко стоящее к смерти, нарцисс с признаками мазохизма и лицо, которое сильно подвержено групповому влиянию (групповой нарциссизм), жизненный неудачник и т. д.

Такие характеристики террориста, как «близко стоящий к смерти» или «жизненный неудачник», не объясняют существа проблемы. Ведь каждый человек смертен, и уже поэтому он всегда близок к смерти, любой человек, упорно преследующий свою цель, по мнению К. Г. Юнга, – нарцисс482
Юнг К. Г. Сознание и бессознательное: Сборник / Пер. с англ. СПб., 1997. С. 317.

Каждый человек в любой момент может превратиться в жизненного неудачника, но не все же люди прибегают к терроризму! Если у террористов не обнаруживается личностных свойств, которые были бы присущи только им, то, видимо, эти свойства не являются приобретенными. Скорее всего, личностные особенности террориста основываются на фундаментальных свойствах психической деятельности. Тогда они присущи всем людям, идентифицирующим себя с конкретной социальной группой (государство, нация, религия), и в большей степени обладают устойчивостью. К числу таких свойств относятся подверженность групповому влиянию (подражание) и нарциссизм (индивидуальный, групповой).

Соглашаясь с Э. Фроммом483
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994. С. 175.

Ю. М. Антонян отмечает, что групповой нарциссизм является одним из главных источников человеческой агрессивности. «Психологическую основу группового нарциссизма, – отмечает он, – составляет кичливость из-за принадлежности к определенной стране, нации, религии, иной социальной группе, восхваление их, восхищение ими, что нередко воспринимается как патриотизм, убежденность, лояльность, твердая жизненная позиция. При этом упускается из виду, что национальная, классовая или религиозная кичливость всегда и неизбежно предполагают сравнение с другими нациями, классами и религиями, но всегда и неизбежно не в пользу последних. Это значительно облегчает совершение насильственных действий, если такое потребуется, в отношении представителей других народов, классов, тем более, что нарциссическая личность всегда разделяет общие для своей группы ценности и готова на все ради их защиты. То, что в действительности представляет собой лишь фантазию, для нарциссической личности реальность, в которую она свято верит, а эта вера подкреплена групповой солидарностью»484
Антонян Ю. М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998. С. 243.

С этим мнением соглашается Л. В. Сердюк, отмечая, что даже ничтожный человек, принадлежащий к нарциссически настроенной группе, чувствует свою особую силу и значимость внутри этой группы, но превращается в слабое беспомощное существо, оказавшись оторванным от нее485
Сердюк Л. В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование / Под ред. заслуженного деятеля науки РФ, проф. С. П. Щербы. М., 2002. С. 349.

Но авторы обходят вопросы о причине самого нарциссизма (личностного, группового), почему он присущ одним, и совершенно чужд другим (индивидам, группам), в чем первопричина национальной или религиозной кичливости? Является ли нарциссизм врожденным или он результат социализации личности? Если это качество приобретенное, то что именно его приобретению способствовало? Нарциссизм не может быть последним звеном в длинной и сложной цепи причин террористического поведения. Он не может появиться вдруг и ниоткуда, не может характеризовать всех членов группы.

Главным в нарциссизме, видимо, является представление нарцисса о себе как о «самом-самом» – самом справедливом, самом сильном, самом храбром и т. д. Поверхностный анализ может объяснить возникновение индивидуального нарциссизма издержками воспитания, а группового – спецификой обычаев, традиций, культуры, быта и т. д. По мере углубления анализа становится ясным, что, в конечном итоге, пытается показать нарцисс своей кичливостью, каково истинное содержание этой кичливости и, главное, на кого она рассчитана, кому адресована.

Внешнее проявление индивидуального и группового нарциссизма укладывается в рамки так называемой «теории компенсации». Показное – «я самый сильный, самый смелый, самый умный, самый большой патриот» нарцисса на самом деле есть не что иное, как попытка отвлечь внимание наблюдателя от имеющегося недостатка или восполнить комплекс собственной неполноценности. Нарцисс компенсирует отсутствующие у него качества либо демонстрирует качества, которых у него раньше не было, но которые он приобрел в результате либо упорной борьбы (работы над собой), либо случайного стечения обстоятельств (оказавшись в группе, которая его принимает и признает).

На групповом уровне нарциссизм, видимо, имеет место тогда, когда группа обладает высокой степенью самоидентичности, т. е. собственным образом и стилем жизни, собственным образом мышления, сложившимся в процессе формирования искусственной массы, рассматриваемой нами как элемент системы терроризма. Оказавшись в такой группе, нарциссическая личность компенсирует свои недостатки, идентифицируя себя с социальной группой (народом, нацией, государством), в которой есть определенные положительные характеристики (героизм, воинственность, одаренность многих членов группы, расцениваемые как «богоизбранность», и т. д.). Но прежде чем появится групповой нарциссизм, должна осуществиться актуализация исторической памяти этой группы. Она происходит в периоды социальной нестабильности общества и должна рассматриваться как предвестник социальной катастрофы. Именно в периоды социальной нестабильности появляются никому не известные, социально опасные индивиды, которые, издали почуяв запах падали, выходят из своих логовищ. Поскольку их никто и никогда раньше не встречал, то люди с удивлением задаются вопросом: «Откуда они взялись и что им нужно?»

Нарциссизм теряет всякий смысл, если он бесцелен. У нарцисса есть свой, сознательно или бессознательно определенный им адресат – личность, группа, класс, нация. В этой роли могут выступать все те, кто причинял ему страдания, те, от кого он ранее зависел и наконец-то освободился, те, кто объективно обладает качествами, которыми кичится нарцисс. Значит, нарциссизм адресован всем тем, кого нарцисс считает виновниками былых или нынешних проблем. На групповом уровне причиной нарциссизма, наверное, является перенесенное ранее страдание, вызванное имевшими место (возможно, в далеком прошлом) посягательствами на биологические основы группы. На индивидуальном уровне нарциссизм можно рассматривать как стремление скрыть объективно имеющиеся физические или психические недостатки личности.

Какова бы ни была природа нарциссизма, он не может быть присущ всем людям, составляющим группу, также он не может быть характеристикой постоянной, не подверженной изменениям. Видимо, нарциссизм не может быть и единственным качеством, непременно делающим человека террористом. Исследуя психологию террористов, необходимо учитывать влияние на индивида законов коллективной психологии – подражания (психического мимизма) и внушения. В отличие от них, нарциссизм – это приобретенная черта личности. Она не может быть врожденной по причине своего непостоянства. Но она базируется на природной склонности человека подражать тому, что он видит и слышит, и его подверженности внушению.

Нарциссизм должен рассматриваться в совокупности с природной агрессивностью человека. История религий показывает, что человеческий род, вопреки реформам, достижениям, склонен возвращаться к диким и темным порядкам прошлого486
Тэйлор Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Пер с англ. Д. А. Корапчевского. Смоленск, 2000. С. 65–66; Сухов А. Д. Философские проблемы происхождения религий. М., 1967.

Традиции поколений, светское воспитание, обычаи, среда, образование не способны ни укротить, ни истребить (хотя до некоторой степени и могут запугать) зверя в человеке. Убивает этого зверя только религиозность (святость), а укрощает власть, чье назначение – борьба со злом и служение добру. Но святость присуща только единицам в каждом поколении, а власть далеко не всегда способна облагораживать людей, напротив, очень часто она служит дурным примером для народа. Ярчайшая иллюстрация – все еще существующая во многих странах смертная казнь и массовые внесудебные убийства в политических целях. Если власть бездействует или ее назначением является служение злу (разжигание национальной, расовой ненависти, религиозной нетерпимости, террор, святотатство и т. д.), зверские начала в человеке не только просыпаются, но и культивируются, постепенно накапливая агрессивную энергию.

Значит, свобода современного человека весьма условна. Он повязан с вечно живыми архитипическими механизмами, зовом своих предков и сегодняшними мифами, актуальными реалиями и условиями, воспитанием и заложенной им программой поведения, своими эмоциями и переживаниями487
Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). М., 1974. С. 49–50.

Все перечисленное, видимо, имеет своей главной целью обеспечение выживания и исключение страданий индивида (нации, народа, конфессии и т. д.) путем противодействия, а если оно невозможно, то и путем приспособления к внешней среде. Противодействие и приспособление в механизме выживания означают выбор такой модели поведения, которая позволяет избежать или минимизировать страдания. В тех случаях, когда это не удается (а успех здесь не всегда зависит от субъекта страдания – жертвы террора), пережитое страдание, осмысленное и прошедшее через душу народа или конфессии, превращается в духовный опыт, передаваемый из поколения в поколение на уровне коллективного бессознательного. Так, негодование, которое у сербов вызывали преступления усташей, совершенные после Второй мировой войны и оставшиеся безнаказанными, сыграло огромную роль в катастрофических процессах, сорок лет спустя набравших силу в бывшей Югославии. Злодеяния царизма и сталинские репрессии не были забыты чеченским народом и легли в основу массовых выступлений против всего, что олицетворяло собой прежнего врага, который не только не покаялся в содеянном, но и в очередной раз представлял (реальную или мнимую) угрозу для народа.

Насколько прочными останутся в коллективной памяти перенесенные страдания, во многом зависит от продолжительности конфликта во времени и его массовости. Чем дольше длится конфликт, чем большее число поколений от него страдает, чем больше жестокости и несправедливости проявляется в противостоянии, тем меньше шансов на скорое разрешение конфликта и снижение террористической активности. В этом смысле современное террористическое противостояние в мире (Армения – Турция, (теперь, наверное, еще и Армения – Азербайджан), Чечня – Россия, Палестина – Израиль, Англия – Ирландия, иудаизм – мусульманство – христианство, католицизм – протестантизм и т. д.) должно рассматриваться как возвращение древнейшего не вспоминаемого опыта, как реакция на несправедливость, которую когда-либо переживали народы.

Мирное сосуществование народов или иных социальных групп – носителей вековых конфликтов – становится особенно проблематичным тогда, когда жертвы знают, что никто из причинивших им страдания так и не призван к ответу. В этом случае сами жертвы или их соплеменники, видя, что ни государство, ни мировое сообщество не принимают никаких мер к тому, чтобы расследовать преступления и наказать виновных, начинают мстить. При этом, как показывает практика терроризма в Ирландии, Палестине, России и других странах мира, выраженные некрофильные488
Антонян Ю. М. Убийства ради убийства. М., 1998. С. 233.

Личности могут использовать акты терроризма как особо эффективное средство возмездия, иногда действуя без видимых причин, по принципу «месть ради мести». Сказанное вовсе не означает, что каждая жертва террора и иных притеснений впоследствии непременно прибегнет к террористическому насилию. Из всей массы жертв террора к терроризму прибегнут лишь те, у которых либо короток путь «стимул-реакция», либо снижен порог чувствительности к психотравмирующим ситуациям489
Гомонов Н. Д. Психические девиации и преступное поведение (криминологический и уголовно-правовой анализ): Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2002. С. 21.

Это могут быть маргинальные, отчужденные личности с сильной потребностью в присоединении к группе единомышленников, обладающих сходным мироощущением, согласно которому «мы против них, поскольку они причина наших бед»490
Поуст Дж. Мы против них: групповая динамика политического терроризма // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 4. Терроризм. М., 1993. С. 29.

В результате подобных процессов целый народ может быть объявлен преступным, и конфликт с неизбежностью возобновится.

Нельзя считать верным мнение, будто в большинстве межнациональных конфликтов справедливого решения для всех враждующих сторон объективно не существует, ибо каждая из них руководствуется своей правдой, своими историческими реалиями, событиями, фактами491
Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. М., 1999. С. 354.

Такая однозначность в подходах, предопределяющих неизбежность конфликтов, и делает терроризм живучим. Если бы в современном мире царила политическая и социальная справедливость, все государства, религии, конфессии проявляли бы терпимость друг к другу, были бы искренними во взаимоотношениях (пример такого поведения и должны подавать сильные народы), наверное, никакого терроризма не было бы и в помине. Если бы и был, то далеко не в тех масштабах, которые это бедствие приняла сейчас.

Поэтому эффективное противодействие современному террористическому «наступлению» (особенно межгосударственному, национальному и религиозному) возможно лишь при условии смягчения вековых конфликтов путем односторонних уступок. Если укоренившаяся в среде террорологов позиция, согласно которой терроризм – оружие слабых и малочисленных народов, – верна, то представляется очевидным, что на уступки должны идти именно сильные народы, сильные религии, сильные конфессии, чья внутренняя и внешняя политика ставит или даже в далеком прошлом ставила под угрозу существование других народов, религий, конфессий и т. д. Говоря об уступках, я вовсе не имею в виду обеспечение права на создание государственности по национальному или религиозному признаку (хотя и это продекларировано рядом международных договоров492
См., например: Алжирская Всеобщая декларация прав народов (принята 4 июля 1976 г.), Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам (содержится в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 1514 от 14 декабря 1960 г.). Принцип равноправия и самоопределения народов является общепризнанным принципом международного права, он закреплен в Уставе ООН (п. 2 ст. 1, а также ст. 55, 73, 76).

) или территориальные уступки. Иногда, чтобы зло было прощено, вполне достаточно признать вину и покаяться. Этого добиваются армяне от Турции, чеченцы от России, ирландцы от Англии, боснийцы, сербы, хорваты друг от друга и т. д. Покаяние сильных народов и конфессий – пример подали немцы, попросившие прощения за злодеяния фашистов (они просят прощения у человечества при каждом удобном случае), и папа римский – за крестовые походы и инквизицию493
США и Израиль сбежали от антисемитов // Коммерсант. 2001. 5 сент.

, – позволит если не стереть, то хотя бы сгладить образовавшийся на коллективной душе рубец. Только покаяние и искреннее стремление восстановить высшую справедливость может «вылечить» ту часть народной, национальной или конфессиональной души как самостоятельного субстрата, которую психоаналитики именуют «коллективным бессознательным»494
Юнг К. Г. Сознание и бессознательное: Сборник / Пер. с англ. СПб., 1997. С. 69–80.

И в которой время от времени пробуждается «бунтовской дух», проявляющийся в том числе и в терроризме.

В своей работе «Психология толпы» Г. Лебон констатировал: «Общность чувств, идей, верований и интересов, созданная медленными наследственными накоплениями, придает психическому складу народа большое сходство и большую прочность, обеспечивая ему в то же время громадную силу»495
Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 21–22.

Приводимая С. Сигеле аксиома – характер агрегата (народа) зависит от характера единиц (индивидов), его составляющих, – вполне пригодна для применения как к коллективному организму общества, так и к отдельным организмам, его составляющим496
Сигеле С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии // Преступная толпа. М., 1998. С. 16–24.

Душа народа всегда состоит из единичных душ, причастных к ней; она ничто вне душ индивидуальных. Страдания души одного или нескольких индивидов не могут определить, что пострадала душа народа. Вместе с тем душа народа не может страдать без страданий душ многих индивидов, составляющих народ497
Философия истории боннского историка и теолога Ф. Керна и его сподвижников сводится к тому, что «природа человека» никогда не менялась с того времени, когда он был создан; душа, составляющая природу человека и отличающая его от животного, есть явление качественно неизменное, она проявляется в труде, культуре, нравственности, языке, пользовании огнем и в других, изначальных явлениях человеческого бытия. См.: Левин М., Поршнев Б., Струве В. Против антинаучных теорий возникновения и развития человеческого общества // Коммунист. 1955. № 9; Gilpin R. War and Change in World Politics. Cambridge, 1983. P. 211.

Иными словами, агрегат фиксирует лишь такое воздействие (страдание) на составляющие его единицы, которое ставит под угрозу дальнейшее его функционирование по заданной генетической (биологической) программе. Следовательно, коллективная память народа запечатлевает лишь то зло, которое было причинено большинству составляющих ее индивидуальных душ. И когда возникает угроза повторения зла (угроза функционирования агрегата по заданной программе), то происходят события, подобные тем, которые мы сегодня наблюдаем в мире (в Чечне, Югославии, Армении, Израиле, Палестине, Ирландии и др.). В этом отношении характерны показания одного из участников массовых беспорядков в негритянском гетто в пригороде Лос-Анджелеса летом 1965 г. (эти события расследовались комиссией Кернера):

«Вопрос: Вы сказали, что почувствовали прилив гордости, когда присоединились к толпе?

Ответ: Да, я был горд, ей-богу, горд оттого, что я негр. Я почувствовал себя так, словно я стал полноправным гражданином. И мне не было стыдно за то, что они делали »498
Цит. по: Шур Э. М. Наше преступное общество. М., 1977. С. 193.

Страх, порожденный многовековыми притеснениями, гонениями и массовыми убийствами, может способствовать усилению этноса на определенном этапе его развития (гибель особей повышает живучесть популяции). Видимо, коллективное бессознательное этноса, пережившего террор, определяет, что, только став сильным, он может выжить и противостоять периодически возникающим угрозам существования. Выдающиеся достижения представителей такого народа во всех областях (науке, культуре, политике, бизнесе) рассматриваются как результат его богоизбранности. На самом деле, сильнейшим стимулом, которым движим этнос, является страх вновь оказаться в роли слабого и гонимого. В таких случаях именно страх мобилизует скрытые возможности человечества (рода, этноса, нации). Постоянный страх, постоянный поиск его источников и необходимость их нейтрализации иногда вынуждает людей творить зло, которое позволяет народу выстоять и окрепнуть. Окрепнув, этнос отчасти теряет чувство страха. И как только это происходит, сбывается то, чего страшились, ибо зло имеет свойство возвращаться.

Значит, страх лежит в основе многих массовых жестокостей, чинимых в отношении инородцев, а сами эти жестокости следует рассматривать как противодействие реальной или мнимой угрозе повторения былых страданий499
Басиюни К. Воспитание народоубийц. Власть или зрелость. О принуждении к послушанию и стремление к автономии. СПб., 1999. С. 13.

Очень часто бывает, что угроза повторения зла вовсе отсутствует, но политики умышленно нагнетают обстановку, муссируя былые жестокости партии, власти или другого народа. В результате у членов этноса обостряется чувство биологической и социально-биологической значимости победы в назревающем конфликте, т. е. людям дают понять, что их самосохранение, продление рода и т. д. будут обеспечены хуже в случае поражения и лучше – в случае победы500
Зимичев А. М. Психология политической борьбы. СПб., 1993. С. 86.

Например, Гитлер и его окружение смогли внушить немецкому народу, что евреи дезорганизовывают жизнь их страны, посягают на духовные основы нации и потому представляют огромную опасность для нее. Вся предвыборная кампания Ельцина строилась на всевозможных угрозах (чаще и больше всего пугали народ повторение сталинских репрессий); Милошевич пугал сербов жестокостями времен турецкого владычества, Дудаев – очередным выселением чеченского народа и т. д. Как ни странно, все их «пророчества»-мифы, хоть и в искаженном виде, но сбылись. Немцы оказались на грани потери своей государственности, сербы пострадали частично от боснийцев, частично от хорватов, но больше всего от стран НАТО, правление Ельцина обернулось экономическим террором по отношению ко всем народам России, многие чеченцы, как и во времена царизма и сталинизма, потеряли все свое имущество и стали вынужденными переселенцами.

Историческая память народа становится значимым фактором в те периоды, когда ограбленные в результате политических и экономических махинаций властей и дезорганизованные массы ищут источники своих бед. Лидеры, стоящие у власти, указывают на источник угрозы или виновников проблем (мусульмане, христиане, боснийцы и т. д.), тем самым консолидируют массы вокруг себя и ведут их к гибели. Актуализация национального правового самосознания происходит именно в периоды отсутствия условий и гарантий для нормального правового развития народов. Именно тогда возникает и усиливается интерес к правовому историческому прошлому, возрастает стремление к восстановлению утраченных историко-культурных ценностей. Новое настроение возникает в массах раньше, нежели соответствующая ему идеологическая форма, выступая в данном случае как психологическая почва для систематизированной идеологии501
Поршнев С. Б. Социальная психология и история. М., 1966. С. 17.

При этом, возникнув, коллективное настроение и распространяется быстрее, чем идеология, этим объясняются его оперативность и практическая значимость его воздействия на сознание и поведение субъектов права.

<*> Антонян Ю.М., Белокуров Г.И., Боковиков А.К. и др. Этнорелигиозный терроризм / Под. ред. Ю.М. Антоняна. М.: Аспект Пресс, 2006. 318 с.

Платонова Л.В., заместитель главного редактора, кандидат юридических наук, доцент МГЮА.

Книга представляет собой результат комплексного исследования, осуществленного Институтом гуманитарного образования и Академией права и управления Федеральной службы исполнения наказаний. Впервые современный терроризм рассмотрен именно как этнорелигиозный, со всеми его особенностями. Монография содержит уникальный эмпирический материал, полученный в результате изучения репрезентативного числа осужденных за преступления террористического характера, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Для этой работы использовались беседы, психологические тесты и социологические анкеты. Особое внимание уделено причинам этнорелигиозного терроризма, представлена система мер его предупреждения. Работа не имеет аналогов в отечественной научной литературе и адресована сотрудникам правоохранительных органов, научным работникам, преподавателям, аспирантам и студентам - всем, кто обеспокоен масштабами терроризма в сегодняшнем мире и стремится понять причины и возможности борьбы с ним.

Терроризм в современном мире настолько масштабен и опасен, что нет необходимости доказывать актуальность предлагаемой вниманию читателей книги, особенно в России, которая принадлежит к числу наиболее пораженных этим явлением стран, где мы наблюдаем рост числа преступлений террористического характера. Если в 1997 г. их было 1290, то в 2005-м - 1728. Особенно возросло количество таких уголовно наказуемых деяний, как организация незаконного вооруженного формирования. Достаточно сказать, что в том же 1997 г. зарегистрировано всего одно подобное преступление, а в 2005 г. уже 356! Между тем именно незаконные вооруженные формирования создают терророгенную обстановку в России, причем не только на Северном Кавказе. В таких формированиях планируются, готовятся и реализуются практически все террористические нападения.

Научных работ, посвященных терроризму в России и за рубежом, очень много. Не отстают от ученых, а иногда даже обгоняют их журналисты. Однако общим недостатком исследований чаще всего является почти полное отсутствие эмпирических научно достоверных данных о механизмах террористических преступлений, и особенно о лицах, их совершивших. В лучшем случае это разрозненные и единичные факты, обычно почерпнутые из периодических изданий и телевизионных передач.

При подготовке этой монографии авторский коллектив пошел по другому пути: помимо изучения имеющейся литературы по терроризму, исследовательская группа в местах лишения свободы обследовала репрезентативное количество осужденных за террористические преступления. Данные, полученные с помощью бесед, психологических тестов и социологических анкет, положены в основу работы, выводов и рекомендаций. Хотелось бы надеяться, что они представляют собой теоретический и практический интерес и будут активно использоваться в работе по противодействию терроризму, в частности, для установления преступников, ведения с ними переговоров, расследования и рассмотрения в суде уголовных дел, исправления осужденных террористов. Разумеется, авторский коллектив широко использовал материалы и других исследований, в том числе полученных им ранее.

В настоящей работе самый распространенный в современном мире терроризм впервые назван своим настоящим именем - этнорелигиозный. Это значит, что он представляет собой крайнее выражение этнорелигиозных конфликтов, столкновения главным образом двух культур - христианской и мусульманской, между которыми еще не найдены должные связи и компромиссы. Но это не означает, конечно, что весь исламский мир воюет против западного. Совсем не так. Террористические методы борьбы избрали и используют самые радикальные и агрессивные исламские круги. Но они выражают некие общие тенденции и установки, которые во многом противоречат исламу и не вытекают из его священных текстов. В противостоянии в той или иной форме участвуют сотни тысяч людей.

Понимание того, что современный терроризм, в сущности, является этнорелигиозным, пришло не сразу. Многие годы в криминологии, как и в политологии, сегодняшние кровавые конфликты обычно называли просто терроризмом. Понадобились такие исключительные события, как нападение исламских боевиков на Нью-Йорк, Вашингтон, Пенсильванию 11 сентября 2001 г., вторжение сил объединенной коалиции во главе с США в Афганистан, Ирак, мусульманские бунты в Париже и некоторых других европейских городах в 2005 г., массовые протесты исламских народов против карикатур на мусульманские божества, чтобы стало ясно: противостояние двух мировых цивилизаций - свершившийся факт. Терроризм является крайней формой такого противостояния, что не исключает иных его форм (типов).

В монографии представлены научные доказательства этой точки зрения. На этой основе, равно как и на базе полученных эмпирических данных, предложена система мер противодействия терроризму. Мы полагаем, что она и должна быть только системой, т.е. совокупностью взаимодополняющих и взаимоусиливающих мер, без которой успешное противодействие терроризму невозможно. Но он, как и преступность в целом, неискореним, а поэтому ставить задачу полной победы над ним ни в коем случае нельзя. Так или иначе он всегда будет существовать. Не забудем, что в гитлеровские и ленинско-сталинские времена государственный террор был несравненно страшнее нынешнего этнорелигиозного, даже если иметь в виду нападение на Нью-Йорк, взрывы домов в Москве и захват школы в Беслане.

В настоящей работе исследованы криминологические и уголовно-правовые проблемы не только тех преступлений, которые обычно относят к числу террористических (терроризм, вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению; захват заложника, организация незаконного вооруженного бандформирования или участие в нем; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), но и ряда "экстремистских" преступлений (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, организация экстремистского сообщества или деятельности экстремистской организации). Есть все основания утверждать: последние не просто близки к террористическим, а сама близость к ним означает, что ненависть и вражда в связи с принадлежностью человека к иной расе, нации или религии, национальный и религиозный экстремизм обладают мощным террористическим потенциалом. Не случайно ответственность за такие деяния предусмотрена в главе о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства.

Между тем современная Россия столкнулась с небывалым взрывом ксенофобии, ненависти к другим расам, нациям и религиям; все чаще совершаются насильственные преступления, в том числе особо тяжкие, на расовой, национальной и религиозной почве; все громче заявляют о себе группировки фашистского, иного экстремистского и крайне радикального толка. Однако российское общество и государство не готовы к должному противодействию и отпору этнорелигиозным экстремистам; общественность неадекватно оценивает грозящие опасности, а общественное мнение в ряде случаев даже склонно брать их под свою защиту.

Исследование осуществлено в 2005 - 2006 гг. авторским коллективом из числа научных сотрудников Института гуманитарного образования, Академии права и управления Федеральной службы исполнения наказаний. Руководитель исследования - Ю.М. Антонян.

Авторы выражают искреннюю благодарность за организационную и финансовую поддержку ректору Института гуманитарного образования М.В. Волынкиной, вице-президенту Российской академии наук, академику Г.А. Месяцу и начальнику Федеральной службы исполнения наказаний Ю.И. Калинину.

Рецензия

Вышла в свет монография "Этнорелигиозный терроризм". Ее авторы - Ю.М. Антонян, Г.И. Белокуров, А.К. Боковиков (М.: Аспект-Пресс, 2006).

Современное мировое сообщество, как зеркало, отражает массу противоречий, возникших по этническим и религиозным мотивам. Население многонациональной страны, имеющей вековые традиции добрососедства, бесспорно, должно воспитываться в духе толерантности. Это - постоянная константа национального характера любого общества, живущего не только по законам государства, но и по законам совести.

В связи с вышеизложенным актуальным и ценным представляется комплексное исследование, осуществленное Институтом гуманитарного образования и Академией права и управления Федеральной службы исполнения наказаний под редакцией доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ Ю.М. Антоняна, в котором авторы проанализировали сложившуюся в мире ситуацию, пытались дать ответы на многие вопросы, вставшие перед человечеством в XXI в.

В книге уделено большое внимание проблемам борьбы с терроризмом, в том числе путем совершенствования уголовного законодательства.

Впервые современный терроризм рассмотрен именно как этнорелигиозный, со всеми его особенностями. Особое внимание уделено причинам этнорелигиозного терроризма, представлена система мер его предупреждения. Рассмотрены общесоциальные, политические, административно-правовые меры, выделены психологические основы исправления осужденных, сформулированы правовые проблемы защиты от террористических угроз.

Проблема терроризма является всеобщей, потому что он делает своей жертвой любого и каждого человека даже безо всякой его связи с врагами террористов. Поэтому обществу необходимо подумать о механизмах терроризма и механизмах его предупреждения. В данной книге проводится исследование системы (классификации) мер противодействия терроризму, что является особо ценным в связи с принятием в марте этого года Федерального закона N 35-ФЗ "О противодействии терроризму".

В книге большое внимание уделено методологии психологического изучения личности террориста.

Книга написана на основе обобщений уголовных дел и реальных историй "живых" террористов. Авторами широко использовались сведения, полученные в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского.

Данная книга, несомненно, вызовет интерес у научных и практических работников.